Нил Гейман - Звездная пыль
– Кто-нибудь есть? – позвал Дунстан.
– Доброго вам утра в этот ярмарочный день, – отозвалась хозяйка прилавка, выпрыгивая из разукрашенного фургона, что стоял невдалеке. Она широко улыбнулась юноше, сверкнув белоснежными зубами. Она, несомненно, принадлежала к народу С Той Стороны, это Дунстан сразу понял по ее глазам – и по ушкам, видневшимся из-под густо вьющихся черных волос. Глаза девушки были темно-лилового цвета, а уши – как у кошечки, только более закругленные, поросшие нежной темной шерсткой. При этом девица оставалась весьма красивой.
Дунстан взял с прилавка стеклянный цветок.
– Что за прелесть! – Лиловый цветок звенел и пел у него в руке: похожий звук можно извлечь, если водить влажным пальцем по кромке хрустального бокала. – Сколько он стоит?
Торговка очаровательно пожала плечиками.
– Цена не устанавливается изначально, – сказала девушка. – Иначе она может оказаться более, чем ты готов заплатить, и тогда ты уйдешь ни с чем, и это сделает беднее нас обоих. Давай лучше обсудим вопрос цены обычным образом.
Дунстан так и замер с открытым ртом, потому что сзади неожиданно подошел джентльмен в черном цилиндре.
– Ну вот, – шепнул он юноше, – теперь мы полностью в расчете.
Дунстан встряхнул головой, будто прогоняя навязчивый сон, и снова обернулся к юной леди.
– А откуда берутся такие цветы?
Та улыбнулась всеведущей улыбкой.
– Роща, где растут стеклянные цветы, находится на склоне горы Каламон. Опаснее пути туда только путь обратно.
– И какой же толк от этих цветов? – спросил Дунстан.
– По большей части их используют в декоративных и развлекательных целях. Они приносят радость, их можно подарить любимой в знак восхищения и обожания, а звук, который они издают, приятен для слуха. Кроме того, эти цветы особенным образом отражают свет. – Она подняла колокольчик так, что он заиграл в луче, и Дунстан не мог не отметить, что лиловое стекло всеми переливами повторяет цвет ее глаз.
– Понятно, – протянул он.
– Еще эти цветы используют для различных чар и заклинаний. Благородный сэр не занимается волшебством?
Дунстан помотал головой. В юной леди было что-то особенное, но он никак не мог понять – что именно.
– И все равно, – улыбаясь, продолжила девушка, – цветок является прекрасным подарком.
Наконец Дунстан понял, что особенного в его новой знакомой: ее кисть охватывала тонкая серебряная цепочка, которая сбегала вниз, к лодыжке, и змеилась в траве до самой крытой повозки. Дунстан вопросительно указал на нее глазами.
– Вы о цепи? Да, она приковывает меня к прилавку. Я – личная рабыня колдуньи, которой принадлежит фургон. Она захватила меня в рабство много лет назад, когда я играла у водопада в землях моего отца, высоко в горах. Колдунья заманила меня далеко от дома, приняв вид очень красивой лягушки и ускользая у меня из-под рук. А когда я, увлекшись погоней, вышла за границу отцовских владений, приняла свой истинный облик и набросила на меня мешок.
– И что же, вы теперь… навсегда у нее в рабстве?
– Ну, зачем же навсегда, – улыбнулась волшебная девушка. – Я снова обрету свободу в день, когда Луна потеряет свою дочь, если это случится на неделе, когда соединятся два понедельника. Такового дня я терпеливо жду. Пока я исправно исполняю свои обязанности, а в свободное время предаюсь мечтам. Так что же, молодой господин, не купите цветочек?
– Меня зовут Дунстан.
– Нечего сказать, скромное имя, – улыбаясь, поддразнила она. – И где же ваши клещи, мастер Дунстан? Сможете прищемить нос дьяволу?[2]
– А вас-то как зовут? – спросил Дунстан, густо покраснев.
– Сейчас никак. Я ведь рабыня и не имею права носить свое прежнее имя. Поэтому я откликаюсь на «эй, ты», или на «дрянная девчонка», или на «эта неряха и неумеха». И на многие подобные ругательства.
От внимания Дунстана не ускользнуло, как красиво шелк туники подчеркивает линии ее фигуры. А фигура у нее была превосходная, со всеми необходимыми выпуклостями. Встретив глаза в глаза ее лиловый взгляд, Дунстан сглотнул.
Он вытащил из кармана платок со сбережениями, только чтобы перестать глазеть на девушку. Развязал уголок, где хранились монеты, и высыпал их на прилавок.
– Возьмите сколько нужно за цветок, – сказал он, беря в руки белый подснежник.
Девушка подвинула монеты обратно к их владельцу.
– За этим прилавком не расплачиваются деньгами.
– Как? А чем же тогда? – Дунстан увлекся и не собирался уходить отсюда без цветка для… для Дейзи Хемпсток, конечно. Он желал непременно заполучить цветок – и уйти, потому что, по правде говоря, присутствие молодой леди действовало на него все более обескураживающе.
– Я могла бы попросить в уплату цвет ваших волос, – задумчиво протянула девушка. – Или все воспоминания в возрасте до трех лет. Или слух вашего левого уха – ну, не весь слух, а ту его часть, которая радуется красивой музыке, или плеску воды, или шелесту листвы под ветром.
Дунстан поспешно замотал головой.
– Или один поцелуй. Единственный поцелуй, вот сюда, в щеку.
– Вот такая плата меня устраивает! – воскликнул Дунстан, перегнулся через прилавок и под тихий перезвон хрустальных цветов запечатлел на мягкой щеке цветочницы целомудренный поцелуй. Он вдохнул ее дразнящий, волшебный запах, который мгновенно ударил ему в голову и проник в грудь до самого сердца.
– Ну вот и все, – сказала она и отдала ему подснежник. Дунстан принял цветок в руки, которые сразу показались ему грубыми и неуклюжими по сравнению с крохотными, во всех отношениях совершенными ручками волшебной девушки. – Встретимся здесь же, Дунстан Тёрн, сегодня вечером, на закате луны. Когда явитесь, дважды крикните сычом. Сумеете?
Он кивнул, слегка попятившись. Дунстану не нужно было спрашивать, как она узнала его фамилию, – наверное, девушка попросту завладела этим знанием во время поцелуя, так же, как некоторыми другими вещами. Например, его сердцем.
Подснежник тихо звенел у него в руке.
– Что такое, Дунстан Тёрн? – воскликнула Дейзи Хемпсток, когда он столкнулся с ней под навесом у мистера Бромиоса. Там же сидели и ее родители, и родители Дунстана, угощаясь портером и колбасками. – Что с тобой стряслось?
– Я принес тебе подарок, – пробормотал юноша и протянул ей звенящий колокольчик, который так и горел в послеполуденных лучах.
Дейзи, слегка смешавшись, взяла цветок пальцами, еще блестевшими от колбасного жира. Повинуясь внезапному побуждению, Дунстан наклонился и поцеловал ее в щечку прямо на глазах ее родителей и сестры, а также Бриджет Комфри, мистера Бромиоса и прочих.
