Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь
Я мчалась дальше через лес, вновь поднимаясь вверх, чтобы укрыться в густой листве. Второй и первый кордоны уже атаковали противников, пытались пробиться к основным силам стражей.
Своих братьев я встретила у самой границы города. Тёмных было в этот раз больше чем обычно. Это были маги! Они выползали из‑под земли на пауках. Впереди них шли обычные мечники, а сзади пауков лучники. Я вскинула лук и стреляла в тех, кто слишком близко приблизился к моим родственникам. Страшно подумать, но в этот раз угрызения совести меня не мучили. Только беспощадная ярость, направленная на нападавших врагов. Я перемещалась с ветки на ветку, чтобы противник не мог в меня попасть. Наши войска среагировали быстро. Яркий свет наших магов выжигал паукам глаза и те обезумели от боли, сбрасывая своих седоков, убивая в порыве ярости. Я присоединилась к небольшому отряду, который пробирался к воротам города.
Бой шёл несколько часов. Стрелы у меня закончили слишком быстро, но я сумела попасть в город, обходя противника. Я встала плечом к плечу с Хани. Мой меч пел боевой клич, рядом ему вторил меч Ханинэля. Брат требовал не отходить от него ни на шаг. Я отдалась во власть адреналина. Танец воинов, музыка войны, душа разгорячилась, гнев и злость придавали силу, и в моей душе не было страха. Только азарт боя. Магия и смертоносное оружие — всё смешалось, соединяясь, как волны, которые раз за разом откидывали попытки пауков преодолеть стены.
Трибориндил отдавал приказы, зорко следил, чтобы враги не прорвались в наш мирный город. К ночи силы противника увеличились. Ночь — время тёмных. Я ног не чувствовала. Мы потеряли много стражников, но враг терял больше. На одного нашего мы забирали десятки тёмных. Если бы я могла попросить у земли, но моя стихия вода и ветер, только они подвластны мне.
Но среди нас был очень сильный маг, его приказам подчиняли монолитные пласты земли. Он мог поднимать горы и осушать моря. Наш Владыка появился среди нас в золотых праздничных одеяниях, как солнце! Я радостно смотрела на его величественный шаг. Ветер игриво раздувал белый шёлк его волос. Густые ресницы прикрывали голубые глаза, но я видела, как они блестят от гнева.
Он остановился за нашими спинами, пока мы удерживали атаки тёмных. Мне не нужно было видеть, что делал владыка, я видела это много раз. Ему было достаточно поднять руки, и земля зашевелилась у нас под ногами. Норы, через которые к нам пришли враги, обвалились, закапываясь сами собой. Те, кто остался на поверхности сражали уже не с нами, а с энтами, живыми деревьями. Я собрала стрелы, какие были поблизости, и мы с Хани отстреливали тех, кто хотел сбежать. Я ликовала! Нет никого могущественнее нашего владыки. Он мой герой, тот, для кого пело моё сердце.
Ещё через несколько минут мы собирали трофеи, связывали тех, кто остался в живых. Я искала того раненого, надеясь, что он не додумался следовать за мной. Король и мой отец стояли под защитой врат города, тихо шептались, поглядывая на страшное поле сражения. Я прекрасно знала, что утром не останется ни малейшего намёка, что тут была битва. Деревья встанут на свои места, опуская корни глубоко в землю.
Хани обнял меня за плечи и повёл к воротам.
— Тебе от мамы влетит, во — первых, за то, что не появилась на балу. Твой мамой был недоволен.
— Что? — удивлённо вскинула голову. Резко перевела взгляд на короля, который всё также вёл беседу с отцом, и ничто их не могло отвлечь друг от друга. Мы прошли мимо них, но ни один даже головы не повернул. Значит, владыка был недоволен тем, что меня не было на балу? Я не могла поверить своему счастью. Неужели, вот оно. Свершилось! Он всё же заметил меня и полюбил!
— А то, — забывая о приличиях, передразнил меня старший брат. Он с другого бока ко мне прижался, нависая своей тяжестью. — Король сделал ей замечание, что приглашение было сделано всей нашей семье.
— Мама была в ярости, — шепнул средний, — когда отошла от короля. Держись, Хэни, тебе достанется.
Вся радость во мне угасла. Значит, он не из‑за любви ко мне отругал маму, а из‑за приличий. Я, конечно, знала, что мы должны были уведомить о том, что кто‑то не прибудет, при этом принести тысячи извинений владыке. Но все знали, что я обязательно буду, я же не пропускала ни одного праздника, даже когда была совсем маленькой.
— Во — вторых, король был недоволен тобой, — я испуганно обернулась к Трибориндилу, который не скрывал своей улыбки, — так как все те высокородные леди, которые боялись подойти к нему из‑за твоих невоспитанных выпадов, ринулись оказывать знаки внимания и чуть не поубивали друг друга.
— Так что, Хэни, папа тобой крайне огорчён, — добавил ложку дёгтя Хани.
Я опустила голову, чувствуя себя раздавленной. Вот оно значит как. Это всё из‑за того, что на короля покушались свободные высокородные завистницы? Какая я удобная и незаменимая. Первая капля слетела с носа. Но я зажмурилась, приказывая себе не раскисать. На что я надеялась? На свою красоту? Но пока я не стала красивой. Мама говорит, что скоро я расцвету, что скоро настанет мой день и утру всем высокородным леди нос. Сколько ещё ждать до этого знаменательного момента?
— Я не понимаю. Я есть на балу — плохо, меня нет — тоже плохо? Высокородные леди сами уже не знают что хотят, — стала я оправдываться перед братьями. — Желают обвинить меня в том, что подрались, как безродные? Между прочим, я уже лет десять никому не пачкаю чернилами платья и не нагоняю в причёски ветер. Детские забавы я оставила давно, как только поняла, что терпение отца невечное и ремень мне всё же светит, если что‑то подобное вытворю.
— О, Хэни, — застонал Трибориндил, — не проще просто быть обычной девушкой, как все?
— Нет, как все у неё не получится, — насмешливо произнёс Хани. — Она у нас просто прелесть. Видел, скольких моя крошка убила? Я посчитал — тридцать три! Какая красивая цифра.
Я шла, ведомая братьями вдоль улицы, удаляясь от ворот, и не понимала — чего они такие весёлые? Мысли путались. Я оглянулась на короля и поймала его нежную улыбку. Он провожал нас взглядом и, заметив, что я смотрю на него, величественно кивнул.
— О, моя крошка поплыла. Хэни, слюной закапаешь тунику, — издевался надо мной Ханинэль.
Я же не могла отвести от владыки взгляд. Как же он был хорош! Он был безупречен в движениях, прямая осанка, мягкий тембр голоса. А как он держал голову!
— Держи платок, Хани, а то у тебя скоро кровь носом пойдёт, — посмеивался старший братик.
Я оскалилась, предупреждающе клацнула зубами. Он у меня дождётся, я скоро его покусаю по — настоящему.
— Вот вы где! — раздался радостный голос принца. Ириадил подбежал к нам, отходя от небольшого отряда лучников. — О, Хэни, ты чего на праздник не пришла? Там такое было веселье! Чуть до драки дело не дошло, представляешь, а обвинить тебя никто не может. Так как они сами и без тебя переругались. Отец очень тобой недоволен.
