Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира
«Милиционер» первым почувствовал нехватку денег на игру. Он достал пистолет, навел его на Вульфа и сказал:
— Гони деньги, мужик, и не дергайся, а то…
— Что то? — с интересом спросил мой приятель.
— Пулю получишь, вот что, — сказал «милиционер» и выстрелил в грудь сидящему рядом со мной подельнику. Тот задергался и затих.
«Милиционер» с удивлением начал осматривать пистолет, даже заглянул в ствол и выстрелил себе в лицо, прострелив вместе с лицом и крышу автомашины.
Два трупа. Все в крови. Я сидел, еле сдерживая тошноту.
— Чего сидишь, — рявкнул Велле на водителя, — крути баранку, а то голову откручу. Нарушишь правила движения, пожалеешь.
Водитель завел машину и осторожно поехал в сторону столицы. В розочку дырки на крыше задувал ветер и выл жалобно, как собака по покойнику.
— С музыкой едем, — усмехнулся Вульф, — а хочешь, я тебе покажу истинную сущность человека сегодняшней России, — обратился он ко мне.
Я пожал плечами. Нашел чего показывать. Сущность людей одинакова. Что в США, что в России. Объяви, что по такому-то адресу людям старше шестидесяти лет будут бесплатно выдавать по килограмму риса, то в постелях не останется ни одного больного старика, они все будут толпой стоять по указанному адресу и требовать обещанное. А если кто-то скажет, что это было шуткой, то шутнику накостыляют так, что он запомнит это на всю жизнь. Тоже будет и с французами и шведами, и с норвегами, и с немцами. И с англичанами тоже.
Глава 53
Из своего бездонного кармана Велле достал пачку долларов. Хотя это была пачка, но в ней было всего сто помятых долларов. Сто бумажек по одному доллару.
Открыв окно машины, Вульф разорвал упаковку и выкинул деньги так, как революционеры разбрасывали прокламации на сходках.
Интенсивное движение за нами сразу затормозилось. Причем, затормозилось сразу в обоих направлениях. Выскакивающие из машин люди хватали бумажки, прятали их в карманы, а кое-где и сцеплялись друг с другом за право обладания ценной бумажкой зеленого цвета.
Старый фокус, люди новые, но все, как всегда.
— Мне уже приходилось делать этот фокус в Москве, но это было давно и это было в театре, куда ходят люди, имеющие отношение к культуре, — самодовольно сказал Велле. — А сейчас все люди за рулем, то есть грамотные. Неуч машину не заведет и, судя по внешнему виду, все люди интеллигентные и зажиточные, но ведут себя как босяки и нищие. И я думаю, что Христосов среди них нет, любого можно купить за пару сребреников. У каждого есть цена. Тебя за сколько можно купить? — обратился он к водителю.
— Сколько дадите, шеф, — быстро ответил водитель, — на бензин, на ремонт, самому поесть надо, рюмку выпить, тоже деньги нужны. За четвертак в месяц буду верно служить.
— За двадцать пять рублей? — изумился Велле.
— За двадцать пять тысяч рублей, — робко сказал шофер, — за кило баксов, одним словом.
— За килограмм золота? — у Вульфа расширились глаза.
— За тысячу долларов, — шепнул я своему спутнику, — бакс — это американский доллар.
— А почему же бакс? — не понял Велле.
— Как вам сказать, — начал я напрягать память, — где-то в конце восемнадцатого века в Америке были отпечатаны бумажные доллары зеленого цвета. Сами американцы назвали их «зелеными спинками» — green backs. В перестройку доллары стали основной валютой в России и люди их стали называть просто «грины» или «баксы». А еще их называют капустой за свой цвет. Поэтому и зарабатывание денег называется рубкой капусты.
— Россия меняется не в лучшую сторону, — задумчиво сказал Велле и тут же оживился, — для вас это, может быть, плохо, а для меня и моей епархии это хорошо. Хотя, с годами становишься философом и понимаешь, что не всегда хорошее есть благо, а плохое не всегда есть зло. Есть притча об одном воробье, который от холода упал на дорогу и стал замерзать…
— Мы эту притчу хорошо знаем, — перебил я его, — только мы все сейчас находимся в положении этого воробья, но ничего не предпринимаем для того, чтобы снова начать чирикать на весь мир. Мы великая держава и величие свое должны поддерживать всегда.
— И что хорошего вы получите от того, что будете чирикать? Что вам даст ваше величие? — спросил Вульф. — Сидите на своих бескрайних просторах и занимайтесь собой. Плюньте на всех и наводите порядок в собственном доме. Что вы всё время оглядываетесь назад и по сторонам? Что вы прислушиваетесь к тому, что о вас говорят. Пусть другие прислушиваются к тому, что вы говорите о них. Но я вам помогу. Еще не знаю как, но я вам помогу. Я люблю помогать страждущим людям. Каждый человек имеет право на то, чтобы его желания выполнялись.
Велле замолчал и с какой-то загадочной ухмылкой шевелил своими пальцами, как бы задумывая какую проказу или розыгрыш с хитроумными ходами и неожиданным концом.
— О-о, уже Москва началась, — оживился он, увидев букву «М» в лучах трубок неонового света.
— Это метро, — сказал я.
— Метро, — оживился Вульф, — оно еще только строилось, когда я был здесь в последний раз. Сейчас же пойдем смотреть его. Тебе, водила, задание. Избавься от этих, заделай дыру на крыше, помой машину и в десять часов будь у «Метрополя». Вот тебе денежка и не жалей её на хорошее дело, — и он отдал ему выигранные в карты деньги.
— В десять утра или в десять вечера, шеф? — осведомился водитель.
— В десять завтра и не задавай глупых вопросов, — жестко ответил Вульф и провернулся к входу в метро.
— Учтите, у меня нет ни копейки денег, — шепнул я Велле.
— У меня тоже, — беззаботно сказал он и пошел к входу в метро.
Глава 54
Как заправский москвич, Велле решительно вошел в вестибюль и направился к сидящей в стеклянной колбе контролерше. Женщина привстала, перекрестилась и не спросила у нас ни пропуска, ни билета, ни депутатского удостоверения.
— Красота, — говорил мой спутник, показывая руками на миллионную отделку вестибюля, — лестница сама идет вниз и не нужно прилагать усилий, чтобы спуститься в Преисподнюю. Обязательно сделаю так же, чтобы никто не мог сказать трагического — оставь надежды всяк сюда входящий. Туда будут не входить, а въезжать. Затем прикажу пиарщикам дать такую рекламу, чтобы каждый только и мечтал о том, как он после кончины своей попадет в мою епархию. А вот и Церберы — охранники подземного царства.
К нам развязной походкой подходили два полиционера с дубинами демократии на поясе. Так и думалось, что они сейчас скажут — мужик, дай закурить, но старший из них сказал совершенно другое:
— Младший сержант Иванов Теплостанский Третий. Предъявите ваши документы.
