Александр Гейман - Рулетка колдуна
Во всяком случае, спасения она не ждала и не искала — Сэрхипу и в человеческом облике никто не мог противостоять, а уж в зверином обличье… Поэтому, когда на тропинке послышались шаги, то Нейана не оглядываясь произнесла: «А, ты уже справился, образина… Ну-ка, дай мне его душу!» В ответ к ногам Нейаны покатилась голова Сэрхипа, и удивленный голос Ворона Трора отвечал: «Душу этот выродок уже отдал преисподней, а я-то с чего вдруг стал образиной?» Нейана обернулась, увидела живого Ворона Трора — он даже не был сильно поцарапан — расхохоталась, и вдруг — схватила камень и размозжила череп своего мертвого любовника. А затем… впрочем, незачем описывать эту мерзость.
Глава 16. История Трора
Короче, король Ворон Трор увез в столицу новую жену — ещё одну. Ни он, ни даже Нейана тогда ещё не знали, что она везет в своей утробе отродье Сэрхипа. Но родившийся ребенок был до того безобразен, что отцовство оборотня было для всех очевидно. Уродца так и стали звать — Сэрхипов — а потом это как-то само переделалось в «Сэпир», и вот откуда имя этого черного колдуна.
Ворон Трор не задумался бы ни на миг, если бы хотел убить выродка. Да только он не счел нужным хотеть этого. Свое отродье Нейана сразу удалила куда-то, а сама принялась обхаживать Ворона Трора пуще прежнего. Может быть, она хотела родить сына уже от короля, но с этим ей как-то не посчастливилось. Да и на Ворона Трора особого влияния она не имела — он был настоящим бойцом, правильным — и не позволял распоряжаться собой. Однако Нейана не сдавалась — где магией, которую она усердно изучала у колдунов Тунга, где лаской, где посулами, где подачками она приобрела-таки вес и значение в делах Туганчира.
И то сказать — что ей оставалось делать? Ведь в Туганчире свой порядок наследования престола, при котором узаконено кровавое истребление всех соперников по пути на трон. Здесь королю не требуется выбирать достойнейшего из числа сыновей или удалять сыновей побочных. Все его жены и все его дети равно законны и не законны — и чем их больше, тем лучше — так принято считать в Туганчире. А когда король умирает, то, по установлению Туганчира, все сыновья сходятся на бой, где и выявляют сильнейшего, а то есть, самого достойного, и иного пути унаследовать трон нет.
Раньше, говорили, это состязание и вовсе было побоищем, когда каждый резался против каждого, но тут доходило до того, что наследников не оставалось вовсе. Потому порядок все же изменили — сначала всех разбивали на пары, и победитель одной бился с победителем другой — и так, пока не останется один, лучший из всех. Убивать в поединке тоже стало необязательно — достаточно простой победы, все равно всех проигравших после битвы добивали. Так что ставка оставалась старая — жизнь или смерть. И нелишне добавить, что за многими, самыми крепкими из детей — иногда бились и женщины — стояли те или иные кланы и гарифы Туганчира, которые их с рождения натаскивали на эту бойню. Старались, конечно, нанять лучших учителей в Анорине, и получалось так, что шаг на трон — это одновременно победа той или иной школы боя, люденской или анорийской, кочевой, семиленской или иной.
Потому-то Ворон Трор не особо обеспокоился рождением Сэпира — чужой или свой, он мог пройти эту рубку только лишь как истинный боец. И это единственно было важно для Туганчира, а вовсе не чистая кровь в жилах — собственно, в жилах владык Туганчира туганской крови было меньше всего. А к тому же, и Нейана стала мало-помалу забирать власть над Вороном, и вот, лет с пяти Сэпир появился при дворе как один из прочих детей Трора, как один из будущих соискателей трона.
Но тут Нейане снова не повезло. Как-то раз из набега на Людену Ворону Трору доставили молодую люденскую княжну, и он предпочел её Нейане. По красоте это были равные соперницы, хотя и очень разные — Олелия, так звали княжну, была мягкой, светлой. Что же до колдовства, то Олелия была наполовину олиской — и значит, по рождению владела даром волшбы. А ещё у неё был светлый ум и доброе сердце, что, как с удивлением убедился Ворон, было полезно для Туганчира не меньше его воинского дара. Когда из Людены в поход на Туганчир выступило большое войско, требуя вернуть княжну и горя желанием наказать горцев, то Олелия поспешила навстречу своим родичам и уверила их, что её брак с королем Вороном доброволен и она желает остаться с мужем. Союз, спокойная граница и влияние в делах Туганчира — это устраивало Людену, и дело кончилось миром.
Зато это не устраивало Нейану — тем более, что Олелия родила Ворону Трору сына — Браннбога. Не передать всех козней черной колдуньи, достаточно сказать, что Браннбогу не было и семи лет, когда Нейане удалось извести его мать — конечно, все было подстроено, как случайное несчастье. Браннбогу самому пришлось восемь лет скрываться у своих родичей в Людене — по правде говоря, сам Ворон Трор отправил его туда, подальше от Нейаны.
И все это время, едва ли не с рождения, Браннбог Трор учился биться — а учителей ему подобрали настоящих, редких, и был среди них мастер Хого, старейшина акробатов — его должен знать и Черник («Да, — кивнул Черник, — это был лучший из нас».) Иной раз в дубравах Людены, где скитался Браннбог вместе со своими наставниками, его навещали и родичи-ольски и тоже давали уроки боя. В возрасте Грэма и Дуанти Трор мог уже многое, и ловушка Нейаны запоздала.
Она выманила Браннбога в Туганчир ложной вестью о смерти короля Ворона. В глухом ущелье на его отряд напала засада. Браннбога сопровождали сильные бойцы, сам Хого был с ним, но напавших было много, очень много. Они бились до вечера, так все рассчитал мастер Хого, чтобы в темноте уйти от врага. И к вечеру в живых остались только наставник Хого, сам Браннбог и ещё несколько человек, и тогда Хого велел Браннбогу уходить, а сам остался прикрыть его отступление.
Хого действительно остановил всех, но когда изнемогающий Браннбог миновал перевал и стал спускаться по дороге назад, на его пути оказался новый, свежий отряд — оказалось, в этом и состоял план Нейаны. Она не приняла в расчет только воинский дар Браннбога и тот порыв, с каким молодой воин кинулся в свой последний бой. Трор едва не прорубился — и прорубился бы, не будь с этим отрядом сама Нейана — её ведьмовская сила не дала бежать перепуганным латникам.
Глаза Трора застилал кровавый туман, он уже почти ничего не соображал и сознавал только, что стоит на пороге смерти. И тут произошло чудо. «А ну, оставьте его, — велела рыжая ведьма. — Я передумала — его смерть не ко времени». «Ну, мама, что ты, — заныл Сэпир — он был тут же при ней, — давай убьем его сейчас! Я так хочу воткнуть ему в темя костяную трубочку!» Нейана закатила ему пощечину: «Молчи, дурак! Кто-то ведь должен будет уложить эту оглоблю Дубка и Санги, когда придет время поминального турнира!»
