Калейдоскоп. Многомирье (СИ) - Мерхина Анна

— Это она? — спросил мужчина, глядя на Милу. Голос был словно создан из стекла и стали. Девушка так оторопела, что не сразу распознала английскую речь.

— Да. Мила Артемьева, восемнадцать лет, — Дерек тоже перешел на язык далекой Великобритании. — Мила, ты ведь говоришь по-английски? Отлично. В таком случае, Мила, познакомься, это магистр Оникка Сабенн-кури, глава медицинского центра

Женщина улыбнулась, отчего ее лицо стало еще круглее.

— А это ее главный помощник и прекрасный врач — Рейн Глаубер.

Мужчина ограничился сдержанным кивком.

— П-приятно познакомиться, — ответила Мила, с трудом вспоминая английские слова.

— И нам тоже, — а вот у магистра Сабенн-кури голос был мягкий и певучий. В другой ситуации от одного его звука Мила бы доверила этой женщине все что угодно. Но сейчас она еще сильнее разволновалась.

— Скоро вернется отряд стражников с разведки, — вновь заговорил Рейн Глаубер. — Полагаю, лучше провести операцию прямо сейчас, пока в Бирюзовом Доме никого нет.

— Да, верно, — Рирха повернулась и протянула Миле руку. — Пойдем?

«Ни за что! — Мила задрожала, не зная, куда ей деться. — И почему я раньше не попыталась сбежать отсюда? Загляделась на красивые пейзажи и потеряла бдительность. Я же буду без сознания! Им ничто не мешает вырезать у меня половину органов. Или сделать чучело и продать в чью-нибудь коллекцию… Или сдержать обещание и оставить здесь в качестве защитницы миров. Да, это было бы здорово». Мила оглядела равнодушного Рейна, пугающе добрую Оникку и взволнованную Рирху. «Нет, они точно продадут меня в рабство родственнику Джаббы Хатта!»

— Мила, пожалуйста, пойдем, — позвал Дерек — единственный, чье сочувствие не вызывало подозрений. Что само по себе было подозрительно.

— О, вы собрались вместе. Как удобно! — Аминта вприпрыжку бежала к двери.

— Верно. И у нас мало времени.

Рейн поправил очки, одарив Милу суровым взглядом.

— Магистр Комнисен, поторопите вашу подопечную.

Но Мила и так торопилась, несясь обратно по коридору. Рирха и Дерек бросились за ней.

— Рейн, — Оникка со вздохом оправила платок на шее, — неси анестетик.

— Уже у меня, госпожа магистр.

— Дилетанты! — хмыкнула Аминта, переходя на бег. Две секунды ей потребовалось, чтобы догнать Милу. На третьей муза повалила девушку на пол, заведя назад руки. Мила пыталась кричать, но Аминта надавила ей коленом на позвоночник, и возглас застрял у девушки в горле.

Рядом присела магистр Комнисен. Протянула руку ко лбу Мила, но она дернулась в сторону.

— Рирха, пусть Рейн все сделает, — магистр Клэптон стоял позади.

— Дерек, я не хочу, чтобы она считала нас монстрами.

— А с чего ей думать иначе? Мы забрали ее из дома и возвращать не собираемся.

— Но…

— У нас нет времени. Стражники вернулись. С добычей, — кажется, Дерек смотрел в окно. — Аминта, держи крепче.

— Я помогу, — с другой стороны оказалась магистр Сабенн-кури. Ее широкие теплые ладони накрыли голову и шею Милы. — Рейн?

— Сейчас. Либегот, васфюрайнмэдхен, — пробормотал он, закончив набором непонятных фраз из глухих и шипящих звуков. «Немец… Наверное, — Мила усмехнулась бы, если б могла. — Интересно, что он обо мне подумал? Впрочем, уже неважно».

Девушка слышала щелчок, чувствовала, как сильнее сдавили ее руки Аминты и Оникки.

А потом напряженную тишину прорезал возглас Дерека:

— Пригнитесь!

— Куда уж ниже! — выкрикнула Аминта, но ее ответ заглушил звон разбивающегося стекла. Окно в метре от Милы разлетелось на мелкие кусочки. В коридор ввалилось огромное существо, заполнившее собой весь проем. Кажется, это была птица — тело странного создания покрывали разноцветные перья, с которых стекала вязкая жидкость. Огромные — не меньше двух метров в длину — крылья оканчивались отростками, напоминающими когти. Головы не было видно.

— Во имя всех предков, — прошептала Аминта потрясенно. Остальные молчали, не сводя взгляда с еле дышавшего существа.

Существо издало тихий, не по-человечески мелодичный всхлип и повернуло голову. Уродливое подобие человеческой головы, точнее говоря.

У Милы поплыло перед глазами. Мгновение спустя она потеряла сознание.

— Полагаю, только я сегодня способен следовать плану, — хмыкнул Рейн, убирая автоматический пистолет и пустую капсулу анестетика.

Глава 2

Когда Мила открыла глаза, ее окружали медицинские койки, высокие ширмы, пустые столики и стены цвета хвои. Плотные жалюзи закрывали окна, а источниками света служили лампочки, встроенные в белый потолок. «Наверное, я в медицинской палате Бирюзового дома», — подумала Мила. Глаза разъедала жгучая боль. Мила хотела подняться, но не смогла — мышцы ныли, а в голову будто налили свинца. Она хотела найти шкафчик с лекарствами или кнопку вызова, но сразу зажмурилась из-за рези в глазах. «Что они со мной сделали?!».

Стены и потолок ответов не давали. Пришлось превозмогать боль и подниматься с кровати. Оглядев себя, Мила поняла, что ее джинсы и футболку забрали, переодев ее в легкую майку и шорты. «Надеюсь, одежду меняла Оникка, а не Рейн», — при одном воспоминании о пронзающем насквозь взгляде Глаубера ей стало не по себе.

Убедившись, что лишних конечностей не прибавилось, Мила шагнула вперед. Осторожно дойдя до соседней кровати, она улыбнулась. И тут же легла — мышцы ног болели невыносимо.

— Хотел бы сказать «Доброго пробуждения», но не буду врать.

Рейн Глаубер — этот стеклянный голос ни с чьим другим не спутаешь. Мила не стала переворачиваться. Ей не хотелось его видеть, и тем более не хотелось, чтобы он видел ее в таком состоянии. К тому же в ушах от звука его голоса зазвенело.

— Что со мной случилось? — тихо спросила Мила, боясь, что голосовые связки тоже откажут.

— Тебе ввели препарат беломирцев. Он привел к физической трансформации, улучшившей природные данные.

— Тогда почему я чувствую себя так, — Мила с трудом подбирала слова: в голове мучительно стучало, — будто меня под прессом держали?

Рейн пробормотал пару шипящих фраз и подошел к ее кровати.

— Ты еще не привыкла к новому телу, — ответил он с непривычным участием.

Кровать спружинила, когда Рейн сел рядом. Край майки Милы потянули. Она дернулась в сторону — движение отозвалось ломотой в спине.

— Ай!

— Спокойно, я не собираюсь тебя раздевать. Только проверю, как работают легкие.

Мила ощутила знакомое касание фонендоскопа. Она даже не вздрогнула — поверхность была теплой. При мысли о Рейне, греющем прибор в руках, ее передернуло.

— Лежи спокойно. Вот так. Теперь глубоко вдохни. Выдыхай. Дыши нормально. Хорошо. Перевернем тебя на спину.

Он взял ее за плечи.

— Я и сама могу перевернуться!

— Пожалуйста, — голос Рейна обрел былое равнодушие.

С трудом сгибая конечности, Мила переползла на спину.

Теперь она смотрела на строгое лицо Глаубера — взгляда серых глаз она старалась избегать. Рейн между тем слегка сжал ее запястье и принялся считать пульс.

— Не будешь слушать легкие спереди?

— А ты позволишь?

— Конечно, нет, — Мила фыркнула. Рейн ответил ей тихим смешком.

— Все в порядке. Можешь садиться. Если ты в состоянии, конечно.

— Я вполне в состоянии, — девушка отмахнулась от протянутой руки и села на кровать, уже проклиная ощущение тысячи игл в теле. — И что за снисходительный тон? Я не ребенок.

— Неужели? — Рейн говорил сдержанно, но легкая усмешка в уголке рта и изогнутая бровь выдавали его истинное отношение. И Миле это отношение не нравилось.

Внезапно раздался тихий стон. Рейн вскочил с места.

— Выпей залпом.

Он поставил на прикроватный столик маленький пузырек.

— Это обезболивающее. Тебе станет легче.

Мила хотела возмутиться приказному тону, но заметив беспокойство на лице Глаубера, не стала. Не успела она проглотить лекарство, как Рейн уже скрылся за ширмой. Приглядевшись — глазам было больно, но она решила потерпеть — Мила различила силуэт человека на койке. Голосов не было слышно. Наверное, врач и пациент общались при помощи жестов.