Робин Бейли - Стужа
Стужа даже не попыталась скрыть свое презрение.
— Сколько человеческих жизней ты готов заплатить, чтобы узнать это наверняка? — спросила она у Эйкуса.
Глаза Старейшины вспыхнули недобрым светом, но прежде, чем он ответил, вмешался Радамантус:
— Вне всякого сомнения, Зарад-Крул жив. Хотя я и не вижу колдуна в вещих водах, я чувствую, что он где-то рядом. — Он закрыл глаза, будто прислушиваясь. — Ведь вы Старейшины и тоже способны ощутить его присутствие.
Минос помолчал, потом кивнул. Эйкус с силой толкнул стол, опрокидывая стоявшую на нем посуду и разливая вино.
— Все, что я ощущаю, так это то, что вы идиоты! Бесконечное ожидание размягчило вам мозги! Мы должны сражаться сейчас, пока они еще не успели снова собраться с силами. Надо прогнать их с нашей земли в этот вонючий Шардах и добить прямо под носом у Зарад-Крула!
В палатке стало очень тихо. Все взгляды устремились на разбушевавшегося Старейшину, и многие явно не понимали, что происходит. Радамантус медленно встал и поднял дрожащую руку, указывая на Эйкуса.
— Твоя жажда мести лишила тебя разума! — воскликнул он. — Вспомни, Старейшина, кто ты такой!
Лицо Эйкуса скривилось, словно от боли, и вдруг его щеки залила краска стыда. Он хлопнул Радамантуса по плечу, и у него в глазах появились слезы.
— Я потерял свою семью, друзей… У меня больше нет родного города! Я человек, Радамантус, всего лишь человек!
— Я знаю, — мягко ответил Старейшина Черной Стрелы. — Я знаю, как это больно.
— Нет, — в голосе Миноса звучала сталь, — ты давным-давно отказался от семьи и от родного города, когда стал старейшиной шондосийского братства. Теперь твоя семья — это те, кто следует за тобой под знаменем Серебряной Чаши. Они ждут, что ты поведешь их в бой, но я начинаю сомневаться в твоих способностях полководца.
Стужа никогда не видела Миноса таким сердитым. Что же это такое? Кто-то должен прекратить этот бесконечный спор.
Эйкус разразился потоком ругательств. Хафид, а потом Креган попытались успокоить его, но Старейшина настаивал на том, что необходимо захватить Шардах. Он расстелил на грязном полу карту и стал чертить на ней план захвата. Радамантус терпеливо указывал ему на те или иные недостатки плана, но замечания Миноса были язвительными, и между двумя Старейшинами началась перепалка.
Стужа снова почувствовала, что ее захлестывает гнев. Старейшины кричали на весь лагерь, вряд ли это сплотит воинов. Если они продолжат препираться, между их подчиненными вскоре произойдет раскол. Пора положить этому конец.
Выхватив меч, она воткнула его прямо в центр карты. Старейшины отпрянули и уставились на разгневанную девушку.
— А почему бы вам не решить это с помощью поединка? — вскричала она. — Вот мой меч. Могу кому-нибудь одолжить. Один из вас убьет другого, потом раскается, и тогда двое оставшихся Старейшин со слезами упадут в объятия друг друга, и мы будем наконец избавлены от этой ругани.
Креган, Хафид и Старейшины молча переглядывались. Кажется, ей удалось пристыдить их.
— Зарад-Крулу нужны не ваши драгоценные Врата. — Она похлопала по Книге Последней Битвы. — Вот что ему нужно. Вы выбрали Демониум как место для битвы, потому что здесь у вас больше шансов на победу. Но если я уеду отсюда с Книгой, Зарад-Крул даже не посмотрит на эту груду камней. Он уже доказал, что ему не нужны никакие Врата для того, чтобы вызвать Темных богов. А что касается ваших дурацких планов… — она наступила на карту ногой, — простите, но я не собираюсь идти в Шардах, и поэтому мне не нужна карта. Да я скорее залезу голая в пчелиный улей, чем стану сражаться с Зарад-Крулом на его земле. Пусть этот проклятый колдун сам идет к нам, а мы будем ждать его здесь с мечами наготове, сытые и довольные. Зачем мне выбиваться из сил, если он будет вынужден приползти ко мне.
Эйкус трясся от бешенства, губы у него дрожали, он сжимал и разжимал кулаки. Он попытался выдержать взгляд Стужи, но не смог. Тогда он ногой отбросил ее меч и, бормоча ругательства, вышел вон.
— Мы не были к этому готовы, — озабоченно сказал Минос.
— Я тоже беспокоюсь за Эйкуса, — отозвался Радамантус.
Стужа со вздохом подобрала свой меч. Она чувствовала себя разбитой и опустошенной, ей захотелось выпить целый кувшин вина, но вместо этого она отправилась к своему костру, чтобы просто немного поспать.
Как всегда, она думала о доме, вспоминала свои последние дни в Эсгарии. Но на этот раз воспоминания не терзали Стужу, у нее просто щемило сердце.
Однако она проснулась вся в слезах. «Кажется, кошмары наконец оставили меня, — подумала Стужа, — но сны, которые я вижу теперь, все равно причиняют боль».
Она потянулась, зевнула и снова улеглась. Она смотрела в небо, но не видела ни звезд, ни луны — ничего, кроме черных туч. Потом она заметила птицу, через некоторое время еще двух. Неожиданно вокруг нее замелькали тени, пронзительные злобные крики разрезали тишину. Крылатые твари Зарад-Крула!
Стужа вскочила, хватаясь за меч. Темные тени кружились у нее над головой, то резко взлетая, то падая камнем. Громко протрубил рог и заглушил их крики, поднимая воинов, которые спешно облачались в доспехи и пристегивали оружие. Спящий лагерь превратился в кипящий котел. Прибежал запыхавшийся Креган.
— Шардаханцы! — объявил он. — Еще одно огромное войско.
— Зарад-Крул?
— Его не видно.
Стужа выругалась и отправилась к коновязи. Креган догнал ее:
— Тебя хочет видеть Радамантус.
— В палатке? — раздраженно спросила она.
— Там. — Креган показал на Демониум. — Он ждет у подножия.
Что может быть нужно от нее старику? Стужа увидела его и окликнула, но он не ответил, а лишь подал знак следовать за ним.
Вместе они поднялись по крутой тропинке, которая вилась спиралью вокруг почти отвесной скалы. Местами тропинка пропадала, оставались только выбоины в камне для рук и ног. Как ни стар был Радамантус, он преодолевал подъем с удивительной легкостью и проворством. А вот Стуже мешали длинный меч и болтающаяся на плече сумка, в которой лежала Книга. К тому моменту, когда они взобрались на вершину, одежда Стужи стала влажной от пота.
Три древних монолита, которые раньше она видела только издалека, теперь неясно вырисовывались перед ней в темноте. Стужа порывисто вздохнула и стала их разглядывать. Невозможно было определить, естественного они происхождения или нет. На каждом были вырезаны какие-то символы и руны, о значении которых она могла только догадываться. У Стужи по спине побежали мурашки. Монолиты располагались так, что вместе образовывали треугольник, и треугольный же плоский камень лежал в центре. Алтарь, не иначе.
