Выпускница Бартонского пансиона (СИ) - Елизарьева Дина
Мы с Данкой со своими светлыми волосами и голубыми глазами выбивались из общего строя темноволосых, поэтому взгляды учителей первыми находили именно нашу парту. И если беззаботная подружка быстренько заработала в глазах преподавателей статус «средненько» и довольствовалась записью «хорошо» в зачётке, то я пыхтела, стонала, краснела под взглядом преподавателей, но к выпуску шла по оценкам второй сразу за Томой, которой учёба давалась возмутительно легко.
Хотя, если судить по этой тетради, возможно, не так уж и легко. В глубине души я всё равно немножко завидовала. Ведь человек смог предвидеть и вести записи с первого курса, в первом рецепте я опознала снимающий воспаление сбор, который сама сдавала на экзамене.
Записей с курса травоведения больше ни у кого не обнаружилось. Места в тумбочках было мало, и оно постоянно было плотно занято. На втором курсе, когда меня выбрали старостой, я храбро пошла к завхозу и предложила установить шкафы в дортуаре. Пожилой дядька, которого побаивался весь пансион, при первом же моём слове сорвался в крик:
— Чего пришла! Шкафы ей подавай! А что не кладовую? Учитесь, барышни, не разводить лишнего барахла! Иди отсюда! Давай, давай, шевели ногами, — я уже выскочила в коридор, а вслед мне всё неслось, — каждый год одно и то же! Шкафы им захотелось! А один рюкзак на двоих не изволите ли?
Позже, удивляясь моей настойчивости, куратор пояснила, что так и задумано. Попечители пансиона предполагали, что выпускницы могут оказаться в сложных условиях, и распорядились воспитывать малотребовательных и разносторонне образованных офицерских жён.
Я была уверена, что курс травоведения остался в памяти девчат больше разрозненными наставлениями, чем руководством к действию, поэтому непреклонно дождалась, пока девчонки покинут подоконники. Суровые жизненные условия по-прежнему были актуальны в большинстве гарнизонов.
— Ой, девочки, двадцать седьмой!
— Данка, — прикрикнула я на подружку, — особое приглашение нужно?
— Иду, иду, — попятилась от окна Данка, — у него рука перевязанная!
— Да ты что!
— Сидеть, завтра всё увидим, — я пригвоздила к месту вскочивших девушек, — Тома, продиктуй нам, пожалуйста, по одному рецепту противовоспалительному и на облегчение боли на каждую климатическую зону.
Тома, всё ещё с недоверием глядя на одноклассниц, с которыми воевала эти годы, неуверенным голосом начала диктовать.
— Погромче, пожалуйста, — попросила Нара, считавшаяся у нас первой красавицей.
Тома, глубоко вздохнув, громко и чётко повторила.
Глава 2
Утренние знакомства
Куратор вошла по обыкновению в половине восьмого, чтобы сопроводить нас на последний завтрак в пансионе. Вечером мы уже будем разъезжаться по местам службы мужей.
— Девочки, строимся! Раз, два, три!
Она энергично хлопнула в ладоши три раза. Всё как всегда.
Девушки, натягивая платья, заплетая косы и доделывая уйму последних штрихов, торопливо строились. Данка, стоявшая со мной в паре, сморщила нос, чтобы удержать неприличный зевок.
— Лери Данна, если вам не хватило часов отдыха, можете задержаться в постели, — с обманчивой добротой предложила куратор.
Подруга уткнулась взглядом в паркет, по опыту зная, что лучше промолчать.
— Все готовы? — возвысила голос преподавательница, девушки традиционно притихли. — Тогда прошу тех, кто слева, сделать шаг назад и встать в колонну по одному.
Это было что-то новенькое. Девчонки зашумели, перестраиваясь. Я осталась первой, а Данка встала за мной. Ширины дортуара не хватило, и хвост колонны закруглялся, как давешний танцевальный змей.
— Сегодня вас поведут на завтрак офицеры Полийской империи.
Ох, вот в такие моменты я жутко сожалела о статусе старосты, надо полагать, лица у девчонок были живописны. Сзади послышалось шуршание. Я и сама как никогда была близка к тому, чтобы судорожно вытереть вдруг вспотевшие ладони о юбку.
Куратор строго взглянула поверх моей головы, открыла дверь и вышла. За ней потянулись мы. В коридоре было светло от зажжённых витых свечей. Невероятно! У скупердяя завхоза невозможно было выпросить огарочек. Он лично мне высказал, что тёмное время должно использовать для сна, а хождение в сумерках развивает природную ловкость.
Куратор встала слева, а справа ко мне подошёл мужчина и предложил руку. За ним была видна целая шеренга мужских голов. Краем глаза я заметила жест наставницы, преградивший Данке выход. Моя рука с традиционным маникюром невесомо легла поверх белой мужской перчатки, слегка дрожа. Офицер легонько потянул меня вдоль шеренги. Шаг, второй, я поняла, что за нами остаётся пустое пространство.
Только не краснеть!
Я не могла поднять глаз, чтобы посмотреть на офицеров, а ведь с кем-то из них уже сегодня я останусь наедине и, возможно, на всю жизнь!
Сзади зазвучали шаги второй пары, и я смогла как можно незаметней выдохнуть.
— Прекрасное утро, — негромко произнёс приятный баритон.
— Да, вероятно, — отозвалась я, наконец-то посмотрев на сопровождающего. Обыкновенное лицо. Совершенно обычные карие глаза, бритые щёки. Смотрит вполне дружелюбно, я решила поддержать разговор. — У вас уже была возможность побывать на дворе?
— Рядом с вами, лери, любое утро станет прекрасным.
— Благодарю. — Я заподозрила, что под видом комплимента мне сказали пошлость, и на этом разговор был бы закончен, если бы офицер не продолжил добродушно:
— А на дворе тепло по-летнему. Я с утра выезжал на своём Черныше. Западно-лусийская порода лошадей великолепна. Вы видели?
— Нет, пока не довелось, — едва я успела это произнести, как была засыпана подробностями жизни Черныша. Что ж, с лошадником можно поладить, эта мысль очень подбодрила.
В столовой меня подвели к одному из центральных мест и усадили. С некоторым недоумением я наблюдала, как владелец Черныша остановился за спинкой стула далеко наискосок от меня. Улыбающуюся во весь рот Данку молодой офицер усадил справа через пять стульев, а сам встал напротив меня. Рядом с ним отодвинули стул для Нары, чей сопровождающий ушёл далеко влево. Когда Тома заняла место рядом с лошадником, до меня начала доходить схема рассадки. Вот, значит, чем вчера занимали офицеров! Заставляли репетировать завтрак!
Я старалась особо не вертеть головой, чтобы сосчитать количество мест, но выходило, что офицеров точно больше, чем девушек! Ярт, какой чепухой я занимаюсь вместо того, чтобы оценивать кавалеров! Данка, поймав мой взгляд, незаметно повела ресницами в сторону офицера, стоящего напротив меня. Ага, значит, подруга заинтересовалась.
Подняла взгляд. Странно. Парень был серьёзен до мрачности. Ну, да Ярт с ним, Данке виднее. Остальные выглядели гораздо приветливее. Наконец, показались преподаватели. Замыкал шествие директор пансиона. Видели мы его настолько редко, что о его наличии узнали только на втором курсе. А теперь он произносил напутственное слово.
— Уважаемые гости… Пансион вправе гордиться… Связать свои жизни… Сам император… Боевой дух…
Офицеры аплодировали стоя.
Служки вынесли подносы с блюдами. Праздник, видимо, не распространялся на меню. Манная каша и хлеб с пластинкой сыра. Желтоватый чай. Сосед Данкиного кавалера тоскливо рассматривал предложенное пиршество.
— Вы не любите манную кашу? — спросила я, кокетливо набрав каши на четверть ложки. Если так дальше выпендриваться, то обеда я просто не доживу. Нара, взглянув на мою ложку, отважно зачерпнула ещё меньше. Героиня.
— Что вы, лери, — вежливо откликнулся красивый офицер с тонкой полоской усов. — Если подумать, то она навевает на меня ностальгию. В военном училище манка была самым частым утренним блюдом, а на службе мне ни разу не удалось её попробовать.
— А вы давно служите?
