Руслан Мельников - Тропа колдунов
— Кто? — не сразу понял Тимофей.
— Арина.
И в самом деле! За сдвинувшейся башней уже можно было разглядеть хрупкую женскую фигурку. Никейская ворожея выписывала руками сложные пассы, словно исполняя диковинный танец — медленный и текучий. Движения Арины были плавными, округлыми какими-то, не то что резкие взмахи Михеля. Гречанка как будто боялась расплескать молоко из крынки. Наверное, так и должно двигать массивную высокую башню — осторожно, аккуратно. Излишнее рвение и поспешность могли опрокинуть турус.
Осадная башня приближалась медленно, но неумолимо.
— Что ж, все верно, — задумчиво проговорил Угрим. — Кому-то камни и горшки с полымем швырять, а кому-то турусы толкать.
В голосе князя крылась тревога. Еще бы! Уж коли ядра латинянского порока долетают до крепости, то и осадная башня вполне способна доползти до защищенных магией стен. Даже если Арина не сможет поставить турус вплотную, эвон какие мостки высятся на верхней площадке! Они-то уж точно достанут… Да и лучникам-арбалетчикам с башни обстреливать городские укрепления куда как сподручнее будет.
Позади сдвинувшейся первой линии латинянского воинства уже становилась вторая. У длинных лестниц плотными шеренгами выстраивались безоружные и бездоспешные кнехты. Спереди и по флангам их прикрывали щитоносцы с прямоугольными щитами в рост человека.
Трубы и рога загудели снова. И вот уже лестницы водружены на плечи, а щиты заслонили носильщиков. Штурмовые лестницы, словно узкие лодки, поплыли к крепости.
Третий сигнал привел в движение пешие полки, щетинившиеся копьями. Иноземные наемники, примкнувшие к армии Феодорлиха и Михеля, ровными рядами шагали за второй линией. Следом сплошным валом двигались спешенные имперские рыцари в легких, пригодных для штурма доспехах. Каждый рыцарь вел за собой своих оруженосцев и слуг.
На открытом поле перед крепостью становилось тесно, однако с высоты надвратной башни видно было, что на первый штурм Михель отправил лишь малую часть неисчислимого императорского воинства. Всей латинянской рати под невеликой крепостью попросту негде было бы развернуться.
— Стрелков на стены, — приказал Угрим.
— Только стрелков? — уточнил Тимофей.
— Пока — да. — Князь не отводил взгляда от вражеского войска. — Когда латиняне перейдут ров… если перейдут, — поднимутся остальные.
Тимофей отошел от бойницы и перегнулся через внутренние ограждения. Крикнул вниз:
— Лучники-и-и! К бойни-и-цам!
— К бойницам! — подхватили десятники и сотники. — Стрелки — к бойницам!
По выступам скальной породы, по деревянным лестницам, обращенным в каменные, взбегали лучники. Каждый занимал свое место.
Глава 2
Место, в котором оказался Зигфрид фон Гебердорф со своим невеликим отрядом, напоминало округлое ристалище, окруженное отвесными скалами. Единственным выходом отсюда был узкий распадок на противоположном конце каменной ограды. От колдовского прохода, из которого они вывалились на незнакомое горное плато, не осталось ни следа.
Около двух десятков человек — рыцари, оруженосцы и слуги-кнехты, последовавшие за бароном, — недоуменно и настороженно оглядывались вокруг. Четверо всадников лишилось коней, ибо конь с переломанными ногами — уже не конь. Покалечилось двое воинов, неудачно упавших на камни. Впрочем, увечья были не тяжелыми: от серьезных травм уберегли боевые доспехи.
Поскрипывали зарядные вороты арбалетов. Стрелки — их было двое — по приказу Зигфрида взводили самострелы. Так, на всякий случай.
Татарских послов, за которыми гнался Зигфрид, поблизости не наблюдалось. Зато на камнях лежал незнакомый старик, потоптанный копытами. Очень странный старик. Странное обличье. Странные одежды…
— Язычник какой-то богомерзкий, ваша милость, — растерянно пробормотал Карл Баварец — верный и прилежный, но не сдержанный на язык оруженосец Зигфрида.
Да уж, язычник, самый что ни на есть. Сухое желтоватое лицо, приплюснутый нос, глазки-щелочки. Белая куртка с просторными рукавами, подвязанными тесемками. Широкие белые штаны. Разметавшаяся накидка — тоже белая, украшенная кисточками, полосками ткани и цветными шнурами. На ногах — соломенные сандалии. Голову незнакомца едва прикрывала черная плоская шапочка, туго увязанная под подбородком. Из-под нее выбивались длинные седые волосы. Слабая птичья грудь старика едва заметно двигалась. Старик дышал. Пока еще дышал…
В стороне валялись сучковатый посох и опрокинутый короб с заплечными лямками. Еще дальше лежал диковинный самоцвет. Чистый, прозрачный, помеченный неведомыми письменами, по форме смахивающий на граненое яйцо. Внутри кристалла темнела — Зигфрид не сразу поверил своим глазам — нога! Человеческая нога, аккуратно срезанная у самого бедра и невесть как впечатанная в кристалл. Конечность была усохшей, маленькой, как у младенца, и черной, как обгорелая головешка.
Зигфрид отдал Карлу копье, щит и шлем. Спешился, склонился над самоцветом…
Долго гадать, что это такое, ему не пришлось. Императорский чародей и ближайший советник его величества Михель Шотте, отправляя погоню, велел искать не только и даже не столько самих ханских посланцев, сколько некую реликвию, похищенную из Вебелингского замка. Видимо, послами же и похищенную. О пропаже было сказано скупо и кратко. «Черные Мощи в прозрачном ковчежце-кристалле, — такое описание дал придворный маг. — Если найдете — поймете».
Зигфрид нашел. И понял. Колдовская штучка — сразу видать…
«Если вернете — получите награду, о которой не смели мечтать», — об этом Михель, кстати, упомянул тоже.
Барон покосился на неподвижное тело в белых одеждах. Может быть, сбежавшие послы отдали ценную реликвию этому старику? Интересно, кто он? Плосколицый иноземец с узкими глазами вполне мог оказаться татарином, но с той же долей вероятности он мог им и не быть. Татары, насколько знал Зигфрид, кочуют по степям, где достаточно корма для их бесчисленных табунов. Зачем степнякам забираться в горы?
Старик шевельнулся. Хриплый стон вырвался из сомкнутых губ, вытолкнув струйку крови. Хорошо, что не насмерть затоптали. Старик будет жить. Хотя бы немного, но будет. Зигфрид улыбнулся уголком рта. Может, язычник сумеет хоть что-нибудь объяснить? А не сумеет — что ж, ему же хуже.
— Связать, — приказал Зигфрид, взглядом указав на чужеземца.
Пусть приходит в себя в путах — покладистей будет. Да и безопасней так. А то мало ли… Кто знает, чего можно ждать от старика, при котором найден магический кристалл.
К незнакомцу приблизились двое кнехтов с мотком веревки. Уж чего-чего, а веревок в облавном отряде хватало.
