Синди Пон - Серпентина (ЛП)
Он опустился перед ней на одно колено. В его руке появилась чистая ткань с каким-то средством, и Стоун начал промывать ее порезы. Скайбрайт застыла, не желая показывать, как ей больно. Его тревога выглядела искренней, но это никак не влияло на ее недоверие. Он мог притворяться добрым, чтобы обмануть ее.
— Ну и что это за вид? — спросила она, желая, чтобы он встал.
— Вид? — отозвался он.
— Ты напоминаешь мне петуха, что суетится среди куриц, — заявила Скайбрайт.
Стоун замер, не закончив накладывать повязку. Уголок его рта дернулся вверх.
— Не стоит вспоминать смертных здесь, — сказал он.
— Тебе не нравится Кай Сен.
Он продолжил оборачивать мягкую ткань вокруг ее руки, кровь магическим образом исчезала с них, вместо нее появлялась мазь. Она не могла понять, что использует Стоун, но оно озлаждало ее раны.
— Он и не должен, — наконец, ответил он. — Он бросил тебя умирать в той клетке, Скайбрайт. Это непростительно. Ты — редкость среди демонов.
Его слова горели сильнее, чем порезы, потребовалась вся ее сила воли, чтобы не отшатнуться от него и не завопить в гневе. Иероглифы после его обработки были похожи на рубцы.
— Ты должен отпустить меня к ним, — сказала она
Он едва слышно рассмеялся.
— Ты обещала отказаться от смертной жизни, а теперь требуешь, чтобы я бросил тебя к людям? Я говорил, что ты их больше не увидишь, Скайбрайт. Они больше не будут частью твоей жизни.
— Я должна убедиться, что с ними все в порядке, — она проглотила желание заплакать. Она пожертвовала своей прежней, обычной жизнью, чтобы спасти Чжэнь Ни и Кай Сена. Зачем плакать? Тем более, в демоническом облике у нее и не будет слез.
— Брешь закрыта. Твой фальшивый монах ведет твою госпожу к ее возлюбленной. Ничто им не навредит, — он начал наносить на порезы мазь, делая это тщательнее, чем няня Бай. — Ты больше не будешь служанкой. Это ниже тебя.
Она едва расслышала его.
— Я не попрощалась, — слова прозвучали грубо. — Дай мне хотя бы это.
— Я ничего тебе не должен. Ты точно хочешь говорить с госпожой в таком виде? — Стоун выпрямился, и она поднялась на хвосте, чтобы они были на одном уровне. Она была ниже его девушкой, но не змеей. — Подарить еще поцелуй своему возлюбленному?
Будь он смертным, она решила бы, что он жесток. Но даже видя Стоуна не первый раз, она не знала его истинные намерения.
— Он уже не мой возлюбленный, — сказала она, горло сжалось от этих слов.
— Больше нет. Нет, — сказал бессмертный, притихнув, и она отвернулась, скрывая пылающее лицо.
— Зачем ты это делаешь? — прохрипела она, скрываясь за волосами. Ее прическа давно уже растрепалась. — Зачем дал спасти их?
— Я знал, что на такой обмен ты согласишься, — ответил Стоун.
— Но зачем? Что тебе от меня нужно? — она приглаживала волосы, пытаясь унять дрожь в руках.
Стоун протянул ей шпильки, они были золотыми, украшенными рубинами и нефритами, он вытащил их из воздуха.
— Я должен отплатить долг, — сказал он.
Скайбрайт вскинула голову.
— Твоя мать пыталась найти меня, когда забеременела тобой, — его лицо было нечитаемым, как и всегда, но серебряное свечение смягчало его черты. Он казался ей человечнее, чем обычно. — Я был занят. Я не знал обстоятельства ее… бедствия. Ты была — и есть — невозможность, Скайбрайт. Я не принял во внимание ее просьбу. Время для бессмертных исчисляется другими промежутками. Я думал, что помогу ей через пару лет, когда буду не так занят. Я ошибался, — Скайбрайт представила, как у демонессы Опал появляется ребенок. Невозможность. Она явно была напугана, может, впервые в жизни. Растеряна.
— А ты знаешь, кто мой отец? — спросила она.
— Человек. Это понятно по тебе. Жертва твоей матери. Я не знал, что Опал не только развлекалась с жертвами.
Ее мать умерла, родив ее. Ее смертый отец был убит ее матерью. Скайбрайт чувствовала, как в горле бурлит истерический смех, она вцепилась ногтями в руку, чтобы прогнать его.
— Но как? Если я невозможность.
— Наши миры полны аномалий, — сказал он. — Может, ты — это чудо, как его называют смертные, только демоническое. Или твоя мать что-то сделала высшему божеству, и бессмертный захотел проучить ее. Я не знаю, как ответить, — Стоун шагнул к ней. — Но Опал была мне хорошим другом и союзником веками. Шестнадцать лет ты жила, как смертная, Скайбрайт. Я задолжал твоей матери показать тебе, что означает быть змеиным демоном.
Соблазняющая и убивающая.
Такой станет ее жизнь? Стоун заставит ее стать такой?
Запутавшись, она отодвинулась от него, не желая думать о бесконечном будущем.
— Где мы? — спросила она. Она скользнула к стене и коснулась ее пальцами, чувствуя грубую кору. Подняв голову, она увидела, что пустой ствой тянулся высоко над ними, но маленькой отверстие наверху показывало ночное небо, усеянное звездами. Вокруг не было ни богов, ни смертных.
— Одно из моих любимых мест твоего королевства, — ответил Стоун. — Не такое и важное.
Скайбрайт проскользила по кругу, ведя рукой по древнему стволу.
— Я не понимаю, если брешь была у основания горы Тянь Куан, почему атаки начались у вершины?
— Стоит бреши открыться, как мы можем посылать демонов по всему королевству через порталы. Великая битва всегда начинается рядом с монастрями. Для того и учат монахов, это дает им цель развиваться. Жертва смертным — ритуал, что могут видеть лишь настоятель Ву и его преемник, согласно договору.
Так настоятель обучал Кай Сена как преемника? Как особенного?
Свет не проникал в ствол сверху, он исходил от Стоуна. Скайбрайт разглядывала бессмертного, что стоял, выпрямив руки по бокам. Величественный. Она знала, на что он способен одним лишь поворотом головы.
— Спасибо, Стоун, — сказала она и коснулась раненой руки. — За это. И за мое спасение… от настоятеля.
Хотя он честно отвечал на ее вопросы, Скайбрайт все еще не понимала его истинные мотивы. Лучше было сохранять с ним хорошие отношения.
Он улыбнулся, его лицо было почти задумчивым. Но это исчезло вместе с изгибом рта.
— Я не могу следить за твоими смертными друзьями. Но я могу предложить тебе кое-что другое. Я видел, как это делала твоя мать.
Ее сердце подпрыгнуло.
Стоун опустился на колени, на земле появилась бронзовая чаша. Бессмертный сиял серебряным светом. Он заглядывал в чашу. Скайбрайт из любопытства приблизилась. Что он там видел? Чаша была полна воды, но отражала только сияющее лицо Стоуна.
— Думай о том, что ты хочешь увидеть, и это появится там, — сказал он, придвигая чашу.
Скайбрайт, не веря, бросилась к ней, заглядывая. Она думала о госпоже и Скай Сене, закрыла глаза и представляла их, а потом сглотнула комок в горле. Скайбрайт открыла глаза, но вода не отражала ничего, даже ее, она ведь не сияла, как Стоун. Она попыталась снова, сосредотачиваясь на изображении дорогих ей людей, но в этот раз не закрывала глаза.
