Марина Александрова - Смерть Несущая
Орэн уже не стоял в проеме двери, а сидел, сотрясаясь всем телом от заливистых раскатов смеха. На глаза у него уже наворачивались слёзы, которые он как-то нелепо утирал рукавом своей серой мантии. Мы продолжали лежать, боясь даже пошевелиться. Какие же мы идиоты! Устроить такое на глазах у уважаемого человека, да ещё и мага! Ким виновато посмотрел на меня и одними губами прошептал 'прости', я кивнула и тоже только взглядом указала на свои волосы, он мгновенно их отпустил.
Ещё с минуту похихикав и немного отдышавшись, раскрасневшийся старичок поднялся на ноги и с трудом заговорил.
— Я согласен, — кивнул он Киму, — но только, если и сестра твоя будет учиться, так веселее, — хихикнул подлый старикан, поворачиваясь к двери. — Жду вас завтра в это же время, скажете кому, что я тут живу, можете смело переставать мечтать о прекрасном будущем, где вы живы и все части вашего тела на месте.
Дверь захлопнулась, а мы, казалось, уже буквально вросли друг в друга.
— Ну, это ж надо, до чего противный старикан! — разорялась я, на обратном пути к дому.
К слову сказать, обратный путь занял у нас куда меньше времени, чем всё это скалолазание. — Я согласен, но только если и сестра твоя будет учиться, так веселее, — передразнивая речь старика, не унималась я. — Да, кто ему вообще сказал, что я хочу?! Ноги моей не будет в хижине этого полоумного!
Ким растерянно посмотрел в мою сторону и резко остановился.
— Ты чего встал? Итак влетит от мамы, целый день дома не показывались! А ты ещё и передохнуть решил! — уперев руки в боки, как часто делала мама, я решила произвести столь же грозное впечатление на братца.
— Ты ведь этого не сделаешь Мара, — как-то потерянно, пролепетал Ким.
— Чего я не сделаю? — не поняла я.
— Ты ведь не отнимешь у меня такой шанс, правда? — тёмные брови брата жалобно приподнялись вверх.
— Я… я не хочу туда больше ходить, — еле удерживая стойкость, продолжала я.
Ким глубоко вздохнул и перевёл взгляд на снежные вершины окружающих нашу деревню гор. Но ничего не сказал. Это молчание было стократ хуже намечавшейся перепалки. Я видела, как потускнел его взгляд, как разочарование и обречённость рождается в его сердце. Как картина его будущего медленно, но верно вырисовывается у него в голове. Вот он подросток, через пару лет молодой парень, через год женатый мужчина, с краюхой землицы на окраине деревни, через десяток лет у него уже пара ребятишек, на которых ему не хватает денег, чтобы достойно прокормить, а потом он уже выжатый до капли старый и немощный старик. Старик живущей всё в той же лачуге на берегу северного озера Ома королевства Ирэми… Всё это мы наблюдали каждый день в нашем маленьком, ограниченном от цивилизации мирке. И тут, внезапно, я поняла, что-то же ждёт и меня! И нельзя сказать, что раньше я этого не понимала, нет. Просто сейчас, когда я видела эту обречённость во взгляде брата, то будто видела себя со стороны, и это было жалкое зрелище.
'Что ж ладно, но я себе не прощу, если хоть немножко не выгадаю с этого'. Злорадно ухмыльнувшись своей находчивости, вновь начала разговор:
— Хорошо, я согласна…, - я даже не успела договорить, как братец схватил меня за руки и начал прыгать вокруг, пытаясь увлечь за собой.
— Но! — в отчаянии упустить момент, рявкнула я.
— Но, — насторожился Ким. И не зря!
— Да, есть одно но! И я бы даже сказала не одно, — хитро сощурившись, продолжала я. — Ты, — выразительно ткнув пальцем ему в грудь, и наслаждаясь своим превосходством и предстоящими плодами этого сотрудничества, сказала я. — Берёшь на себя половину моих дел по дому и хозяйству, да так, чтобы никто, естественно, об этом не догадался.
— Но Мара, — взвыл брат, — Это же бабьи дела!
— И что? — изумилась я. — Тебе же охота к этому старикану таскаться в гору каждый день, а не мне!
— Надо мной все смеяться будут!
— Не будут, будешь делать то, что обычно делаю я, когда одна, — не выдержав, я всё-таки расплылась в своей самой зловредной ухмылочке.
— Я тебя… я тебя…, - так и не сумев договорить, что 'он меня', и злобно пыхтя, Ким прошагал мимо, буркнул, что согласен и поспешил в сторону деревни.
Я же в свою очередь, окрылённая столь выгодным сотрудничеством, поскакала в след.
Должно быть, было уже около шести вечера, когда двое ребятишек показались на окраине деревни. Солнце уже позолотило ровную гладь озера, раскаленная за день земля отдавала тепло вечернему воздуху, наполняя его ароматами травы, теплого дерева и, естественно, пищи, что готовилась в каждом доме вдоль улицы.
Мара и Ким, как ни в чем не бывало, вприпрыжку шли домой. Усталость, как рукой сняло, стоило учуять, что уже время ужина. Аромат свежего хлеба и жаркого с рыбой и картошкой буквально впитался в разогретый солнцем воздух. Пройдя окраину деревеньки, когда до дома оставалось всего ничего, незадачливую парочку окликнул их закадычный приятель Дирк.
— Мара, Ким! — надрывно кричал парнишка, пытаясь их догнать. — По…по…дождите меня! — задыхаясь верещал он.
— Наверное, от самого дома своего за нами гонится? — предположил Ким. Мара согласно кивнула.
Дирк жил на самой окраине деревни, там, где обычно селились, те, кто волей случая оказался младшим в семье и на наследство, соответственно, рассчитывать не мог. Или же попросту был родом не из зажиточных крестьян. К отцу Дирка можно было отнести как первое, так и второе. Младший, да ещё и бедняк даже по меркам деревни. Наверное, поэтому Дирк был единственным ребёнком в семье. Крестьяне крестьянами, а здесь, на севере Ирэми, за естественным приростом населения следили очень строго. Во многом благодаря королевскому налогу на каждого ребёнка. Королевство не желало плодить нищету, оттого, чем больше было в семье детей, тем соответственно лучше она жила. А вопросы с нежелательной беременностью решала знахарка Рэйна, древняя старуха, знавшая не только, как лечить, но и убивать…
Через несколько минут, рыжеволосый, весь в веснушках мальчуган, всё-таки нагнал двойняшек. Некоторое время он пытался отдышаться от длительной пробежки, жадно хватая ртом воздух. Первой не вытерпела Мара.
— Хватит Дирк, нам домой пора, выкладывай, чего хотел или мы пошли, — девочка сердито вздернула бровь.
— Да, я поэтому вас и догонял! — всплеснул руками Дирк, — Нима тут сегодня такое устроила! Вас искала! Грозилась, что только появитесь, она вас выпорет так, что неделю сесть не сможете. К отцу моему приходила … а я на озере был, пришел домой, так он меня так за ухо дёрнул, думал оторвёт, — парень обиженно ухватился за покрасневшее от недавней взбучки ухо. — А я-то откуда знаю, куда вас леший унёс?!
