Дмитрий Колодан - Новые мифы мегаполиса
Семен выполнил все, как было сказано, хотя ежесекундно ждал строгого оклика, особенно когда набирал на стройке песок. Однако обошлось. Почти час Семен просидел на лавочке в противоположной стороне двора, но все-таки дождался событий.
Сначала у трансформаторной будки запарковался здоровенный бензовоз с логотипами ТНК на округлых боках цистерны. Водила выскочил и метнулся в ближайший подъезд — видать, заехал домой перекусить, время-то дневное, обеденное.
Через семь минут во двор влетел какой-то идиот на белой «Субару», а следом — два полицейских «мерседеса». Семен не очень понял, что произошло, но один из «мерседесов» едва не протаранил бензовоз с кормы, затормозив как раз на рассыпанном Семеном песочке. «Субару» с ходу врубился в дерево у трансформаторной будки, да так, что обломившаяся ветка оборвала электрические провода. Когда они мазнули по металлу бензовоза, шарахнула такая неслабая искра, что Семен непроизвольно вздрогнул. Легко было представить последствия, воткнись «мерседес» с ходу в цистерну, — искра, разлитое топливо…
Рядом с трансформаторной будкой, за сетчатым заборчиком, располагалась игровая площадка детского сада. И в момент, когда все происходило, на ней играли дети.
Когда Семен сопоставил все факты, внутри у него все похолодело. Нет, он вполне допускал, что полицейская машина вовремя затормозила бы и без песочка. Но воображение ведь не отключишь?
Семен как раз шел к метро, когда позвонил шеф и просто сказал:
— Молодец. Плюс сто на карточке. Будь всегда на связи.
И отключился, потому что Семен долго молчал в трубку, впав в странный мыслительный ступор.
Дома, в девяносто пятой квартире, он не выдержал и дернул стакан водки.
И пошло. Шеф звонил в самое непредсказуемое время — днем, ночью, безотносительно ко времени суток. Иногда раз в неделю, иногда дважды в день. Как-то даже три раза за день пришлось мотаться. Семен выполнял, на первый взгляд, мелкие и незначительные поручения — убирал с края крыши забытые кем-то кирпичи, закрывал распахнутые двери подъездов, пару раз вбивал на место костыли, крепящие железнодорожные рельсы, красил фосфоресцирующей краской бетонные плиты, уложенные поперек закрытой на ремонт улицы, выламывал и уносил подальше расшатанные металлические прутья заборов, подпиливал и валил указанные деревья накануне сильных штормов… Чего только ему не приходилось делать! Странно, но даже когда он совершал, на первый взгляд, хулиганские и асоциальные вещи (например, разбивал булыжником витрину в магазине), ему как-то удавалось разминуться с охраной или полицией. Видимо, шеф идеально вычислял время очередной акции, так, чтобы у Семена всегда был безопасный вариант отхода. Семен вообще не был склонен к завышенной самооценке и не питал иллюзий относительно собственной значимости, но обычная логика то и дело подсказывала ему неизбежно печальный и зачастую трагичный сценарий дальнейшего развития событий, если исключить его, Семена, вмешательство. Ну, кирпичи на крыше или перекрытая бетонными плитами улица — понятно. Чья-то сбереженная голова и уцелевшая машина. Однако то и дело приходилось выполнять и достаточно абстрактные и с виду совершенно невинные поручения — например, задержать у входа в метро некоего человека и выяснить у него дорогу к месту, окрестности которого Семен на самом деле прекрасно знал. Семен честно забалтывал этого человека — по-спортивному одетого молодого парня — минуты полторы. И гадал потом: кого и от чего уберегла эта задержка? От падения под поезд? От ножа в боку после нелепой драки?
В любом случае Семен отчетливо понимал, что на самом деле является лишь орудием, инструментом в руках истинного вершителя чьих-то судеб. Был ли этим вершителем шеф, чей голос он постоянно слышал посредством загадочной сети «Небо-ТФ», или же этот неведомый человек, которого Семен никогда не видел, и сам был схожим орудием высшей силы — неизвестно. Но так или иначе у Семена постепенно вызрело твердое намерение увидеть человека, с которым он разговаривает, и понять — кто он? Если такой же исполнитель, как и сам Семен, только рангом повыше, то кто сидит еще выше него?
Понимал Семен и то, что его изыскания вряд ли будут одобрены теми, кто сидит выше. Да и вообще будут небезопасными. Но извечный страх перед властью, перед бандитами и вообще перед людьми, способными на необратимые поступки, который всегда жил в нем, маленьком человеке из маленького города, волшебным образом испарился. Возможно, именно потому, что в последнее время ему самому пришлось совершить немало странных поступков, сильно изменяющих кое-что в окружающем мире.
Можно думать что угодно, но спасенная человеческая жизнь — это в чистом виде изменение окружающего мира. Возможно, что весьма сильное — все мы читали «И грянул гром» Рэя Брэдбери. И если, черт возьми, судьба (или кто там стоит за шефом?) назначила его, Семена Немоляева, этой самой бабочкой, то лучше уж быть разумной бабочкой, а не безмозглой. Не слепым орудием в чьих-то раскладах, а существом мыслящим, наделенным, как Семен смел надеяться, совестью и здравым смыслом.
Злодеяний он, во всяком случае, совершать не хотел категорически — и без него в Москве то и дело что-нибудь взрывали.
Со взрывами он как в воду смотрел.
Очередной звонок на «Небо-ТФ» застал его в очереди перед кассой продуктового мини-маркета.
«Хорошо, что не минутой позже, — подумал Семен мимолетно. — А то рук не хватило бы, и покупки по пакетам распихивать, и сдачу от кассирши принимать, и на звонок отвечать…»
— Слушаю! — сказал он буднично.
— Метро «Проспект Вернадского». — Шеф, как всегда, был краток. — Выход назад. Как доедешь, жди звонка.
— Еду, — так же буднично отозвался Семен, поставил корзинку с продуктами на пол и протиснулся мимо расплачивающихся покупателей к выходу.
Очередь таращилась на него с немым уважением: вот так вот просто поставить корзинку и уйти — есть в этом нечто театральное. Охранник у выхода, напротив, глядел с подозрением. Но Семен прошел между рамок, и ничего не зазвенело, поэтому охранник всего лишь проводил его взглядом и направился к оставленной корзинке. Но Семен этого, конечно же, видеть не мог.
Он быстрым шагом достиг «Первомайской», спустился на платформу, скользнул в подоспевший «Русич» и сел на одиночное место в самом углу вагона. Ехать ему предстояло минут сорок пять минимум. Под равномерный гул и убаюкивающее покачивание совершенно не думалось, и Семен впал в странное оцепенение. Совершенно механически вышел на «Арбатской», перешел на «Библиотеку» и втиснулся в поезд, следующий на юго-запад.
