Фред Саберхаген - Руки Геракла
Довольно долго мы стояли и дивились на труп, не зная, что делать дальше. Наконец я сказал:
– Впечатление такое, будто скульптор хотел сделать точную копию человека, но поленился выполнить ее как следует и до конца.
– Да, – кивнул Энкид. – Именно так эта тварь и выглядит. Но на самом деле… – он помотал головой.
– Это лишь грубая подделка? – закончил я. – Да, но кто же этот самый… скульптор?
Я сомневался, что на этот вопрос мне даст ответ даже сам Дедал. Возможно, это сможет сделать мой отец.
Когда я рассматривал то, что осталось от рта Антея, я увидел, что зубы, которыми он пережевывал овцу, тоже напоминали острые камни. Язык же был маленьким и, по людским меркам, уродливым.
– Гер, меня сейчас вывернет. – Мой племянник и вправду был бледен, несмотря на загар.
Это было хуже, чем мертвые кентавры. Меня тоже мутило, но я подавил позыв рвоты.
– Нет, не вырвет тебя. У нас на это времени нет, дел слишком много.
Теперь, когда у меня было время подумать, вопросы слетелись в мою голову, словно мухи на падаль – они, кстати, уже роились над трупом. Все ли гиганты в мире созданы по одному образцу? Или Антей – коротышка среди этих чудовищ, странное существо, сотворенное из странной плоти, даже среди своей расы?
От радости и страха у меня голова кружилась, в животе бурлило, так что я отошел подальше и сел на камень, чтобы поразмыслить.
Теперь я смогу рассказать важные вещи тому, кто послал меня выяснить правду насчет гигантов. Одно его, думаю, обрадует – гигант попробовал применить против меня оружие, которое опустошает мозг богов, но, похоже, оно никак не подействовало на меня.
– Энкид, собираешься ты блевать или нет, посмотри-ка на нашего приятеля вблизи, чтобы подтвердить то, что я буду рассказывать Гермесу и Дедалу.
– Гер, я видел, как ты сражался с ним и убил его. Я вижу, на что он похож теперь – на кучу комьев глины. Не думаю, что я поверил бы в это, расскажи мне кто другой. Неужто все гиганты таковы?
– Думаю, да.
Чтобы узнать как можно больше об Антее, мы с Энкидом обшарили его пещеру, как только убедились в том, что он мертв.
– А вдруг в пещере живет его самка? – внезапно пискнул Энкид, оглядываясь через плечо на черный зев пещеры.
– Да как у такой твари может быть самка? – рявкнул я. Но затем я поразмыслил над этим как следует – и так нам на каждом шагу наяву встречалось невозможное, так почему бы и этому не быть? И откуда берутся гиганты, если у них нет самок?
– Никто ничего нам не говорил о самке. Но мы постараемся найти ее – или это, – если оно существует. – Я поднял камень и держал его наготове, чтобы пустить его в случае чего в ход наряду с палицей.
Но в пещере ничего живого не было – разве что яблоки, которые, как я предположил, можно считать живым. Мы без особых сложностей нашли в чем-то вроде сундука в одном углу пещеры настоящее яблоко Гесперид. Это был высушенный плод, который в свежем виде был не меньше головы взрослого человека. Из верхушки торчал черешок, как у настоящего яблока.
В пещере не было почти никакой обстановки, словно ее житель предпочитал спать на сухом и голом каменном полу.
В темном углу мы нашли еще яблоки. У Антея всего было около десяти яблок.
Взяв один из круглых, золотистых плодов, Энкид сказал:
– Я бы не стал называть его яблоком, Гер. Если это и яблоко, то оно не похоже ни на один фрукт или овощ, какие я видел прежде.
– А я буду называть его яблоком, – ответил я, – пока не подыщу словечка получше.
Действительно, этот плод изо всех известных мне фруктов и овощей был больше всего похож именно на яблоко.
В ту ночь мы спали на борту «Небесной ладьи». Почти спокойное море ласково качало нас, относя от берега. Я дремал, чувствуя, что, наконец, сделал хоть какой-то настоящий шаг на пути выполнения моего великого подвига, и, проснувшись утром, я обнаружил, что каким-то образом во сне принял решение. Но если сны и сыграли в этом какую-то роль, то я их не помнил.
– Племянничек, мне кажется, что нам самое время навестить родной дом.
Прежде чем ответить, Энкид, готовый было нырнуть в воду, чтобы освежиться после сна, плюхнулся за борт. Когда он вынырнул, стряхивая с глаз мокрые волосы, я увидел, что он не слишком удивлен моим предложением.
– А как же владыка Гермес, дядя? Он же будет ждать рассказа о гигантах. Мы еще должны отвезти Дедалу кость морского чудовища. А еще яблоки. Наши заказчики пожелают их увидеть.
– Владыка Гермес спокойно найдет меня повсюду. Когда он будет готов, он отыщет нас где угодно – в Кадмее или еще где. Кроме того, он наверняка ушлет меня еще в какое-нибудь приключение, а я до того хочу побывать дома. Хочу повидаться с матерью.
Мы с Энкидом приняли решение и как могли четче представили себе Кадмею, положив руки на путеводный ларчик, но тут появился Гермес. Он возник прямо из воздуха и уселся на маленьком сиденье на корме.
Мы показали ему то, что нам удалось добыть, и рассказали о схватке с Антеем и ее исходе.
Гермес вместе с нами сошел на берег, чтобы посмотреть на тело, но когда я впервые указал ему это место, я подумал, что ошибся. Останки Антея теперь больше всего напоминали кучу земли, а не разлагающийся труп.
Вестник был весьма доволен и передал нам благодарность самого Зевса за нашу добычу. Он также избавил нас от ответственности за нее и сам понес все Дедалу.
Кроме яблок, наша добыча включала прядь волос Антея (самая человеческая часть его тела), кусочки его странной кожи и плоти. Я хотел поместить их в соль, чтобы сохранить во время долгого пути, но под рукой была только соленая морская вода, и в амфоре кожа и плоть вскоре превратились в обычную грязь. Я мог только надеяться, что они хоть на что-то сгодятся Дедалу и богам.
Гермес поблагодарил нас за наше открытие и доказательство того, что тайный план Зевса пока верен, – страшное оружие гигантов не действовало на меня.
Когда он собрался уже покинуть нас, он добавил к своим поздравлениям одно важное замечание:
– Твой истинный отец очень доволен тобой, Геракл.
Почти против воли я затрепетал от гордости, несмотря на всю свою злость.
Глава 16
Мегана
Избавившись от ответственности за наши трофеи, мы сложили наши нехитрые пожитки в маленькой каюте «Небесной ладьи» и подняли паруса. Энкид сидел на корточках перед нактоузом, прижавшись лбом к путеводному ларчику из слоновой кости, направляя нас домой.
Курс, который выбрал для нас путеводный ларчик, оказался просто возвращением по тому же пути, по которому мы сюда прибыли. Сначала мы несколько тысяч миль или около того шли по открытому морю, описывая большую дугу. Потом по сложному, долгому пути по бесчисленным рекам и озерам – некоторые были широкими, другие узкими – и по каналу. Последнее было само по себе приключением, и в другой раз я об этом расскажу больше. Но подарок Гермеса до сих пор служил нам хорошо, и я доверял ему. Насколько я знаю, наш путеводный ларчик, прокладывая курс, избегал штормов и других опасностей.
