Владимир Михальчук - Вернуть себе клыки
За нами двигается целая толпа. Демоны, оборотни и привидения хором поздравляют меня с удачно разрешенным делом. Каждый считает своим долгом крикнуть мне поздравление и заявить, что вечно верен мне, как герою Валибура. Некоторые молчат, но по глазам я вижу, что они бы тут же насадили меня на вертел. Причинным местом, конечно же. Эх, даже в нашем справедливом Управлении найдутся те, кто считает меня распоследним подлецом. Еще бы, ведь я сажаю в каталажку самых настоящих добреньких героев.
Ускоряю шаг, король спешит за мной. Двери отделов и Департаментов со свистом проносятся мимо. Толпа «поздравителей» бежит за нами следом. Какая-то демоница бросает в меня трусики. Машинально хватаю и замечаю на тонкой полоске намазанный помадой номер мозгомпьютера.
– Позвони мне на мозги, – молодежным жаргоном зазывает девица. – Обожаю героев! Будем кувырка…
– Слава Андреиласкассу Владимировичу харр Зубареву! – перекрывает демонессу неизвестный мне огр в звании хват-младлейтенанта. – Слава и хвала герою Валибура, спасшему какой-то мир! Лишь благодаря ему мы смогли отбить атаку подлых фриссов!
Толпа восторженно орет и взрывается многочисленными восторженными воплями. В нас с Эквитеем летят детали одежды, конфеты, свернутые трубочками листы золота, монеты и прочая мелочь. Именно так в нашем городе приветствуют героев.
Мне становится не по себе. Срываюсь на бег и чувствую невероятно холодную тяжесть между лопатками. Поверить не могу: хват-майор Зубарев, пусть и бывший, стал настоящим героем. Это после трех сотен лет, в течение которых ловил разнообразных героев и сажал их в Скалу-под-Небом!
Король бежит рядом со мной, но выглядит кардинально противоположно. Он сияет, как дочиста отмытый унитаз в сортире дорогого ресторана.
– Как тебе такое, а? – спрашивает он, тяжело переводя дыхание, когда мы останавливаемся за поворотом.
У королевского плеча сияет табличка «Отдел прогнозов, планирования, тайн. Вход только по пропускам». Чуть ниже еще одна вывеска «Пифия, авгурка, весталка и яснослышница работают с 08:00 первоутрия до 22:00 второвечерника посменно». Под ними красным колдовским маркером дописано «РаботДают четко по графику. Сам пробовал – понравилось!».
За нами грохочут шаги многочисленных воздыхателей-почитателей. Долго не думаю и швыряю Эквитея в приоткрытую дверь. Запрыгиваю следом за ним и тихонько, чтобы никто не услышал, прикрываю створку.
Толпа проносится мимо, пол вибрирует, позвякивают хрустальные шары, щедро расставленные по широкой комнате.
Я здесь еще никогда не был. Любые оперативные планы и прогнозы мне всегда доставляла Клинна. Потому удивленно взираю на убранство кабинета прорицательниц.
Комната напоминает большой сдобный пончик с округлой полостью посередине, плавно пробегает вокруг овального стола-регистратуры. Рядом удобно располагаются несколько диванов и мягких кресел для посетителей. Над столом висит громадная магическая таблица, исписанная разнообразными графиками и малопонятными цифрами. На верхушке доски виднеется заглавие: «Вероятность атаки на Валибур новыми силами Хаоса и Дальних Кругов сегодня». График, изображающий эту вероятность, беспорядочно прыгает по таблице, резко падает вниз, и его конец скрывается где-то между широкими дубовыми паркетинами. Это, наверное, означает, что сегодня атаки не будет. Либо объединенные силы наших врагов на сей раз полезут штурмовать Валибур где-нибудь из-под земли. Вполне возможная перспектива…
Разглядываю тускло мерцающие стены. Они исполнены из настоящего дымчатого хрусталя. В нем плавно колеблются неуловимые тени. Кажется, что за тонкой преградой обитают бесплотные духи будущего. Они вертятся над вашей головой, проскальзывают совсем рядышком, у самой щеки. Грозят наброситься, ударить тяжелым обухом грядущего.
На длинных магипластиковых полках поблескивают большие круглобокие сосуды. Они также изготовлены из прозрачного стекла. И в них равномерно пульсируют какие-то разноцветные шарики. На каждом сосуде так и написано: «Дух будущего. Инвентарный номер такой-то…». Вот это да! Не успел я подумать что-либо о мелькающих в стенах видениях, как тотчас встретился с ними в реальной жизни.
– Ты прав, странник, – замогильным женским голосом вдруг сообщает большой трехместный диван, обитый зеленой тканью. – Всякыи, кто приходит сёда, невзначай получоет малую возможность – предвещать сабытия.
Я не раз общался с говорящими предметами. Но еще ни у кого не слышал столь странного диалекта, коверкающего слова.
– Спасибо за подсказку э-э-э, – верчу головой, потому как не думаю, что говорит действительно мебель, – уважаемая…
– Пифия, – помогает мне диван. Над ним вдруг появляется рыжая макушка женской головы. В волосах заплетена маленькая серебряная тиара в виде связки дубовых листьев.
Девица томно сползает с «належанного» места и приближается. При виде ее отступаю на шаг и упираюсь спиной в закрытую дверь. Эквитей ощутимо сглатывает, но остается на месте. Ему-то что? Он с древней старухой спал – еще не к такому привычен.
«Красавица», расплескавшая тощие и невероятно обвислые груди по бокам, будоражит воображение. У нее прыщавое лицо, щедро усыпанное веснушками. На искривленном носу, торчащим куда-то вбок, на стену, сидит здоровенный розовый чирей, полускрытый дужкой роговых очков с толстенными линзами. Маленькие поросячьи глазки смотрят на нас выпученными глазными яблоками, расчерченными кроваво-красными прожилками. Рот у девушки едва заметен, губы напоминают тончайшие паутинки.
Девица практически обнажена. Вернее, обнажена выше пояса – обвисшая грудь колеблется, то прикрывая заросший рыжими локонами глубокий пупок, то ударяя пифию по костлявым бокам.
Из-под шелкового платья выглядывают тонкие полусогнутые ножки, которым позавидовал бы самый последний богомол. На пальцах ног, спрятанных в каком-то подобии открытых сандалий, виднеются кривые желтые ногти. Надо еще отметить, что ноги поросли густыми волнистыми волосами золотисто-рыжего оттенка.
Описываю эту поторочу так детально потому, что просто не нахожу слов приветствия. Король тоже хранит молчание, изо всех сил старается и корчит приветливую мину лица.
– Приятное сегодня второе утро, – выдыхаю и стараюсь не хлопнуться в обморок, – глубокоуважаемая пи…
– Чо, видок мой не нравитсё? – девица упирает руки в боки. Мне кажется, что костлявые кулачки сейчас с грохотом ударятся о прямоугольные бедра. – Чаво тогда припёрлися, увалени?
– За гаданием, понятное дело, глубокоуважаемая, – предполагает Эквитей. Я молча соглашаюсь с ним. Зачем этой веснушчатой «Белоснежке» знать, что мы к ней случайно забежали? Еще вытурит обратно в главный коридор. А там поздравительная толпа и демоницы с помадой на трусиках.
