Крис Уэнрайт - Ледяной страж
— Ухлопать почти шестьдесят человек! И чтобы никто ничего не заподозрил! Нет, я тоже ничего не понимаю! — почесал в затылке Бахтар.
— Тут дело нечисто, — подвел итог Конан. — Это не девки Бризейс постарались — они, конечно, хорошие воины, но не настолько же! Втихую перерезать глотки полусотне здоровых мужчин — это работенка не для них.
— Что будем делать? — спросил Бахтар.
— Эй, ребята, давай сюда! — окликнул варвар двоих оставшихся у него бойцов, которые обшаривали тела своих бывших товарищей — не завалялось ли чего в кошельках и карманах.
Подойдя к Конану, они расстелили плащ и высыпали на него несколько горстей монет и перстней.
— У капитана был кожаный мешок, — вспомнил киммериец.
Солдаты только развели руками.
— Понятно. — Конан скрипнул зубами. — Кто-то знал про эти деньги, это была плата за оружие. Поскольку со временем у убийц было туго, они не стали грабить остальных.
Он снова обошел вокруг лагеря, внимательно глядя под ноги. Следов было немного, похоже, на лагерь напало не больше десяти человек. Киммерийцу все это совсем не нравилось. Здесь явно не обошлось без магии! Может, на моряков наслали сонную одурь?
— Пошел! — Он кинул камень в осмелевшего стервятника, который устроился поблизости ждать, когда уйдут люди.
Птица нехотя захлопала крыльями, но отлетела недалеко. Она неторопливо прохаживалась, следя за людьми блестящим черным глазом.
Живые предали мертвых земле и завалили могилу валунами. Останки их товарищей — вчера еще здоровых и крепких мужчин — не достанутся шакалам и стервятникам.
— Раздели на всех! — велел киммериец солдату, указывая на монеты и украшения. — Вот что я вам скажу. — Он присел на камень, помолчал несколько мгновений, а потом продолжил: — Я остаюсь здесь, пойду воевать на стороне Акилы. Кто хочет, идемте со мной. Не знаю, чем все кончится, знаю только, что риска будет вот сколько. — Он провел ладонью над головой. — Да и девицы эти, хоть и хороши собой, в общении — вовсе не сахар. Так что уговаривать не стану, каждый волен поступать, как ему вздумается.
Солдаты в замешательстве переминались с ноги на ногу. Было видно, что им не очень-то нужна война, на которой запросто можно сложить голову, а вот заплатят ли — это еще вопрос.
Варвар ссыпал в кошель свою долю.
— Ну, кто со мной?
Все молчали.
— Никто не хочет. — Киммериец не удивился. — Я так и думал. Ну что ж, спасибо за службу, и прощайте, ребята. Пусть боги будут к вам милостливы, Бахтар, — добавил он, — советую взять коней и догнать караванщиков, они вам заплатят. Вдесятером путешествовать все-таки легче, да и веселее, — усмехнулся он. — А мне хватит двух коней, но я возьму лучших. Договорились?
— Конечно, командир. — Солдаты вздохнули с облегчением, хоть и не без стыда: как ни крути, они бросали Конана одного.
— Доброго пути! — махнул им на прощание варвар. — Может быть, еще свидимся. — Он привязал к седлу поводья запасного коня, и, не оглядываясь, направился к тропе, что вела в горы.
Немало друзей он потерял на своем веку, но на этот раз нелепая смерть спутников особенно опечалила киммерийца. Он ехал и вспоминал плавание «Утренней звезды», как ловко и быстро работала команда под началом Саудана, каким смелым и находчивым был сам капитан — и вот теперь все они покоятся в наспех вырытой могиле, слегка прикрытой сверху камнями… Такова жестокая судьба, и ничего тут не попишешь.
Он вздохнул, решив, что все рано или поздно отправятся на Серые Равнины, и лучше думать о том, что впереди.
«Только бы мои девушки не встретились с отрядом до того, как я их догоню, — подумал он. — Мои девушки? — усмехнулся он про себя. — Ишь, как я о них…»
Он рассмеялся вслух и хлестнул коня — надо было спешить.
Глава седьмая
Тропа вилась между скал. Пробираясь по ней, он шарил взором вокруг, искал следы каравана. Следы всегда остаются: вон там на ветке повисла нить — видимо, лошадь, проходя, зацепила вьюком; вон там вмятина от копыта на мягкой земле среди камней; здесь осыпались камни, а на этой поляне чернеет пятно от костра.
Возле него Конан спешился и тщательно осмотрел всю поляну, потрогал остатки кострища. Земля чуть теплая, значит, это место последней ночевки и, возможно, караван ушел недалеко. Надо удвоить осторожность, чтобы не заметили.
День клонился к вечеру. Скоро караван остановится на ночь, и тогда по далекому дыму или отблеску огня Конан его обнаружит.
«Где-то неподалеку должен быть ручей, — вспомнил он кроки неразговорчивой предводительницы «его девушек», — там мы должны встретиться. Скорее всего, — решил киммериец, — сторонницы Бризейс заночуют именно там. Тогда свидание с девушками придется отложить на завтра, если, конечно, им хватит ума не попасть в лапы к своим бывшим подругам».
Варвар продолжал свой путь по еле заметной в надвигающихся сумерках тропе, останавливаясь перед каждым поворотом и открытым местом, чтобы ненароком не столкнуться с дозором отряда Бризейс или не оказаться у него на виду. Когда совсем стемнело, он решил остановиться и переждать ночь в небольшой ложбине, где из-под камней бил прозрачный ключ, и несколько деревьев с почти распустившейся листвой предлагали уютное подобие крова.
Киммериец стреножил коней, вынул из седельной сумки лепешку, задумчиво посмотрел на нее, отломил половину и медленно сжевал, запивая чистой ключевой водой. Вторую половину он приберег: еще неизвестно, когда он сможет поохотиться или добудет другую лепешку. Сейчас у него есть дела поважнее поисков еды. Вечер был тихий и теплый, даже легкий ветерок, который обдувал его весь день, затих, и горы окутала тишина.
Киммериец растянулся на мягкой траве и подложил руки под голову. Где-то невдалеке раздались трели птицы.
«Черный дрозд», — мельком отметил про себя варвар.
Птица вновь пропела свою песню, слева от Конана ей ответила другая, и опять все стихло. Через некоторое время голос птицы зазвучал совсем рядом.
«Это, какого же демона черный дрозд орет по вечерам?»— вдруг спросил себя киммериец.
Он напряг слух, потом бесшумно, как летучая мышь, метнулся к деревьям, от них легко и быстро отполз к обрыву и спрятался среди камней, почти слился с ними в темноте
«Чего-чего, а птичьего пения я еще в детстве наслушался, — усмехнулся он. — Посмотрим, что это за пташки».
Он обладал необычайно острым зрением и видел в темноте ненамного хуже, чем ночной хищник. Сосредоточив все внимание на поляне, варвар замер. Все было тихо, но вдруг он различил слева на травяном склоне легкое, почти незаметное шевеление травы.
