Елена Никитина - Вампиры здесь тихие
Вампир основательно задумался над моим предложением, но все-таки медленно кивнул:
— Это будет самым разумным.
Я облегченно перевела дух — вроде бы пронесло. Но следующий вопрос поставил меня в тупик:
— Где Стадия?
— Какая еще стадия?
— Алаканта.
— Тебе надо, ты и ищи. Я-то здесь при чем?
Резко развернувшись, я чуть ли не бегом рванула в сторону дома. Мне и осталось-то дойти всего ничего: маленькая дорожка между детским садом и школой, а там рукой подать до родного подъезда. Сердце бешено колотилось в груди, бутылка скользила во влажных ладонях при каждом шаге. Стресс — штука для организма малополезная. Слава богу, что так легко отделалась, а то бы не я завтра к мужу на дачу отдыхать поехала, а он ко мне в больницу, и это в лучшем случае. Интересно, и куда только огромное количество собачников запропастилось? Обычно они толпами ходят в любое время суток, а тут как назло — никого.
На повороте я не удержалась и бросила взгляд назад. Стоит, упыреныш, думает о чем-то. Вот и пусть думает. Я перешла на спокойный шаг, выравнивая сбившееся дыхание и постепенно успокаиваясь. И тоже думала.
Странный тип не выходил у меня из головы. Потрясение потрясением, но во всей этой истории было одно обстоятельство, которое смущало меня больше всего. Дело в том, что я чувствую запахи, которые обычные люди просто не замечают. Я всегда и все выбираю только на нюх. Если мне хоть немного не нравится, как пахнет еда, ни за что не прикоснусь к ней, какой бы вкусной она ни была. В детстве это обычно создавало кучу проблем с родителями, но я ничего не могла с собой поделать. А когда у меня появляется насморк, то страдаю не столько от сложности дыхания, сколько от отсутствия запахов. Обоняние было и остается для меня чуть ли не главным из пяти основных чувств, наравне со зрением, которое, к сожалению, оставляет желать лучшего.
Ко всему прочему, будучи уже взрослой, я сделала еще одно интересное наблюдение: каким бы чисто-вымыто-отдраенным человек ни был, он все равно пахнет. Не шампунями, гелями и лосьонами, которыми он может облиться с ног до головы, а чем-то присущим только ему одному, еле уловимым и сугубо индивидуальным. И я этот самый запах чувствую даже на некотором расстоянии! Всегда! Как? Без понятия! Чуть позже я начала понимать, почему с некоторыми людьми мне тяжело, а подчас и просто невыносимо общаться — они противно пахнут. Причем исключительно для меня, остальные люди на подобные тонкости внимания не обращают. Или не чувствуют.
Так вот. Этот самый гот-вампир-наркоман, или кто он там на самом деле, не пах вообще! Никак и ничем. Сознание сей факт отказывалось воспринимать категорически.
Дверь моего подъезда была приоткрыта, несмотря на наличие домофона, а лампочка на потолке при входе привычно выбита местными подростками. В последнее время ее даже вкручивать перестали в целях экономии средств местного ЖЭКа, а жильцы (среди которых были и мы с Вадимом) тоже не горели желанием вкладывать деньги в столь сомнительное предприятие. С хулиганами бороться было еще бессмысленнее, уже пытались — проще вкрутить лампочку.
— Я должен найти алаканту, — раздалось вдруг у меня над самым ухом, и запястье обхватили прохладные сильные пальцы.
Я подпрыгнула и чуть снова не выронила бутылку. Вот навязался на мою голову! И когда только догнать успел?
— Опять ты?! Неужели так быстро дошел до своей стадии?
— Ты должна указать мне, где находится Стадия, — невозмутимо заявил он, склоняя голову набок и заглядывая мне в глаза.
Багровый отблеск. Я непроизвольно дернулась и снова не почувствовала даже намека на какой-то запах, принюхиваясь теперь уже специально. Такое впечатление, что передо мной была безжизненная пустота.
— Когда это я успела тебе задолжать? — Попытка выдернуть руку не увенчалась успехом, меня держали слишком крепко. — Вали своей дорогой! И отпусти меня, а то кричать буду!
— Зачем? — Вампирюга был так искренне удивлен, что даже рот приоткрыл. Кончики верхних клыков легли на нижнюю губу. А жутко смотрится, особенно в темноте.
— Затем, что ко мне всякие маньяки клыкастые пристают!
— Я не маньяк, я — вампир! — оскорбленно уточнил он.
— А по мне все едино, вампир маньяка не слаще.
Упырь теперь казался еще более озадаченным, но руку мою нехотя выпустил. Наверное, подумал, что вкусовые пристрастия жертвы могут для него плохо кончиться. Тем лучше. Я же воспользовалась его временным замешательством и проскользнула в подъезд, не забыв как следует захлопнуть за собой дверь. Щелкнул электронный замок. Надеюсь, теперь-то я от него избавилась?
Поднявшись на седьмой этаж, я сначала осторожно выглянула из лифта на лестничную клетку (здесь с лампочками проблем не было), дабы убедиться, что меня никто не подкарауливает, и только после этого направилась к своей квартире, доставая на ходу ключи. Уф, вроде все позади, можно больше не волноваться.
— Мне почему-то кажется, что мы не понимаем друг друга.
Ключи из ослабевших пальцев упали на коврик, руки безвольно опустились. Эдак и манию преследования заработать недолго, а лечить ее не один год потом придется, если вообще получится.
— Как ты тут оказался, тебя же только что не было?.. — обреченно простонала я, медленно поворачиваясь к нему лицом.
— Я чувствую твой след в пространстве и перемещаюсь туда, где ты находишься в данный момент, но в вашем мире это отнимает слишком много сил, — охотно пояснил мой навязчивый преследователь.
— Типа телепортировался?
— Если тебе так понятнее — да.
Интересно, я с ума только сейчас начала сходить или этот процесс начался намного раньше и все это время протекал незаметно? Хотя логическое объяснение неожиданным появлениям ненормального найти можно, кодовые замки несовершенны, а быстро взбежать на седьмой этаж при хорошей физической форме ничего не стоит.
— Давай честно — что тебе от меня нужно?
— Стадия.
Опять двадцать пять! У него заело на этой непонятной стадии, что ли? Если так и дальше дело пойдет, то он скоро и до кондиции дойти попытается. Или меня доведет, что более вероятно.
Я кивнула с умным видом, окончательно смирившись с ситуацией. Пусть выскажется, может, тогда отстанет? Тем более что признаков агрессии с его стороны пока не наблюдается. А в случае чего — у меня злополучная бутылка есть, будь она неладна.
— А сам никак? — мягко, чтобы он не заметил издевки, уточнила я.
— Нет, на твоем месте должна была быть алаканта.
— Но я-то точно никакая не алаканта, сам сказал, а значит, ничем помочь не могу. — Я даже виновато развела руками, выражая тем самым чуть ли не искреннее раскаяние.
