Орден Небесного клинка (СИ) - Грай Владислав
Пока хозяин дома спускался в гостиную, из машины вышла дама в годах в сопровождении двух абсолютно одинаковых здоровяков. Мужчины носили простые костюмы, вели себя крайне сдержано и выделялись лишь своими размерами — весили они не меньше сотни килограммов каждый, а ростом превышали Руперта на голову и на две свою спутницу. Сама же женщина походила на промокшую испуганную зверушку, что, схватившись за свою сумку, нервно озиралась по сторонам. Лишь сиреневое пальто и такого же цвета шляпка добавляли её образу живости.
— Госпожа Валентайн, — поприветствовал младший Свивер, открыв дверь.
— Ах, Руперт, мой мальчик! Как ты вырос! — Герда Валентайн расплылась в улыбке и протянула свои сморщенные руки.
«Явилась-таки, старуха?».
— Вы, верно, за картинами? — после неловких объятий спросил Руп.
— Да. Ты уже читал завещание?
— Сегодня утром.
— Прими мои соболезнования, Руперт. Это такая утрата для всех нас!..
«Для всех вас».
— Благодарю, — сухо бросил Руп и жестом предложил войти.
— Ты, верно, помнишь моих сыновей? — позволив снять с себя пальто, спросила Герда.
«Этих истуканов не забудешь».
— Конечно. Осмунд, Остин, — Руперт по очереди пожал близнецам руки. — Давно не виделись.
Как раз в этот момент Герман принёс чай.
Руп и Герда уселись на диванчики, а близнецы всё так же неподвижно стояли за спиной матери, словно два охранника. Хозяин и гостья глотнули чаю, и повисло неловкое молчание. Герда поглядывала на Руперта, вытянув морщинистую шею, точно хорёк, выглядывающий из норки с опаской и любопытством. Госпожа Валентайн открыла было рот…
— Я полагаю эта картина первая? — Руп указал чашкой на полотно висевшее за спинами его гостей.
— О да, — оживилась женщина. — Твоя мать написала её, пока гостила у меня, будучи беременной отбой. Она целый день провела у мольберта, стоя на холме за границей участка.
Масляными красками матушка Руперта изобразила на холсте богато обставленное имение с Н-образным домом, выполненным в светлых тонах, роскошным садом с фонтанами и аллеей из сирени.
— Мой дедушка, Отто Валентайн, получил это поместье за подвиг во время дипломатической службы, — начала Герда. — В Первую Рельскую прямо посреди битвы при Дю́до он вскочил на коня, схватил мирное знамя и встал меж двух сторон! Выстрелы тут же стихли. Дедушка позвал обоих командиров, хорошенько отчитал их и призвал к переговорам. Войну и разделение Релии он, конечно, не остановил, но лидеры начали всерьёз рассматривать идею перемирия, и всего через два месяца оружие смолкло.
«Вот я и услышал эту историю в тысяча первый раз», — Руп глотнул чаю.
В детстве он восхищался храбростью Отто Валентайна, но с годами начал сомневаться, действительно ли имел место такой подвиг. Даже если история правдивая, то она наверняка выглядела куда прозаичнее, а сам дипломат, возможно, и не верил в успех своей затеи. Ну и, само собой, загадил все портки.
Герда продолжала рассказывать о дальнейшей судьбе своего деда, тряся обвисшими щеками, Руперт же слушал вполуха, потягивая чай и думая лишь о том, как бы поскорее избавиться от старухи.
— Вторая картина это та, что висит в кабинете, верно? — уточнил Руп, наконец отыскав паузу в монологе Герды.
— Да, пойдём, — дама поставила чашку на стол и встала, разглаживая одежду. — Мальчики, снимите пока эту картину. Мы будем на втором этаже.
Руперт пропустил гостью вперёд, и они вдвоём поднялись наверх. Сперва Герда как-то нерешительно озиралась, стоя в дверях, но всё-таки вошла в кабинет.
— Кстати, я не увидела на стенах фотографий…
— Я тоже, — пожал плечами Руперт. — Ни одной не нашёл.
— У меня есть фотографии твоей матери, стоило привезти с собой. Хотя бы портрет Райана остался. Очень похож.
— Вы часто бывали здесь, после смерти отца?
— Не сказала бы, чаще Райан сам приезжал ко мне.
— В самом деле? — вскинул бровь Руп.
«Не думал, что братец любил постарше».
— О да, история была нашей общей страстью, мы часами изучали старые трактаты, карты и спорили о правителях, — улыбнулась Герда. — У меня же он взял Фелицию. Я надеюсь, ты оставил её?
— Да, утром она гоняла бабочку во дворе, ходит где-то сама по себе.
— Вся в мать пошла. Как-то раз Райан приехал спустя неделю, как моя Феррика разродилась шестью котятами. Фелиция хвостиком всюду бегала за твоим братом, и я предложила ему забрать её.
Руп, конечно, удивился, когда узнал, что Райан завёл кошку, но чихать он хотел на подробности, его больше интересовало то, что висело у него за спиной.
— Что это за картина? — обернувшись, спросил Руперт. — Я был во всех местах, которые мама изображала на своих полотнах, но этот замок мне не знаком.
— Насколько я понимаю, ты не проявлял интереса к делу Ордена? — тон Герды неожиданно стал холоднее, улыбка исчезла с её сморщенного лица.
«Снова эта кучка снобов».
— Так дело в той горе сокровищ, о которой грезил Райан? — вслух произнёс Руперт.
— Дело вовсе не в сокровищах! — чуть не вскрикнув, возразила госпожа Валентайн. — Твоя семья не из-за денег этим занималась.
— Тогда в чём причина? — Руперт поправил очки.
— Если ты не намерен участвовать, то и обсуждать нет смысла. — Она обернулась на вернувшихся близнецов и указала на полотно. — Снимайте вот эту, мальчики.
Пока здоровяки снимали и выносили картину, Герда начала крутиться, бегло осматривая кабинет. Точно что-то потеряла и теперь пыталась найти. Близнецы уже спускались по лестнице, когда Руперт последовал за ними. Он замер в дверях, обернувшись на свою гостью, которая всё так же угрюмо озиралась.
Руп прочистил горло.
— Госпожа Валентайн?..
— Ах да! Иду-иду, — улыбнулась Герда. — Давно здесь не была…
Они спустились в малую гостиную, и Руп помог ей надеть пальто.
— Рад был повидаться, — соврал младший Свивер.
— А я-то как была рада! — подхватила Валентайн. — Ещё увидимся.
— До свидания.
«Вали отсюда и больше не появляйся».
Герда засеменила вслед за сыновьями, а Руперт уже собирался вернуться в кабинет, как вдруг вновь заметил треснувшую брусчатку. Он вышел на крыльцо и присмотрелся поближе. Камень треснул от точечного удара, будто его раскололи киркой.
Руперт вернулся в гостиную и тут же понял, что что-то не так. Когда он вошёл в прошлый раз, то ничего не заметил из-за слабого освещения, теперь же в дневном свете… что-то явно было не так.
Свивер ещё раз прошёлся взглядом по гостиной: камин, лестница, телефон, кресло… Столик! Журнальный столик позади диванчиков был из другого мебельного комплекта. Руперт понял это даже не по внешнему виду, а по потёртостям на полу. Если нынешний стоял на резной ножке с пятью опорами, то предыдущий удерживался на круглом основании. А ещё выделялся ковёр. Он был явно старше остальных ковров в доме и в своё время устилал пол родительской спальни ещё при отце Рупа.
Свивер направился к столику, чтобы поближе осмотреть след, и вдруг что-то скрипнуло у него под ногами. До этого он не замечал, чтобы скрипела хоть одна половица. Руперт сдвинул угол ковра ногой и заметил повреждение. Узкая и глубокая зарубка виднелась на самом краю доски, точно ударили топором.
— Чем Райан здесь занимался? — бросил Руп и взглянул на часы. — Герман! Где вы?
— Я здесь, господин, — выглянул дворецкий со второго этажа.
— Одевайтесь. Поедем в город.
_________________________________________________
Порыв ветра взъерошил её белые волосы, она на ходу разгладила свою длинную до поясницы шевелюру и свернула на узкую улочку. Мимо с бодрым урчанием проехала грузовая машина, со смехом и криками пробежала ватага ребятишек, двое мужчин в шляпах обсуждали что-то, тыча пальцами в газету. Женщина остановилась перед небольшой кафешкой, у которой даже не имелось вывески. Она толкнула дверь и вошла под звон колокольчика.
Внутри пахло блинами, свежезаваренным чаем и чем-то сладким. Вареньем. Смородиновым. Вокруг сновали официанты, разнося и принимая заказы, слышались голоса посетителей, кто-то бренчал ложкой о чашку, в углу хихикала женщина, а мужчина за ближайшим столиком звучно отпивал горячий кофе.
