Ольга Родионова - Мой ангел Крысолов
— Нам нужно наверх, — сказала она. — Лей, пойдем. Вдвоем с тобой мы сумеем вытащить хоть кого-нибудь… Лина, ты посмотрела бы, что у этих дурачков под повязками. И ноги Марка заодно. Укусы крыс бывают очень опасны.
Целительница тем временем уже подошла к Марку, который все так же стоял у двери, и внимательно вглядывалась в его бледное лицо.
— Погоди, Нета, — сказала она озабоченно. — Погоди, не уходи. Сдается мне, что это… бутылка.
— Какая бутылка? — не поняла Нета, тогда как Рут испуганно ахнула и прикрыла ладонью рот.
— Песчаники из него пили, — пояснила Лина, отходя подальше от мальчишки. — Взгляни на его шею. Это не крысиный укус, это хуже. Он заражен. Более того, если он не получит крови в ближайшие полчаса, он умрет.
Как будто в подтверждение ее слов, Марк закрыл глаза и начал тихонько сползать на пол.
— Это Дагмара, — горестно воскликнула Рут. — Это ее работа — она любит мальчиков. Что же нам делать?..
— Я его подержу, — сказала Нета, бесстрашно склонившись над мальчишкой и с жалостью его разглядывая. — Я подержу, а вы подумайте, что делать. Я никогда с этим не сталкивалась, вам виднее.
— Не надо, — раздался спокойный голос у нее за спиной. Нета оглянулась — Оракул стоял посреди комнаты, откинув свой неизменный капюшон и протянув вперед руки, как будто ощупывая воздух. — Не надо, Нета. Аранта его подержит. Впусти ее, она устала, а дверь выдержит и так… какое-то время. Надеюсь, мы успеем. А тебе пора наверх. Там нужна помощь. Возьми с собой Лея… И на твоем месте я взял бы и капитана. Ничего, что он ранен. Он выдержит.
— Хорошо, Оракул, — Нета поспешно отперла дверь, и Манга, стремительно перекидываясь на ходу в женское обличье, шагнула в лазарет и сразу наклонилась над бесчувственным телом оборванца.
— Всё, мы ушли, — Нета оглянулась и нашла глазами Целительницу. — Лина… Тритон.
— Не беспокойся, — та кивнула. — С ним ничего не случится. Поторопись.
И трое отродий выскользнули за дверь, в коридоры, полные крыс.
25
— Долго мы будем тут отираться? — раздраженно сказала Дагмара и с отвращением огляделась по сторонам. — Мне не нравится этот замок, мне не нравится эта девка, мне не нравишься ты.
— Ничего не могу с этим поделать, — равнодушно отозвался Тот.
Он сидел в кресле Речника и смотрел на крыс, шмыгавших под ногами.
— Я надеюсь, этих отродий уже прикончили? — Изящно вырезаные ноздри Дагмары трепетали от злости. — Сколько можно возиться? Людишки нашли винный погреб и напиваются всласть, про свои обязанности уже забыли. Сонный Дрыга получил пулю в лоб, ты видел?.. Он, конечно, полный придурок, но иногда был таким сладким… Мне будет его недоставать. Мор сломал ногу, но очухается завтра к вечеру, я думаю. Адамант сунул ему девку из деревенских, которая увязалась за отрядом. Вообще, мне тоже хочется выпить, дорогой. Пойду-ка я, пожалуй, укушу кого-нибудь. — Она сладко потянулась. — Не зря же мы здесь застряли. Ты не хочешь подкрепиться?.. Нет? Ну и сиди.
Она поднялась, высокая, гибкая, и вышла из кабинета Речника.
Тот откинулся в кресле и потер грудь. За окном было уже совсем светло. Крысы хозяйничали в замке. Через несколько часов тут все будет кончено — чего не растащат люди, то сожрут крысы. Неизвестно, правда, где прячутся Речник и еще с десяток отродий. Но это дело техники, их всех выловят если не горожане, то Секач с остальными песчаниками. Потери среди них были незначительны — Жмур, Сонный Дрыга, Холерик да Мор со сломанной ногой и небольшой контузией. Горожан полегло гораздо больше — эти приморские гости оказались неплохими бойцами.
Сонного Дрыгу Тоту было совсем не жаль. Он всегда был омерзительным отродьем, грязным по всей своей природе. И совершенно сумасшедшим. То, что он сотворил с проституткой, заставляло Тота передергиваться от отвращения. А Дагмаре понравилось. Она очень смеялась, помнится. Жмур тоже был еще тот ублюдок, специалист по маленьким девочкам. Из погибших Тоту был отчасти симпатичен только Холерик, который, несмотря на бешеный нрав, имел хотя бы отдаленные понятия о благородстве. Впрочем, каким благородством могут обладать отродья, пьющие кровь?..
В груди болело все сильнее. Тот поднялся, сморщившись от боли, и подошел к окну.
Ветер почти стих, только далеко в дюнах еще сгибались под его порывами сухие стебли. Но в дюнах всегда ветер.
Тот нарочно не стал смотреть, что случилось с Радой и ее героическим защитником. Всё давно в прошлом. А Адамант с ними разберется. Если бы не боль в груди, можно было бы представить, что никакой встречи не было. Что не было никакой Рады, никакого детства в маленьком южном городке у моря, что никогда мальчик Тутти не просыпался от крика матери: «Вставай, отродье поганое, навязался на мою голову, хватит дрыхнуть!», — и никогда не убегал на берег от этого крика и колотушек, глотая слезы и выдумывая себе, что он на самом деле прекрасный заколдованный принц…
Прекрасный заколдованный принц высунулся в окно по пояс и немного подышал ртом. Внизу, под стенами замка, песок был усеян птичьими тушками и трупами убитых волков и людей. Между ними шмыгали крысы, что-то там делали с мертвецами. Тот с омерзением отвел глаза и вернулся в кресло.
Его жизнь подходила к концу, он это чуял неотвратимо и равнодушно. Равнодушно?.. Ну, почти. Ненавистный Крысолов оставался живым, его присутствие на свете не давало Тоту спокойно спать. Наверное, это чувство передалось ему от Дагмары. Дагмара так ненавидела Крысолова, что временами ее необузданная ярость даже Тоту казалась какой-то преувеличенной, как раздавленная любовь. Любовь… Страшная мука, вызывающая физическую боль в том месте, где у мальчика Тутти когда-то было сердце — высохшее, сморщенное, как вяленый абрикос сердце Господина песчаников и Врага рода человеческого. Любовь делает отродье уязвимым. Любовь это проклятие. Любовь это смерть.
— Ну, как ты тут, мой птенчик?
Изрядно повеселевшая Дагмара, слегка пританцовывая, вошла в кабинет.
— Соскучился? Вижу, что нет. Ну и ладно. А я прогулялась на стену. Вообрази, Адаманту пришла хана. Не надо было его, дурака, оставлять наедине с этим долговязым отродьем — они, натурально, прикончили друг друга. Все бы ничего, но девка под шумок куда-то делась. Я ее немного поискала, хотела попробовать на вкус, но тут такие утомительные коридоры, да еще твои крысы путаются под ногами… Что ты молчишь, мой сладкий? Переживаешь из-за Адаманта? Брось. Он сам виноват — не смог справиться с каким-то скороходом, да еще раненым вдобавок. Туда ему и дорога. В городе подрастает не меньше сотни наших крошек, всегда можно пополнить стаю. Я уже присмотрела с десяток хорошеньких мальчишек, через годик их можно будет пускать в дело…
