Лана Рисова - Ловушка для чужестранки
— Ты становишься брюзгой, — улыбнулся я, снова опуская стрекало на бок хьюрша.
— Станешь тут. Ощущение такое, будто с каждым циклом народу прибывает все больше. — Лий'он снова выругался.
Надо бы познакомить его с Лиссэ — она значительно обогатит его словарный запас. Хотя, признаюсь, с момента нашей встречи с плетуньей произошли разительные перемены. Девушка стала мягче, ее речь начала очищаться от брани, возможно, оттого, что она просто стеснялась выражаться при большом количестве народа, особенно с момента знакомства с недоучкой. Ее замкнутая ехидность постепенно сменялась на… Я задумался, подбирая выражение. На ехидную открытость…
— Что скалишься? — Обида в голосе друга была наигранной. — Нет в тебе доброты и сочувствия.
При этих словах я расхохотался.
— Жаль, тебя не слышит один знакомый идзимн, он бы рассказал тебе о том, какой я есть на самом деле добрый и позитивный.
— Я серьезно. Давай отсюда валить — так мы до второй Сестры не доберемся, — кузен свернул в ближайший переулок, — сделаем крюк, зато тут улицы спокойнее.
Я кивнул, соглашаясь. Даже на самой границе Сумеречной зоны народу было значительно меньше, мы чуть углубились в квартал и подстегнули скакунов. Шакров здесь традиционно было меньше, чем в любых других районах; куда они девались — оставалось загадкой. Даже если их воровали живущие здесь своеобразные обитатели, то это, наверное, должно было бы ощущаться по потокам света, льющимся из окон. Сейчас лишь в редком окне трепыхался тусклый нервный свет живого огня.
Я услышал жужжание гарша до того, как нач вылетел из его изогнутого тела, и вильнул в бок, криком предупреждая Лий'она об опасности. Друг послушно пригнулся и в точности повторил мой маневр. Оказалось, у него не было необходимости в подобных действиях, потому что начи были направлены исключительно в мою сторону. Как назло, улица была идеальна для засады, не имеющая никаких естественных укрытий: ниш, заборов, козырьков над витринами лавок, она тянулась вдоль половины квартала узкой длинной спицей. Стучаться в двери в поисках укрытия было совершенно бесполезно в этих местах, поэтому даже мысли о подобном не возникло.
Мой хьюрш завизжал от боли и страха, когда сразу два нача ударили его в бедро, но, ввиду того что я заставлял его петлять, прошли по касательной, не причиняя серьезного вреда, лишь чуть замедляя бег. Кузен зашипел и выругался, поймав рикошет от мостовой. Куда именно он попал, я не разобрал, но очень ясно представил, что конкретно мы сделаем с нападавшими, когда доберемся до них. Точка обстрела находилась впереди справа, и Лий'он летел туда, будто за ним гналась стая дьяршей. Я с трудом успевал за ним на своем подраненном хьюрше, сбивая стрелявших с цели, когда скрывался за развевающимися полами его плаща.
До пересечения улиц оставалось всего ничего, когда нач врезался в грудь скакуна кузена, заставляя того кубарем покатиться по дороге. Посылая своего хьюрша в прыжок, я видел, как друг, группируясь, пытается амортизировать падение. Задняя нога тупой твари, на которой я ехал, все-таки запнулась за поверженного собрата, заваливая нас обоих на бок. Таким образом мы проехали еще пару длин, пока я не выскочил из образованного его боком укрытия и не свернул наконец за угол дома.
Ухватившись за водосточную трубу и используя оконные откосы в качестве лестницы, я взлетел наверх. Две Тени уже бросились наутек, благоразумно выбрав для бегства противоположные направления. Одну я успел снять начем и кинулся за второй. Чувствуя, что не успевает уйти, фигура развернулась, выхватывая гитачи, но слишком медленно для меня, разогнавшегося до приличной скорости. Я снес хлипкую защиту, вкладывая в удар силу своего стремительного бега. Гитачи врезалась в основание шеи, сметая ключицу и часть грудины. Ее дальнейшее продвижение было остановлено треснувшим хиршем, и я резко поддел рукоять вверх, не позволяя ей застрять, второй рукой потянулся к заваливающейся фигуре, чтобы скинуть капюшон, скрывающий лицо. Сбоку подскочил Лий'он, ухватив того за поясные ремни и не давая соскользнуть с крыши. Упавший плащ обнажил пустоту, одежда стала рассыпаться на глазах, превращаясь в прах.
Я выругался, и мы рванули ко второй Тени, но и тут нас ждало разочарование. Как только кузен коснулся тела, чтобы перевернуть его, с ним произошло то же, что и с первым.
Лий'он выпрямился, хмуро взирая на меня.
— Чем ты умудрился насолить Шиаду? — Он сплюнул и вытер пальцы, покрытые сизым пеплом, о полу плаща.
Заклятие самоуничтожения, придуманное магами из Академии, было крайне неприятным, но очень действенным. Никакой плетун или дознаватель не определит теперь личность нападавших за их отсутствием, равно как и отсутствием каких бы то ни было остаточных следов Льйи Тайги.
— Ты уверен, что это были Тени? — Я прочесал крышу вдоль и поперек, но, как и следовало ожидать, ничего не обнаружил.
Кузен посмотрел на меня, как на только что родившуюся кошру.
— Я не знаю никого другого в этом мире, на кого бы работали Тени. Оружие, заклятие, манера боя — вряд ли это можно скопировать просто так.
— Согласен, — протянул я, — он, правда, уверяет, что не посылал их.
Лий'он, с высоты наблюдавший за агонией своего хьюрша, расхохотался.
— Так он уверит тебя, что Торш — это Третья Сестра!
Мы спустились вниз, и он продолжил, поддевая носком сапога безжизненную ногу своего скакуна.
— Естественно, он не может в открытую выступить против тебя, опасаясь гнева князя. Но сделать это по-тихому, без свидетелей, ему никто не мешает.
Я был почти согласен с кузеном. Почти. Одна маленькая деталь не давала мне покоя. Если бы это были Тени, во второй раз они бы точно добились желаемого. Или брат зря им платит.
До Нидии мы добрались, как и опасался Лий'он, только ко второй Сестре. Его недовольный голос загрохотал по холлу, требуя отправить слугу в ближайший стойник за новым хьюршем. Но как только нас проводили в гостиную и стайка молоденьких испуганных человечек и орчанок выпорхнула из-за цветастой перегородки, его настроение тут же улучшилось, что было неудивительно: девчушки были чудо как хороши с не правленными целителями гибкими телами и обнаженными Льйи Тайги, позволяющими подмечать малейшую смену эмоций. Все смотрели на кузена с плохо скрываемым ужасом, перемешанным с надеждой. Конечно, они были наслышаны о нем.
Я хлопнул друга по плечу, пожелав ему доброй ночи, понимая, что процесс выбора с последующим подписанием договора может затянуться, а сам направился на второй этаж в знакомый кабинет. Едва открыв дверь, я почувствовал странность изменившейся обстановки. Визуально все оставалось прежним: мягкий полумрак, покрывающий комнату даже самым ярким днем, тяжелые шторы на окнах, густой ковер с причудливым рисунком, массивный рабочий стол с креслом возле камина. Еще пара диванов, на одном из которых полулежала расслабленная женщина, рассеянно перебирающая пальцами ягоды нимшоры в тарелке, стоящей подле нее. Прикрыв дверь, я понял в чем дело: обстановка оставалась мертвой. Куда делась бешеная наэлектризованная атмосфера яростной страстной души, заключенной в маленькое гибкое тело, будь то общение со слугами, работницами или клиентами? Куда пропали яркие льйини живого ума, окружающие меня своей непосредственной прямотой и темпераментом, едва я брался за ручку двери? Непривычные и неожиданные эмоции, которые заставляли меня возвращаться сюда раз за разом? Все это было надежно скрыто и висело теперь тяжелым амулетом в глубоком декольте ее платья.
