David Eddings - Сияющая Цитадель
– Спархок! – Халэд грубо тряс своего господина за плечо, приводя его в чувство. – Там, снаружи, какие-то люди!
Спархок отбросил одеяло и перекатился на ноги, потянувшись за мечом.
– Сколько? – шепотом спросил он.
– Я видел дюжину или около того. Они крадутся ползком среди валунов у дороги.
– Разбуди остальных.
– Хорошо, мой лорд.
– Только тихо, Халэд. – Оруженосец одарил его неприязненным взглядом.
– Извини.
Развалины, в которых они разбили лагерь, когда-то были крепостью. Грубо отесанные камни были сложены без малейших признаков известки. Песок и пыльный ветер за минувшие столетия отполировали массивные камни до блеска и округлили их края. Спархок прошел по бывшему внутреннему двору к обрушенной стене на южной стороне крепости и выглянул на дорогу.
Густой туман, наползший ночью, заслонил небо. Спархок всматривался в дорогу, мысленно проклиная тьму. Затем он услышал слабый шорох по ту сторону обрушенной стены.
– Спокойно, – прошептал Телэн.
– Где ты был?
– Где же еще? – Мальчик перебрался через стену и присоединился к пандионцу.
– Ты опять брал с собой Берита? – едко осведомился Спархок.
– Нет. С тех пор, как Берит стал носить кольчугу, он производит слишком много шума, да и честность ему, как правило, мешает.
Спархок что-то проворчал.
– Ну? – спросил он.
– Ты не поверишь, Спархок.
– Может быть, мне удастся тебя удивить.
– Там опять киргаи.
– Ты уверен?
– Я их не расспрашивал, но выглядят они точно так же, как те, на которых мы наткнулись к западу от Сарсоса. На них эти смешные шлемы, старомодные доспехи и дурацкие юбочки.
– По-моему, их называют «кильты».
– Юбка есть юбка, Спархок.
– Они заняты чем-то важным?
– Хочешь сказать, строятся ли они для атаки? Нет. Думается мне, это разведчики. У них ни копий, ни щитов, и они много ползают на брюхе.
– Пойдем, поговорим с Вэнионом и Сефренией. Они пересекли усыпанный каменным крошевом внутренний двор древней крепости.
– Наш юный вор снова нарушает приказы, – сказал друзьям Спархок.
– Ничего я не нарушал, – возразил Телэн. – Ты ведь не приказывал мне не ходить смотреть на этих людей, так как же ты можешь меня обвинять в нарушении приказа?
– Я не давал тебе приказа касательно этих людей, потому что не знал, что они там.
– Признаться, это слегка упростило мне дело.
– Наш блуждающий мальчик уверяет, что люди, крадущиеся внизу у дороги, – киргаи.
– Кто-то из наших врагов опять самоуправствует в прошлом? – предположил Келтэн.
– Нет, – сказала Флейта, слегка приподняв голову. До сих пор девочка крепко спала на руках своей сестры. – Киргаи у дороги такие же живые, как и вы. Они не из прошлого.
– Но это невозможно! – возразил Бевьер. – Киргаи вымерли.
– Правда? – отозвалась Богиня-Дитя. – Поразительно, как они сами этого не заметили. Поверьте мне, господа, уж кто-кто, а я знаю: киргаи, которые ползком движутся к вам, – самые что ни на есть современные.
– Божественная, – непререкаемым тоном проговорил Итайн, – киргаи исчезли с лица земли десять тысяч лет тому назад.
– Может быть, спустишься с холма, Итайн, и скажешь им об этом? – предложила она. – Опусти меня на землю, Сефрения.
Сефрения подчинилась со слегка удивленным видом.
Афраэль нежно поцеловала сестру и отступила на пару шагов.
– Сейчас я должна вас покинуть. Причины весьма сложны, так что вам придется просто поверить мне на слово.
– А как же киргаи? – обеспокоенно спросил Келтэн. – Мы не позволим тебе в одиночку бродить в темноте, пока они шныряют у дороги.
Флейта улыбнулась.
– Может быть, кто-нибудь все-таки объяснит ему?
– И ты бросишь нас в такой опасности? – требовательно осведомился Улаф.
– Ты боишься за свою жизнь, Улаф?
– Нет, конечно, но я надеялся пристыдить тебя, чтобы ты осталась с нами, покуда мы не разберемся с киргаями.
– Киргаи не причинят вам хлопот, Улаф, – терпеливо проговорила она. – Они очень скоро уйдут. – Флейта оглядела их и вздохнула. – Вот теперь я и вправду должна уйти, – с сожалением сказала она. – Я присоединюсь к вам позже.
Затем она заколыхалась, точно отражение в воде, и исчезла.
– Афраэль! – вскрикнула Сефрения, бросаясь к ней, – но опоздала.
– Вот это настоящие чудеса, – пробормотал Итайн. – Неужели она сказала правду о киргаях? Возможно ли, чтобы кто-то из них выжил после войны со стириками?
– Я бы поберегся называть Афраэль лгуньей, – заметил Улаф, – особенно в присутствии Сефрении. Наша матушка весьма рьяно защищает свою подопечную.
– Я это уже заметил, – улыбнулся Итайн. – Дорогая леди, я ни в коей мере не хотел бы оскорбить вас или вашу богиню, но сильно ли вас рассердит, если мы займемся кое-какими приготовлениями? История – одна из моих специальностей в университете, а киргаи обладали – и, видимо, обладают – зловещей репутацией. Я безоговорочно верю вашей маленькой богине, но… – Вид у него был встревоженный.
– Сефрения! – окликнул Спархок.
– Оставь меня в покое! – Похоже, внезапный уход Афраэли потряс ее до глубины души.
– Да очнись же ты! Афраэль должна была уйти, но она вернется позже, а мне нужен ответ прямо сейчас. Могу я использовать Беллиом, чтобы возвести какую-нибудь преграду – удержать киргаев на расстоянии, покуда то, о чем говорила Афраэль, – что бы это ни было – их не разгонит?
– Можешь, но тем самым ты откроешь врагу наше точное местоположение.
– Оно ему уже известно, – заметил Вэнион. – Сомневаюсь, чтобы эти киргаи наткнулись на нас по чистой случайности.
– Он прав, – согласился Бевьер.
– Зачем вообще возводить какую-то преграду? – осведомился Келтэн. – Спархок может перенести нас на десять миль дальше по дороге – глазом моргнуть не успеем. Я не настолько привязался к этому месту, чтобы лишиться сна, если не увижу, как над ним встает солнце.
– Я еще ни разу не делал этого ночью, – с сомнением проговорил Спархок. Он взглянул на Сефрению. – То, что я не вижу ничего вокруг, может повлиять на наше перемещение?
– Почем мне знать? – раздраженно отозвалась она.
– Прошу тебя, Сефрения! – взмолился он. – У меня проблема, и мне нужна твоя помощь.
– Что, во имя Божье, происходит?! – воскликнул вдруг Берит, указывая на север. – Взгляните вон туда!
– Туман? – переспросил Улаф, не веря собственным глазам. – Туман в земле?!
И они воззрились на диковинное явление, неумолимо приближавшееся к ним по бесплодной пустыне.
