Лара. Пленница болот (СИ) - Ламар Ноэль

— Правильно, — поддержал её дед Михей, — не дело это, идти куда глаза глядят.

— Нам бы вертолёт, — вставил протрезвевший Трофим, рядом с ним сидела женщина с мышиным лицом и словно полинялыми волосами.

— Ты по делу говори, — прервал его высокий худой мужчина с пышными усами.

Загомонили женщины все разом. Лев Андреевич тактично постучал ладонью по столу.

— Давайте по одному, право слово.

— Идти всё равно придётся, — вдруг подала голос Мария. Все обернулись на неё, чуть смутившись, она продолжила, — света нет, холодильники который день не работают. Остались только припасы в погребе и немного овощей. Как жить дальше? Чем кормить детей?

В зале воцарилась тишина, только под потолком надрывно жужжала заблудившаяся муха.

— Надо кого-то за помощью отправить, чего всем по лесам шастать и детей с собой таскать, — бабка Аглая привстала, подслеповато оглядываясь, — скажи им, Михей, — заметила она деда.

— Да, согласен я. Только кто пойдёт? Это ж всё равно, как на верную гибель посылать, — старик мял в руках папиросу, табак сыпался на брюки, но он и не замечал этого.

— Меня интересует другое, — прервал их Лев Андреевич, — Ольга Романовна, вы осмотрели тело, поделитесь наблюдениями.

Мама сняла очки в тонкой оправе, протёрла и без того чистые стёкла. Так она делала всегда, когда волновалась:

— Что сказать… Тела разложились внутри, как после воздействия плавиковой кислоты. У собак не осталось даже костей, труп… повисел бы ещё день, был бы в таком же состоянии. Однако странный яд, если можно так сказать, почему-то не затронул кожу. Нетипично ни для кислоты, ни для щёлочи. И потом. В деревне пропали почти все собаки, а человек только один. Как его нашли трупоеды или как их назвать? Может, яд был впрыснут в лесу и они шли по запаху? Почему не тронули коров и свиней, тех же кур?

Солнце, едва различимое за низкими тучами, опускалось к горизонту.

— Ничего мы так не решим, — махнул рукой дед Михей.

— Давайте каждый дома обсудит всё с семьёй, — добавил папа, — выход найдётся. Надо только время для размышлений. А сегодня закройте ставни на окнах, лучше забаррикадируйте двери. И не выходите до рассвета. Времени мало, скоро закат. Соберёмся завтра.

Все вышли из сельсовета, мужики прикрыли дверь, просто всунув в широкие ручки доску. Народ молча расходился по домам, со страхом оглядываясь в сторону леса.

Глава 5

Дом встретил нас угрюмым молчанием. Из раскрытого пустого холодильника тянуло неприятным запахом залежалого мяса. В голове снова возник образ человеческого кокона. Поморщившись, закрыла железную обшарпанную дверцу. Дед Михей зажёг керосиновую лампу и стал закрывать ставни на окнах. Изнутри они запирались на задвижку.

— Продукты кончаются, — мама осматривала полки, где лежали крупы, — мы стали для вас обузой. Так неудобно.

— Перестань, дочка. Беда сейчас у всех одна, — старик тяжело опустился на стул, — а с едой что-нибудь придумаем. Я вот что решил: надо в лес идти, разведать, что за места здесь. Не след сидеть, ждать, когда помощь придёт. Пойду завтра с утра, разведаю, что и как.

— Я пойду с вами, — сказал отец, — одному не стоит рисковать. Далеко в лес заходить не будем. Сначала осмотрим места вокруг деревни, потом возьмём радиус больше.

— Дитё у тебя, — вздохнул дед, — случись что и только мать у неё останется.

— Денис прав, — неожиданно согласилась мама, — пусть он и не знает этих мест, только сейчас их не знает никто. Возьмите ружья, разведайте лес метров на десять вкруг. Нам что-то надо есть, а там грибы и дичь. К тому же не у нас одних заканчиваются продукты, у многих маленькие дети. Это будет правильно.

— Ну, раз вы так решили, так тому и быть, — смирился дед Михей, — отправимся, как рассветёт. Эти людоеды ночью орудуют, будем надеяться, что днём не выходят. Знать бы ещё, кто это.

— Я видела их…

— Как? И почему молчала? — Отец придвинулся ближе, — рассказывай.

— Ночью силуэт промелькнул мимо окна. И казалось, кто-то смотрит в спальню. Только хорошо я его не разглядела. Морда злобная.

— Да, — почесал отец макушку, — информации маловато. Как бы на них посмотреть?

— А ведь я знаю, как, — дед поднялся, — бабка моя, покойница, когда жива была, попросила сделать люк на крышу, чтобы, значица, со двора не лазить. Травы свои там хранила, грибы сушила на зиму. Вот и пригодится нам тот лючок.

Старик хитро подмигнул, прошёл в спальню, в углу комнаты действительно была дверца, покрашенная белым, потому и сливалась с белёным потолком. Он достал из-за печи стремянку, поднялся и откинул крышку вверх. Мы выбрались на чердак, где пахло душистыми травками, несколько пучков всё ещё висели на верёвке.

— Окошко, правда, маловато, — дед указал на квадратик с мутными от пыли стёклами, сантиметров двадцать в высоту и ширину.

— Хорошо, — огляделась вокруг мама, — не пролезет никто. Кто знает, может это пауки, для них стены не преграда.

Дед Михей протёр окошко рукавом и выглянул во двор:

— Уже стемнело, наверное, не придётся долго ждать.

Вместе смотреть в узкое окошко не получалось, и мы сидели возле него по очереди. Лампу с собой брать не стали, чтобы не привлекать внимание, оставили в спальне на столе, через люк попадало достаточно света, чтобы мы могли без боязни передвигаться по чердаку. Тут было пыльно и душно, крыша, вобрав днём скудное тепло солнца, щедро теперь делилась им с домом.

Отыскав старые ящики, уселись на них, стараясь поменьше шуметь. Подошла моя очередь занять позицию у окна. Подвинув один из ящиков ближе, водрузила второй сверху и выглянула во двор.

Без света фонарей деревня казалась заброшенной, окна смотрели на улицу, как покойники, закрытыми глазницами. На всех были ставни. Щербатая луна изредка выныривала из разрывов туч, её неверный свет, смешиваясь с ночными тенями, создавал иллюзию движения. Казалось, за углом притаился кто-то злобный и страшный.

Зарядил дождь, барабаня мокрыми пальцами по стеклу, по улицам ртутью заблестели многочисленные лужи. Пеленой ливня укрыло дома, сделав их похожими на миражи. Я посмотрела в небо, в эту минуту чувствуя, словно мы одни остались на земле, а всё остальное, лишь нечёткая картинка, которая растает с утренней дымкой.

Краем глаза уловила какое-то движение, взгляд скользнул вниз. Сначала я ничего не увидела, решив, что луна опять сыграла со мной злую шутку. Но в этот момент под забором что-то зашевелилось. Из-за крайней штакетины показалась длинная белая рука, скользнула по калитке и уверенно откинула крючок. Дверца распахнулась. В неё медленно, на четвереньках, вползло странное существо. Оно было похоже на ходячий скелет, настолько было худым. Кожа, обтягивающая кости, была грязно-белой. Начиная с затылка и по позвоночнику свисали спутанные, длинные, похожие на нити, волосы. Голова существа была вытянутой, лицо напоминало череп: большие глазницы, где, словно болотные огоньки, светились зрачки, вместо носа — дырка и безгубый рот, полный острых зубов. Оно медленно поводило по сторонам головой на длинной шее, втягивая воздух. Через пару минут существо продолжило путь, направившись к дому. Забравшись на крыльцо, оно припало к щели под дверью, жадно принюхиваясь. Подняло руку, пальцы, свёрнутые в кулак, вытянулись, став длинными и тонкими, как спицы.

Я поманила отца, дед Михей тоже подошёл ближе, заглядывая через плечо.

Существо издало похожий на змеиное шипение, звук. Просунуло палец под дверь.

Волосы на моей голове встали дыбом, по коже крались ледяные иголки ужаса. Вцепившись в отцовскую руку, не могла отвести глаза от урода, который сейчас пытался забраться в наш дом. От напряжения костяшки на пальцах побелели, руки онемели и почти не слушались.

Глаза отца расширились, в них отразился животный ужас жертвы перед хищником, жестоким и неумолимым. Дед Михей бросился к люку и закрыл его, мы остались в кромешной темноте. К нам подошла мама, отодвинув отца, она выглянула во двор. Увидев существо, она побледнела и, закрыв рот ладонью, отпрянула от окна.