Джулия Смит - Король-колдун
Стражник шумно сглотнул.
— Ваше величество, — вмешался он в разговор слегка дрожащим голосом, — Килфарнан взят.
* * *Наставник Мобарек, духовный глава ордена Святого Адриэля, сгорбился за кружкой холодного эля в Большом зале дворца. Он выглядел гораздо старше своих шестидесяти пяти — наставник бежал сломя голову из Килфарнана, и путешествие не пошло ему на пользу. Некогда красивый плащ был заляпан грязью и потрепан, узловатые руки сильно тряслись, разбрызгивая эль на мантию, пока он утолял жажду. Атайя мало знала его, за исключением того, что давным-давно Мобарек был наставником Джона Люкина, но одно это говорило принцессе о Мобареке и его чувствах по отношению к лорнгельдам больше, чем ей хотелось бы знать.
В то время как Хедрик и Николас отправились в комнату принца, а граф Белмаррский остался на попечении слуги его величества, архиепископ Люкин, Атайя и Джейрен собрались вокруг наставника, чтобы выслушать его рассказ. Капитан Парр затаился в углу словно шпион, не в силах оторвать от Атайи и Джейрена хищного взгляда. Атайя заметила, что во время своего рассказа наставник избегает смотреть на нее и Джейрена. Если Мобарек и не собирался, как Люкин, вслух высказывать свое недовольство новым союзом, это вовсе не означало, что он его поддерживает. Мобарек сполз на самый край скамьи, стараясь, насколько позволяла благопристойность, держаться как можно дальше от недостойных членов королевской семьи.
— Казалось, все силы ада напали на нас, — произнес он, глаза затуманились от воспоминаний. — Огонь падал с неба огромными оранжевыми струями, под ногами разверзались ямы, стремясь поглотить нас, крылатые чудовища набрасывались сверху, извергая дым и щелкая ужасными зубами… — Мобарек в смятении затряс головой. — Эти колдуны и вправду дети дьявола, если могут управлять подобными вещами!
— Большинство из того, о чем вы рассказали, не более чем иллюзии, — заметила Атайя, сомневаясь, однако, что ее слова смогут прояснить что-нибудь в мозгу наставника. — Или скорее всего Мудрец искусно смешал иллюзии и реальность, чтобы заставить вас сомневаться, насколько реально то, что вы видели.
— Вряд ли теперь это имеет значение, — ядовито заметил Люкин, изволив наконец-то бросить взгляд на Атайю. — Город пал.
— И дом капитула вместе с ним, — грустно добавил Мобарек, испустив медленный вздох. — Почти никто не смог сражаться с ними. Сотни верующих стекались к собору в поисках защиты, но оказались запертыми в клетке, словно жалкие свиньи, принуждаемые присоединиться к людям Мудреца или умереть. Те, кто отказался присоединиться, были убиты… прямо в соборе, перед Божьим взором! Захватчики были особенно жестоки к адриэлитам — особенно к тем, что служили судьями Трибунала. Я даже не могу произнести, что они сделали с ними. — Мобарек зажмурился, пытаясь не дать потоку гнева и скорби затопить его. — Даже если бы мэр окружил город укреплениями, сарские колдуны наверняка сровняли бы их с землей.
— Разве там нет твоих людей? — спросил Дарэк Атайю, в его тоне слышалось прямое обвинение. — Почему они ничего не сделали, чтобы остановить все это?
— Вероятно, они, как и все прочие, были захвачены врасплох. К тому же Мэйзон Де Пьер, хоть он и является одним из лучших колдунов, совсем не полководец, так же, впрочем, как и я. Мои люди — ученики, а не воины.
Дарэк раздраженно взмахнул руками.
— Так почему же ты не обучила их сражаться?
— Я учила их защищать себя, а не убивать других людей, — выпалила Атайя в ответ. — Если бы я обучала их сражаться, ты обвинил бы меня в том, что я собираюсь отнять твой трон!
— Что толку спорить об этом сейчас, — произнес Джейрен, почувствовав, что спор между Дарэком и Атайей может затянуться до вечера, если не остановить его, к тому же спор этот представлял ненужную угрозу их слишком хрупкому союзу. — Теперь мы знаем, что случилось в Килфарнане. Может быть, мы должны послать помощь?
Наставник бросил на Джейрена оценивающий взгляд, удивленный тем, что колдун способен предложить нечто разумное. Однако предложение запоздало.
— Я бежал из города около недели назад. Полагаю, уже слишком поздно посылать помощь.
— Почему вы хотя бы не следили за ними с помощью этих своих проклятых сфер? — спросил Люкин едко. — Разве не этим способом вы узнаете все, что вам нужно?
Атайя постаралась не обращать внимания на провоцирующий тон архиепископа.
— Превосходная идея, — отвечала она, сделав вид, что и вправду приняла насмешку за дельный совет. — Однако лучше уж я открою панель — тогда мы все сможем видеть. — Она поднялась из-за стола и стала у помоста. — Я постараюсь добраться до Мэйзона. Его лагерь надежно скрыт — возможно, им удалось избежать нападения.
Она открыла маленький кошелек, привязанный к поясу, и вытащила оттуда ключ — кусок синего агата, испещренный серебряными рунами. Расставив руки, принцесса пробормотала слова молитвы. Белая дымка заструилась из кончиков пальцев, образовав прямоугольное окно в другую часть мира.
Мобарек задохнулся от ужаса и отпрянул назад, едва не пролив остатки эля на колени короля.
— Ваше величество, и вы позволите сделать это?
— У вас есть идея получше? — Дарэк выглядел едва ли менее напряженно, чем Мобарек, — со времен Родри в этих стенах не происходило столь явной демонстрации колдовства. Однако король понимал, что колдовство — самый быстрый способ узнать, что творится в западных графствах. Выяснить, насколько мучительно положение людей, — вот его главная забота, и он не может позволить себе спорить о способах достижения этой цели.
— Мэйзон? — позвала Атайя, глядя в клубящийся туман, словно искала потерявшегося ребенка, блуждающего там. — Мэйзон, ты здесь? — Она подождала, но ответом принцессе было лишь гробовое молчание. — Есть здесь кто-нибудь? Кто-нибудь живой?
Пристально вглядываясь в бесстрастную дымку, Атайя вновь ожидала ответа — ей казалось, что молчание длится целую вечность. Она старалась не думать о том, что может означать это молчание, — возможно, не осталось никого живого, чтобы ответить ей. Наконец окно вспыхнуло ослепительной белизной — связь была установлена, на ее призыв ответили.
И вот когда черные точки перед ее глазами рассеялись, Атайя вновь обнаружила себя лицом к лицу с Мудрецом острова Саре.
Облаченный в белый шелк Брандегарт выглядел великолепно, мерцающая ткань светилась на фоне загорелой кожи. Золото поблескивало в ушах и на шее, тонкий обруч, отделанный изумрудами, охватывал лоб. Он сидел на груде подушек посередине богато убранной палатки, с отсутствующим видом изучая содержимое подноса с пирожными и сырами, расположенного у его ног. Атайя едва узнала женщину, поставившую поднос перед ним и скрывшуюся за рамой панели. Это была Хильда из Коукли, отмытая и надушенная, укутанная в дорогие шелка, вырванная из безвестного прозябания и являвшая собой пример процветания, которое Мудрец обещал тем, кто последует за ним.
