Арес 2 - Аксенов Даниил Павлович
– Не обращай на Аренеперта внимания, – сказал бог виноделия. – Я сам займусь им. Рано или поздно он выдаст себя. Сосредоточься на главном. Уже прошло почти три месяца, а Посредника все нет. Хотя гость должен требовать от него служения. Гостю ведь нужны силы.
– Будет сделано, господин, – Ларант подобострастно кивнул. – А еще в графстве ан-Мерея намечается очень крупный турнир, о котором вы знаете. Я предположил, что Посредник может попытаться провернуть там какую-нибудь каверзу. Это сразу окупит все его бездействие. Поэтому распорядился послать туда лучших из лучших. Пусть наблюдают.
– Молодец, – похвалил Зентел. – Правильно мыслишь.
– Спасибо за одобрение, господин, – поклонился Верховный жрец. – Я стараюсь изо всех сил. И вот еще подумал: может быть мы тайно выставим на этом турнире нашего человека? Отберем самого сильного бойца из храмовой стражи и пошлем его туда. Может быть он увидит то, что будет незаметно жрецам.
– Так и сделай, – согласился бог виноделия. – Только пусть он не выигрывает турнир. Нам нужно сохранять паритет. Но жрецы и воин могут поспособствовать тому, чтобы на турнире победил верный нам и богобоязненный дворянин, с которым не будет хлопот.
– Ваша мудрость безгранична, – сообщил Ларант. Он знал, что церковь и так контролирует почти все сферы жизни подданных королевства, а у дворян должна быть иллюзия свободы. Это решили боги, вечные и великие. Они, правда, редко снисходили до просьб своих поклонников, но ведь так и нужно. Если боги будут выполнять все пожелания верующих, то мир станет безлюдным, потому что каждый человек ненавидит своего ближнего, завидует ему. Это – азы, которые знает каждый жрец Зентела, бога виноделия.
Ракла, дворецкий замка ан-Мерея оказался маленьким и толстым старичком, одетым в красно-оранжевую куртку, но его шею украшала массивная золотая цепь, к которой был приклеплен герб графини – бегущая лисица. Он смешно картавил, однако показал недюжинную деловую хватку, направляя Виктора строго в соответствующее его статусу помещение и пресекая всякие поползновения гостя улучшить жилищные условия.
– Не волнуйтесь, ваша милость, – бормотал Ракла, ловко и быстро сворачивая в нужных местах коридора так, что Антипов частенько видел лишь мелькаюшую плешь, – это комнаты прислуги. Бывшие, конечно. Но у нас действительно нет мест. Зато такой замечательный воин, как вы, наверняка привык к тяготам военных походов. Возможно даже, вы не можете спать иначе, как на твердой земле и эта комната вовсе вам не нужна.
– Нет, нет! – Виктор интенсивно мотал головой, пытаясь выразить несогласие с последними фразами.
– Да, я так и говорю, ваша милость, – комната вам не нужна, – твердил старичок, не оборачиваясь. – Такой доблестный воин и какая-то каморка! Курам на смех. Но ее сиятельство будет против, если гости начнут устраиваться вдоль крепостных стен. Поэтому выбора у нас нет. Комната будет ваша.
Антипов облегченно вздохнул. Перспектива устроиться вдоль стен его не только не привлекала, но и навевала мрачные ассоциации. Видя такое скопление дворян, Виктор на самом деле вначале предположил, что ему придется несколько дней спать на полу. И очень сильно встревожился. Но фразы насчет комнаты успокоили его. Там ведь должна быть какая-то кровать.
– В комнате есть камин и два топчана, ваша милость, – пробормотал Ракла, словно подслушав мысли гостя и стремительно вписываясь в очередной поворот. – Я понимаю, что ваш слуга очень юн и наверняка изнежен, в отличие от вас. Не так ли?
Старичок внезапно остановился, так, что Виктор едва не врезался в него на полном ходу.
– Ну, вообще-то да. Слуга… гм… юн и изнежен, конечно, – Антипову было неуютно под пристальным взглядом дворецкого.
– Но вы-то, вы привыкли к походам и лишениям, ваша милость? – с уважением в голосе произнес Ракла.
– Ну… в какой-то мере…, – Виктору не очень хотелось признаваться в обратном, когда собеседник смотрит с таким восхищением.
– Слава Зентелу! – воскликнул старик. – А то я уже хотел оставить вам оба топчана! Но если один не нужен, то его заберем. А то другим не хватает, знаете ли.
'А тут разводят не по-детски, господин клоун Мусля, – с гневом подумал Антипов. – Отдать ему этот топчан? Ерунда ведь. Ан нет! Эта ерунда влияет на репутацию. Сначала слуги обо мне будут плохо думать, а потом и господа. С таким топчаном расставаться никак нельзя. Он слишком дорог'.
– Конечно, забирай топчан! – крикнул Виктор вдогонку хитрому старикашке, который снова продолжил свой путь. – Только назови мне имя того изнеженного дворянина, с которым я собираюсь делиться.
– Да может быть он не дворянину достанется, а слуге какому-нибудь, – на ходу пробормотал Ракла.
– Как слуге?! – Антипов в два прыжка догнал дворецкого и схватил его за плечо. – Ты что тут говоришь?! Чтобы топчан… эээ… дворянина достался какому-то там слуге? Со своим я еще готов поделиться, а вот с чужим – нет!
Старикашка посмотрел на воина и тот мог поклясться, что у Раклы в глазах мелькнуло уважение. Не привычное уважение к дворянскому происхождению, а настоящее, искреннее.
– Мы уже пришли, ваша милость, – вздохнул дворецкий. – Комната вот.
Его пухлая рука указывала на небольшую коричневую дверь, сколоченную из темных досок. Виктор подошел к ней, взялся за рукоятку (тоже деревянную), потянул, услышал скрип и оказался в комнате, которая в принципе верно описывалась словом 'каморка'. Это было небольшое плохо освещенное помещение с одним узким окном. У стен располагались два лежака, подходящих по размеру только лилипуту, а во внешнюю стену был вделан камин, сложенный из серых булыжников. Рядом находилась стопка дров.
Дворецкий, заметив возмущение гостя, поспешил откланяться. Виктор проводил его задумчивым взглядом, так и не успев решить, нужно ли разыгрывать оскорбленную гордость из-за этого жилища или нет. Старикан был опытный и хорошо знал главное правило обслуживающего персонала: воин всегда прав, если слугу не защищает другой воин, лучше первого владеющий мечом.
– Оставь сумки здесь, – сказал Виктор Риксте, – а сам пойди проверь лошадей. Я же потолкую с распорядителем турнира. Хотя постой… мне для этого могут понадобиться деньги. Достань-ка кошель с золотом из черной сумки.
Рикста кивнул, протянул руку к кожаной котомке, развязал ее, пошарил внутри и извлек на свет какой-то сверток.
– Что это? – спросил Антипов.
– Огниво, господин.
– Огниво? – Виктор невольно бросил взгляд на камин. – Оно может нам пригодиться, по ночам уже холодно. Положи его на дрова.
Рискта бросил матерчатый сверток на стопку деревяшек, но так неловко, что сверток, подскочив, закатился между дровами и стеной.
