Дэвид Геммел - Белый Волк
— Стало быть, месяц?
— Никак не меньше.
— Долгим мне покажется этот месяц.
Скилганнон не имел тогда представления, каким долгим этот месяц покажется ему. Он стал понимать это с первой же ночи в их комнате, что выходила на запад, в сад. Несмотря вполне достаточную ширину кровати, он лежал без сна, чувствуя идущее от Джианы тепло. Каждый порыв воздуха из окна доносил до него запах ее волос. Ночью она тихо поднялась с постели, и он увидел у окна силуэт ее обнаженного тела. Им сразу же овладело до боли острое возбуждение. Она закинула руки за голову, запустив пальцы в волосы. Он пожирал глазами изгиб ее талии, длинные плавные линии ног. Она прошлепала по комнате и налила себе воды, а он, зажмурившись, попытался изгнать из головы ее образ — тщетная попытка. Миг спустя она снова скользнула в постель рядом с ним.
— Не спишь? — спросила она.
Он хотел было притвориться спящим, но потом ответил:
— Нет. А тебе почему не спится? Может, постель неудобная?
— Нет. Я думала о матери. О том, увижу я ее снова или нет.
— Гревис — умная голова. Уверен, он обязательно осуществит то, что задумал.
— Она носит при себе яд. В перстне. Если за ней придут, она примет его.
— А ты? У тебя тоже есть яд?
— Ну уж нет! Я убегу. Отомщу за отца и скину Бокрама с трона.
— Это будет непросто, Сашан. Он пользуется поддержкой императора. Даже если ты соберешь армию, равную Бок-рамовой, тебе придется иметь дело с Бессмертными, а их никто еще не побеждал, ни разу.
— Горбен падет, — ответила она. — При его непомерном честолюбии и гордыне это неизбежно. Отец понимал это, только время рассчитал неверно. Горбен ни за что не остановится. Он будет расширять свою империю и когда-нибудь ступит на один шаг дальше, чем следует. В Готир, к примеру, или в Дренан.
— А если этого не случится? Она подкатилась к нему.
— Тогда я найду способ его соблазнить. Ни одна из его жен не родила ему сына, а я рожу. И скину Бокрама с трона.
— Уверенности тебе не занимать, но мне как-то не верится, что Бокрам в это время трясется от страха.
— Надеюсь, что не трясется. Мы с матерью для него пока всего лишь досадная помеха. Он боится одного: что я убегу и выйду замуж за какого-нибудь сильного правителя. Да и это его не слишком тревожит, ведь нет такого правителя, у которого достало бы сил его свергнуть.
— Как же ты в таком случае думаешь добиться успеха?
— Принцев и вождей племен, согласных жениться на мне, наберется не меньше полусотни. Если их всех объединить, у нас будет армия, способная завоевать весь мир.
— Хочешь выйти замуж за полсотни мужчин сразу? По-моему, роль шлюхи дурно влияет на твой рассудок.
— Маланек говорил, что ты умный и быстро соображаешь. Может, он ошибался?
— Мне трудно быстро соображать, когда я лежу в постели с голой женщиной.
— Вы, мужчины, все одинаковы, — засмеялась она и откатилась обратно. — Ладно, посплю, пожалуй.
Немного погодя он тоже умудрился вздремнуть, но просыпался каждый раз, стоило ей шевельнуться. Однажды она уронила руку ему на грудь и придвинула голову к его плечу.
На рассвете он проснулся окончательно, вялый и разбитый. Джиана еще спала. В серой тунике и сандалиях он спустился вниз. Молаира, которая уже резала овощи на кухне, послала ему презрительный, по ее мнению, взгляд. Скилганнон подошел и чмокнул ее в щеку.
— Твоему отцу это не понравилось бы, — залившись краской, сказала она.
— Да, может быть, — признал Скилганнон.
— Поглядел бы ты на себя. Сразу видно, всю ночь развратничал.
Скилганнон со смехом покинул ее и вышел в сад. Спериан, стоя на коленях, пропалывал клумбу, и он стал ему помогать. Закончив работу, оба вернулись в дом, отмыли руки и сели завтракать, Молаира занялась стиркой, а Скилганнон сказал Спериану о деньгах, которые следовало выплатить Сашан.
— Да, это разумно, вот только насчет похода на рынок я не уверен. Вряд ли она бывала там хоть раз в жизни.
— Я думаю, она справится. За домом следит кто-нибудь?
— Двое. Почитай всю ночь тут проторчали, а утром их сменили другие. Ты уже подумал, что скажешь Бораниусу, если он вернется? Он с ней встречался раньше?
От этого вопроса у Скилганнона свело живот.
— Не знаю. Спрошу у нее. Спериан поставил на поднос нарезанный хлеб и сыр.
— Вот, отнеси ей.
Джиана проснулась, но еще не вставала.
— Я принес тебе завтрак, — сказал Скилганнон. Она села, и простыня соскользнула с нее, обнажив грудь. — Ты бы хоть оделась! — вспылил он.
— Какой ты вскидчивый с утра, Олек. Не выспался, наверное? — Взяв у него поднос, она спокойно поела и встала с постели. Скилганнон, сидя к ней спиной, слышал, .как она смеется. — Можешь смотреть, мой стыдливый друг. — Она снова надела свое желтое платье и уселась на плетеный стул у окна.
— Ты когда-нибудь встречалась с Бораниусом?
— Это имя ничего мне не говорит, — пожала плечами она.
— Высокий, красивый, с золотыми волосами. Учился у Маланека.
— Да, теперь вспомнила. Изумрудные глаза и надменный рот. Почему ты спрашиваешь?
— Он может прийти сюда. Не нужно, чтобы он тебя видел.
— Ты беспокоишься попусту, Олек. Во время единственной нашей встречи я была разодета в шелка, волосы у меня были темные, на голове диадема с семьюдесятью бриллиантами, лицо накрашено. Он поцеловал мою руку и тут же перевел взор на отца, которому очень старался понравиться.
— Все равно, Бораниус не дурак. И его люди продолжают следить за домом.
— Вот я и покажусь им. Ты дашь мне денег, и я пойду на рынок. Куплю себе ожерелье и новое платье.
— Похоже, все это доставляет тебе удовольствие. Улыбка сошла с ее лица.
— А ты чего хотел, Олек? Чтобы я забилась в угол и дрожала там в ожидании, пока сильные мужчины меня спасут? Либо я добьюсь своего, либо меня схватят и убьют. Ни один мужчина на свете не заставит меня бояться. Я этого не допущу. А на рынок я и правда схожу с удовольствием. Для меня это внове. Пройдусь по солнышку и буду наслаждаться свободой. Я Сашан, а Сашан незачем опасаться ни Бораниуса, ни кого-то еще.
Скилганнон, пристально посмотрев на нее, кивнул и поклонился.
— Ты необыкновенная женщина.
— Правда твоя. Расскажи, как вести себя на рынке.
Он объяснил, что первую цену никто не платит, и научил ее торговаться, а также предупредил, что есть места, куда женщины не допускаются: игорные дома, трактиры и храмы.
— В храм тоже нельзя? — удивилась она.
— Только не через главный вход. Есть боковые двери, ведущие на галерею. Женщинам не полагается приближаться к алтарю.
— Вздор какой! — вскричала она.
