Павел Александров - Дар миротворца (СИ)
– Вот и пришли! – сообщил Сурок, указав на добротный одноэтажный дом, построенный на бревенчатых подпорках. – Однако, прежде чем мы войдём в эти двери… надобно кой о чём договориться, друзья мои.
Марк остановил своего коня.
– Ты это о чём?
– О том, что сперва надо решить, что мы будем делать с нашим юным некромантом.
– Мы уже это обсуждали, Сурок. Нужно обрезать нити, которыми им управляет этот некромантский Кукловод. А для этого мы должны убедить Мелфая перво-наперво покинуть эти земли.
– Согласен, Маркос. Да вот незадача – Мелфай может и не поддаться на твои уговоры. И что тогда?
Марк промолчал. Внятного ответа на этот вопрос у него не было. Признаваться же в присутствии Эфая, что он возлагает все надежды на легендарного воителя, не хотелось.
– Я вот о чём толкую, – Сурок подъехал на своём осле почти вплотную к Марку и заговорил шёпотом. – Если Мелфай не захочет оставить своего учителя добром – вяжем его и тащим куда подальше… Ну чего нос воротишь?
– Надо же, а я уже почти поверила, что сарпедонец способен измениться к лучшему, – хмыкнула Лейна.
– Да-а, Сурок, прискорбно видеть, что твоя мелисская ошибка тебе на пользу не пошла, – задумчиво проговорил Марк.
– Вот как толкуешь… – Сурок поглядел на него исподлобья. – Да если бы мне тогда не помешали… сидел бы сейчас Мелфай под присмотров храмовников Сарпедона, а не здешних некромантов!
– Ещё неизвестно, что из этого хуже! – непримиримо выпалила Лейна.
– Чего-чего? – Сурок, казалось, окончательно разобиделся. – Тебе, вижу, фаранское солнце основательно башку напекло!
– Тише-тише, – Марк поспешил примирительно поднять руки. – Сурок, мы не имеем права ломать волю Мелфая. Может быть, его учитель этого от нас и ждёт.
Сурок закивал, поджав губы, вроде как и соглашаясь, и оставаясь при своём мнении.
– Маркос, поверь: иногда волю человека таки приходится ломать. Хоть это и противоречит Пути Истины. Мелфай, кем бы он ни был, истинным миротворцем или ложным, слишком важная фигура, чтобы вот так просто предоставлять его собственной воле. Тьма и свет сошлись на этом человеке. Он избран и добром, и злом. Он – поле битвы… Он – символ, который может стать ключом к изменению всей Каллирои, – в простоватом голосе Сурка появились возвышенные нотки храмового служителя. Очевидно, в Сарпедоне учили и этому. – Мелфай может стать началом новой эпохи – эпохи примирения народов. Но если он пойдёт на поводу у собственных страстей, то лишь исполнит план некромантов. И, быть может, принесёт Каллирое не меньше бед, чем Хадамарт.
– Ты прав, Сурок, – ответил Марк, поднимая взор к затянутому тучами небу. – Но именно потому, что на этом человеке сошлись такие силы, мы не можем принуждать его действовать так, как хочется нам. У Храма Призвания ты видел, на что способна его воплощённая воля.
Сурок раздосадованно вздохнул.
– Ох, Маркос, упрям ты, как мой осёл. А уж этот длинноухий был самым упрямым из всего стада старого саламорского погонщика. Пойми, если Мелфая не уведём мы – его уведёт Радагар.
– Радагар? Радагар сейчас сидит в Зелёной Идиллии и ждёт от нас вестей.
– Это он тебе так сказал? Чудак ты, Подорлик, неужели ты не догадываешься, что он заявится сюда в решающий момент? Он небось уже сидит со своими головорезами где-нибудь на постоялом дворе в Саламоре…
– И что он нам сделает? Видел бы ты, как он испугался Эфая! – вставила Лейна с гордостью за названного учителя. – Ну что, так и будем стоять в двух шагах от дома?
Марк посмотрел на молчаливого Эфая, который, находясь совсем рядом с ним, казалось, не слышал этого разговора, глубоко размышляя о чём-то своём.
– Что скажешь, Эфай?
Отшельник обернулся, и Марк испугался его взгляда. Глаза воина-отшельника выражали даже не тревогу, а какое-то смутно-тоскливое чувство безнадёжности – состояние человека готового опустить руки и сдаться.
– Не знаю, Маркос. Это твоя миссия – решай сам.
К беспокойству Марка добавилась неловкость. В мгновение ока Фосферос вознёс его выше себя, по сути, сделав себя его подчинённым. На смену прошлому чувству грусти из-за пребывания в чужой тени пришло чувство тревоги – тяжёлое бремя ответственности за каждый свой поступок.
«Моя миссия? Он что, думает, я лучше его знаю, как её выполнить?»
– Идёмте в дом, – решительно произнёс Марк, желая, чтобы всё поскорее закончилось.
***
Мелфай сидел неподвижно за столом, сосредоточив взгляд на синем камне. С недавних пор созерцание его переливающихся граней стало повседневной привычкой юного мага. Так ему было легче сосредоточиться для сложения в уме формул заклинаний, легче отвлечься от беспокойных мыслей или просто посидеть, наслаждаясь исходящей от камня силой. А она изо дня в день ощущалась всё явственней, и кто знает, каковы её пределы. Сколько же времени потребуется, чтобы изучить все уникальные свойства синего Камня Поиска? А Логоса?
– Оденься, – бросил он Эльмике, сидевшей в одной ночной рубашке у огня. – У нас гости.
– Кто? – обернулась к нему девушка.
– Сейчас узнаешь.
Эльмика вздорно фыркнула, недовольная ответом. Мелфай знал, как её злит его надменная склонность утаивать от неё все свои дела, включая занятия с невидимым учителем. И даже начал замечать в себе, что ему нравится её злить, несмотря на то нежное и страстное чувство, которое по-прежнему к ней испытывал. В Школе серых магов Эльмика была для него недоступной, недостижимой, сейчас же – всецело принадлежала ему, и это обстоятельство словно подстёгивало его отыграться за прежние муки безответной влюблённости.
«Мелфай, Мелфай, как ты был наивен, – сказал он сам себе в мыслях, вспоминая последний урок со своим учителем. – Ты покинул родной дом, оставил отца ради погони за несбыточной мечтой. Восьмой миротворец. Маг-аделианин. Чудотворец. Но аделианский Путь Истины оказался слишком узок для тебя, а гибкие, изворотливые законы серых магов показались тебе недостойными. Маги и аделиане пытались использовать тебя в своих играх. И использовали, пока ты не нашёл в себе силы отправиться своим личным путём. И только тогда, когда ты отважился на это, только тогда тебе явился этот удивительный человек. Могущественный учитель, открывший тебе новое знание – принцип свободы личного «я», освобождающий от рабских законов этого мира… Эх, если бы этот человек встретился тебе раньше!»
Всезнающий учитель не говорил Мелфаю, что и как отвечать Маркосу, да и вообще не предупреждал о его визите, хотя не мог о нём не знать. Это было в его стиле. Учитель предоставил Мелфаю такую свободу действий, какая ему у серых магов и не снилась. Он сам должен был предугадать появление Седьмого миротворца и сам решить, что ему ответить. Камень Поиска заблаговременно подсказал юному магу приход Маркоса не хуже опытного разведчика. И Мелфай наперёд знал, что Маркос будет говорить ему, когда войдёт в двери его дома. И мог бы только посмеиваться над нелепыми доводами бывшего миротворца, если бы ни странное чувство, что этот человек способен помочь ему повернуться вспять – начать всё заново, с того дня, когда он впервые пришёл в душный, знойный Мелис. И, что самое удивительное, вспоминая о том дне, Мелфай поймал себя на мысли, что какая-то часть его души очень хочет, чтобы он вновь оказался там – на пыльной дороге в предместьях весёлого Мелиса.
