Валерий Воскобойников - Война Владигора
— Проверка дозоров! — крикнул Владигор на языке савроматов, когда один из них насторожился и стал прислушиваться. — Не замерзли? Чужие не проезжали?
— Все спокойно, начальник! — отозвался, видимо, старший и стал подниматься.
И тут же, получив стрелу в горло, захрипел и начал оседать на землю.
Второй взглянул на него с удивлением и тоже упал, с метательным ножом, торчащим из груди.
— Огонь держите небольшим! — приказал князь, оставляя дежурными своих воинов.
У второго костра их уже ждали — слышали разговор Владигора с первыми дозорными. И стоя всматривались в темноту. Князь, стараясь, чтобы голос звучал грубее, спросил:
— Не спали? Было что подозрительное? Ну?
— Ничего не было, начальник, — робко отозвался один из них.
Воины Млада сработали быстро и тут.
Лишь у третьего костра произошла небольшая заминка. Там один из дозорных окликнул их сам. Фраза, которую он выкрикнул, была незнакома Владигору, — язык каждого племени савроматов отличался от другого, порой они и сами не понимали друг друга. Пока князь решал, что ответить, савромат крикнул что-то дозорным второго костра, у которого стояли уже люди Млада.
Но его крик успела оборвать стрела, выпущенная Младом.
— Сигналим! — скомандовал князь.
И новые дозорные трижды резко загородили щитами костры со стороны полей и трижды щиты подняли.
Князь вглядывался в степь, но никакого шевеления не видел, столь густа была тьма. Но вот он почувствовал тихое дрожание земли под многими копытами.
— Зови сотников и раздавай факелы! — скомандовал Владигор, когда Ждан поднялся к нему на холм.
И все-таки не хотел Владигор ничьей смерти. А потому, когда сотники собрались, обратился к ним с короткой речью:
— Трудно мне говорить вам то, что обыкновенно перед битвой не говорят. Но и не сказать нельзя. Прежде всего, берегите своих воинов. Но и врагов — щадите. Гоните их, безлошадных, в овраг. Пусть он набьется ими доверху. И помните: их больше, чем нас. Стало быть, нам одолеть их труднее. А ежели они одолеют — нам пощады не будет. И все же — не они наши враги, а те, кто столкнул нас с ними. Говорю это вам с болью, потому что не хотел этой битвы! Но иду впереди вас!
Сотники были люди пожилые, разумные, наставление князя они приняли близко к сердцу и поняли, что проиграть эту битву нельзя. Но князь сказал еще не все и не всем.
— Ждан, Млад, вы — берите своих молодцов и будьте рядом со мной. Коли прорубимся к Абдархору, то, может, и битву остановим. И за то нам спасибо скажут многие матери.
А дальше каждый из воинов получил по два факела, и лавина огней низринулась с холмов вниз, в спящую долину.
Абдархор, увидев надвигающееся море огней, понял все. Вот отчего не мог он спокойно заснуть! Вот что вселяло в него смутную тревогу! Он бросился к рабу-сигнальщику. Тот крепко спал, привалившись к стене шатра и широко раскрыв рот. Рог валялся рядом.
Абдархор пнул сигнальщика ногой и схватил рог. Когда-то мальчиком-сиротой он начинал свою службу в войске именно с сигнальщика. И не забыл эту науку.
Звук протяжный и тревожный разнесся над спящим лагерем. И пока сигнальщик полз к нему на коленях, Абдархор, пнув еще раз его ногой, успел протрубить тревогу несколько раз.
Никто не ждал, что синегорцы нападут среди ночи с холмов. Воины выскакивали из шатров, суетливо хватали щиты, мечи, путались в одежде, а синегорцы уже врубились в первые ряды отборного отряда.
Это были лучшие воины Абдархора, цвет его войска. Они и в эту ночь первыми встретили врага. И Абдархор готов был зарыдать, видя, как один за другим падают они под ноги напирающих лошадей. Всадники с факелами били каждого, кто попадался им под руку.
— Вырывайте у них факелы! — закричал Абдархор, поняв замысел врага, но среди стонов, криков и лошадиного храпа никто его не услышал.
Синегорцы работали мечами, копьями, разя налево и направо. Но сколько раз подряд один человек может махнуть рукой с мечом? Сто? Двести? А потом рука устанет.
Стали уставать и синегорцы.
Все же их было намного меньше, чем воинов Абдархора. И когда первый порыв кончился, силы сравнялись.
Часть савроматов была загнана в овраг. Они тоже рвались в битву, и на них приходилось оттягивать немало синегорцев.
Владигор чувствовал: еще немного, и победа может ускользнуть у него из рук. Несколько раз он пробовал прорубиться к Абдархору, но того заслоняли такие отборные воины, что попытаться сломить их сопротивление было все равно что пробивать мечом каменную стену.
Уже, как и в любой большой битве, земля под ногами стала влажной и липкой от крови. Тот, кому повезло упасть с коня, но не быть раздавленным, поспешно уползал на край побоища.
Искореженные доспехи, ломаные мечи и метательные топорики — все это валялось под ногами лошадей. Раненые кони, оставшись без хозяев, отчаянно ржали. Над полем стоял яростный крик сражающихся людей.
Ждан и Млад оберегали Владигора с обеих сторон. Но и он тоже оберегал их. Такое уж в бою правило. Пока ты бьешься с врагом справа, левый твой бок остается уязвимым, если нет с той стороны товарища. Да и на затылке не у каждого имеются глаза.
И когда Владигор успел сразить здоровенного савромата, охраняющего подступы к Абдархору, Млад бросил метательный нож в того, кто хотел попасть топориком в голову Владигору.
Заслон у Абдархора становился все тоньше. Вокруг него лежали тела лучших его воинов, с которыми он прошел не одну битву.
И тогда Абдархор, выхватив длинный кривой меч, воскликнул:
— Пустите меня, я сам сражусь с Владигором!
И в одно мгновение все замерли вокруг. Только Ждан несмело начал было:
— Надо ли, князь?!
Но и тот оборвал себя на половине фразы.
Он имел в виду, что Владигор еще не отошел после смертельной раны. Но с другой стороны, чувствуешь слабость — не лезь в битву. А если уж ввязался, кому какое дело до твоих ран. Будь готов отвечать своей жизнью или своей смертью.
Небо давно уже посветлело. Догорали, потрескивая и дымясь, факелы. Серые туманные сумерки висели над долиной. И в этом сумеречном свете все, затая дыхание, стали следить за начинающимся поединком.
Владигор развернул Лиходея и направил его грудью на легконогую лошадь Абдархора. Это был старинный его прием. Боевой друг всегда участвовал в битве вместе с хозяином. Сбивал грудью подвернувшихся лошадей, кусал врагов, копытами втаптывал их тела в землю.
Но лошадь Абдархора недаром происходила от кобылиц, за которых давали по тысяче пленных людей. Она зашаталась, но устояла. И все же Владигор успел нанести ей удар боевым топориком в шею, и только тогда она, осев на задние ноги, стала валиться на бок.
