Стив Виттон - «Sacred: Кровь ангела»
Зара прервалась, взяла с ночного столика бутылку шнапса, чтобы сделать глоток, в то время как Фальк задумчиво кивал с бесполезным пинцетом в руке; он слышал истории о Большой войне, о том, как орки и темные эльфы терроризировали страну и сколько тысяч жертв стоило это. Только он, разумеется, никогда не встречал свидетелей и участников тех событий. Да это и не было удивительным: Аарнум I правил Анкарией тысячу лет назад…
Сделав глоток, Зара скривила лицо, когда алкоголь обжег горло, но не отставила бутылку и продолжила рассказ:
– Я не знаю, сколько погибло тогда, но, должно быть, сотни тысяч. Сначала люди пытались обороняться, король посылал войска в надежде с помощью военной силы стать хозяином положения, но это привело лишь к тому, что еще больше людей погибли, ибо темные эльфы и без того были сильными противниками, но в союзе с орками стали практически непобедимы.
Зара сделала еще глоток.
– Аарнум Первый не мог предотвратить того, что темные эльфы, как чума, все дальше распространялись по Анкарии, и в результате вынужден был сам спасаться бегством, чтобы сохранить свою жизнь. С горсткой оставшихся подданных он нашел убежище в лесной крепости Тир-Фазуль в лесах Эльбы около западной границы. Оттуда он стал рассылать гонцов по всей Анкарии, чтобы собрать армию. Однажды один из гонцов постучал в ворота родового замка фон Ланштейнов. Когда-то Родерик фон Ланштейн служил фельдмаршалом у отца Аарнума, так же как его отец и отец его отца. Аарнум Первый надеялся, что может рассчитывать на его служение. Но сам Родерик фон Ланштейн был слишком стар и уже не в силах держать меч. Тогда, чтобы поддержать семейную честь и послужить родине, дочь фельдмаршала – единственное дитя – решила последовать призыву короля.
– Это была ты, не так ли? - спросил Фальк. – Дочь фельдмаршала?
Зара ничего не ответила. Наверное, она даже не расслышала вопроса Фалька, так глубоко погрузилась в воспоминания.
– Девушке было двадцать лет, когда она поступила на службу королю и в Тир-Фазуле была посвящена в рыцари. Сначала все казалось одним большим приключением – армия Аарнума использовала тактику темных эльфов и покидала лесную крепость, чтобы делать короткие, целенаправленное набеги на посты врага или транспортные эшелоны снабжения. Наши потери были незначительны, и наша самонадеянность возрастала день ото дня. Однажды король решил, что настало уже время отвоевать обратно Анкарию, и мы выступили, чтобы очистить страну от темных эльфов и орков. Приключение обернулось крайне серьезным, кровавым делом, так как мы одновременно сражались на двух фронтах, стараясь оттеснить темных эльфов на востоке и орков на юге. Нам пришлось разделить силы и, как следствие, лишиться численного превосходства. Скоро количество жертв с нашей стороны стало возрастать. Многие умерли – так много… – Ее голос стал тише, затем она с упрямством продолжила: – Все же нам удалось оттеснить врагов и отвоевать много областей. В какой-то момент на нашу сторону встали гномы, которые боялись, что изгнанные демоны начнут искать убежища в подземном царстве и станут посягать на их владения. Гномы полагали, что, если они помогут людям истребить темных эльфов и орков, опасность будет устранена, и таким образом к нам присоединилась значительная армия из Гнарлштадта, находившегося глубоко под землей. И вот, наконец – прошло уже несколько лет после того, как молодая воительница отправилась в священный поход, – вооруженные силы короля оказались у стен замка Мураг-Нар, последнего пристанища темных эльфов уже на краю Темных областей.
Она сделала еще глоток, чтобы смочить горло.
– Мы заметили, что чем дальше двигалась наша армия на северо-восток, тем слабее становилось сопротивление темных эльфов, и когда в поле зрения оказался Мураг-Нар, стала ясна причина этого: грабители душ стянули все силы в замок, там оказалось до десяти тысяч кровожадных темных эльфов, прирожденных воинов, не боявшихся смерти, готовых на все, чтобы удержать крепость, которая считалась неприступной. Многие в истории пробовали ее захватить и потерпели неудачу, а все, чем мы располагали, – это шеститысячной армией, почти вдвое меньше воинов, чем у темных эльфов. Но мы приняли вызов, и таким образом началась осада замка, продолжавшаяся почти три месяца. За это время никому не удалось ни попасть в замок, ни выйти наружу, и мы беспрестанно обстреливали крепость из катапульт и горящими стрелами, пока Аарнум с советниками не решил, наконец, что темные эльфы уже ослабли от голода и мы можем попытаться взять приступом замок. Но король ошибся…
Фальк наморщил лоб:
– Насколько?
– Темные эльфы оказались более выносливыми, чем кто-либо ожидал, – объяснила Зара. – Много более выносливыми и крайне жестокими. Потому что, как выяснилось, когда у них закончились продовольственные запасы, они не голодали, а питались мясом погибших, а когда убитых не хватало, они умерщвляли десятки своих товарищей и съедали их. Чтобы сохранить силу, эти монстры питались трупами, в то время как мы несколько недель действительно голодали. – От воспоминаний черты ее лица стали жестче. – Штурм крепости продолжался тридцать дней и ночей. Тридцать дней и ночей, когда пали почти все, кого я знала, когда приходилось идти вброд по колено в крови и крики умирающих и раненых, кажется, не умолкали ни на минуту…
Она хлебнула еще шнапса, чтобы прогнать ужасные видения.
– Нам удалось проломить одну из крепостных стен и попасть в крепость, где бойня с неослабевающей яростью длилась еще три дня… пока последняя голова темного эльфа не оказалась насаженной на столб на зубцах замка… Я искала в подвалах замка оставшихся темных эльфов… И там, в одной из темниц, нашла ее, закованную в цепи.
Брови Фалька поползли вверх.
– Ее?
– Молодую женщину, – пояснила Зара. – Или, по меньшей мере, она выглядела как молодая женщина. Вероятно, лет двадцати или того меньше. В темной, сырой темнице с железными кандалах на руках и ногах, она была прикована цепью к стене. Платье изодрано в клочья, полуголое тело покрыто бесчисленными шрамами необычной формы – некоторые походили на клейма в форме креста, выжженные глубоко в теле. Еще белые, вздутые волдыри, как будто ее тело обрызгали каплями кипящего масла. Всевозможные виды резаных, колотых ран и ожогов… Собственно говоря, никто не выжил бы после таких пыток, но она еще жила – или, по крайней мере, я посчитала ее состояние жизнью, так как, когда я приблизилась, чтобы удостовериться, что женщина мертва, она открыла глаза и посмотрела на меня большими зелеными глазами, как у кошки… или как у змеи… Она была удивительно, сказочно красива и, несмотря на все, что над ней учинили, выглядела как ангел: длинные, вьющиеся белокурые волосы, большие сияющие глаза и лицо, словно выписанное рукой великого художника… Она посмотрела на меня, и мне захотелось ей помочь, снять оковы, спасти ее… Она казалась такой хрупкой и беспомощной, такой уязвимой… Я заверила ее, что теперь все будет хорошо, и поспешила освободить от оков, но едва я раскрыла железные наручники на запястьях, как она, словно дикий зверь, бросилась на меня и с жадностью погрузила свои клыки мне в шею… Она настолько изголодалась… пила, как умирающая от жажды…
