Макс Фрай - Первая линия. Рассказы и истории разных лет
Ничего удивительного, что однажды маленькая серо-бурая птичка угодила в ловушку птицелова. Странно только, что это случилось с нею не в первый же день самостоятельной жизни, а примерно недели через две. Надо думать, это была очень везучая птичка. Ей бы не по роще порхать, а в казино ставки делать.
Однако рано или поздно это должно было случиться. Птичка угодила в силки.
Нельзя сказать, что она очень испугалась. Поначалу оторопела конечно — скорее от неожиданности. Как это, дескать, я, такая распрекрасная маленькая серо-бурая птичка, вылупившаяся из самого пестрого в мире яйца — и вдруг не могу улететь, куда захочу? Это как называется? Что за дела вообще?!
Потрепыхавшись, птичка убедилась, что освободиться без посторонней помощи совершенно невозможно, устала, притихла и принялась ждать, что будет дальше. Краткий, но позитивный жизненный опыт птички свидетельствовал: ничего не бывает навсегда, и почти все — ненадолго. Оставалось надеяться, что к неприятностям это тоже относится.
Обнаружив в ловушке маленькую серо-бурую птичку, птицелов, честно говоря, растерялся. Он понятия не имел, что делать с этой добычей. Для жаркого птичка вряд ли годилась — больно уж мала. Шансы продать ее на птичьем рынке казались ничтожными: птичка не имела ни товарного вида, ни сладкого голоса, ни даже громкого имени. По сравнению с ней даже полудохлый городской воробей показался бы образцом салонного шика.
— Ну и что мне с тобой делать? — обреченно спросил птицелов, извлекая из ловушки крошечный комочек свалявшихся перьев.
— Чии-чик! — жалобно пискнула маленькая серо-бурая птичка.
— Вопросов больше не имею, — проворчал птицелов и отпустил свою добычу.
Этот жест был продиктован скорее брезгливостью, чем великодушием, но маленькой серо-бурой птичке было решительно наплевать на такие тонкости. Она трепетала от восторга.
Это было совершенно новое, ни на что не похожее, упоительное ощущение: только что, всего секунду назад птичка наша не то что взлететь — крыльями пошевелить толком не могла. И вдруг — раз, и лети, куда вздумается, никто не держит!
Сейчас и сам полет, который прежде был для нее делом будничным, житейским, казался птичке дивным приключением, и привычный вид на рощу представлялся роскошной живописной панорамой, и мысли о грядущем ужине из мошек, вывалянных в цветочном нектаре, кружили голову не хуже самых что ни на есть романтических грез.
Маленькая серо-бурая птичка была счастлива, как никогда прежде. Целых три дня. А потом вдруг затосковала.
Она сама не понимала, что с ней происходит. Вроде бы, крылья по-прежнему за спиной, вокруг — милая сердцу роща, роскошный вид на березы и орешник с высоты птичьего как-никак полета, тучная, сладкая мошка на завтрак, обед и ужин, беззаботный сон в сени жасминового куста — чего еще желать?
Но маленькая серо-бурая птичка скучала и хандрила, пока снова не угодила в силки. Как водится, совершенно случайно, по разгильдяйству.
Старая история повторилась: оторопь, беспомощность, покорность судьбе, ожидание. Растерянность юного птицелова — что прикажете делать с такой добычей?!
Мальчик долго думал, потом отнес маленькую серо-бурую птичку к отцу. Показал. Тот махнул рукой:
— Выпусти, нафиг она тебе? Даже петь не умеет.
— Чии-чик! — подтвердила птичка.
Все произошло в точности, как в прошлый раз. Только что шелохнуться не было никакой возможности, и вдруг — лети куда хочешь, на все четыре стороны. Красота, восторг и упоение всяким мигом бытия.
Маленькая серо-бурая птичка упивалась этим самым всяким мигом очень долго. Аж до самого вечера. Ну и утром тоже поупивалась немножко, но это, честно говоря, было уже не то.
В следующий раз птичка сунулась в силки добровольно. Ну, почти добровольно: в самый последний момент заметила ловушку, но даже не попробовала спастись. Решила: будь что будет, может быть потом меня опять отпустят, и все будет хорошо.
Ничего удивительного, да.
Очередной птицелов взирал на маленькую серо-бурую птичку с непередаваемым отвращением. Дачники из города заказали ему певчего дрозда; аванс был получен и благополучно пропит, а вместо дрозда в силок попалась какая-то мелкая безголосая дрянь.
Еще немного, и сердитый похмельный птицелов в сердцах открутил бы глупую птичью голову, но в последний момент одумался и зашвырнул свою добычу в кусты.
Нечего и говорить, что птичка была в восторге.
С тех пор маленькая серо-бурая птичка целыми днями порхает по роще, а иногда даже наведывается в близлежащий дачный поселок. Былое разгильдяйство позабыто, теперь она внимательно глядит по сторонам: ищет силки и ловушки. А когда находит, старается устроиться там поудобнее, без особого ущерба для перьев и лап. Терпеливо ждет птицелова, чтобы прощебетать жалобное: «Чии-чик», — всем своим нетоварным видом взывая к милосердию, или хотя бы пренебрежению. До сих пор это работало. Но птичка, в общем, уже давно повзрослела и прекрасно понимает, что раз на раз не приходится, не всякий птицелов великодушен, не каждому она покажется незавидной добычей. Так что рискует она вполне сознательно.
И черт с ней.
СКАЗКА ПРО МАЛЕНЬКОГО ДИНОЗАВРА [20]
Давным-давно…
Нет. Не просто давным-давно, а так давно, что скорее никогда, чем когда-то, жил-был Маленький Динозавр.
То есть, сначала он не жил и не был. Сначала его вовсе не было. А потом Маленький Динозавр вдруг взял да и появился. Не родился, как, скажем, щенок, или котенок, а вылупился из яйца. Динозавры — они ведь вылупливаются из яиц, совсем как цыплята. А ты и не знал?
Ну, не страшно. Мне, в общем, тоже совсем недавно про это рассказали. Раньше в голову не приходило. Зато теперь будем знать.
Надо сказать, что наш Маленький Динозавр вылупился не в самый подходящий момент. Он умудрился покинуть яйцо аккурат в Конце Времен. То есть, не всех времен вообще, а в конце динозавровых времен. Динозавры в ту пору как раз собрались вымирать — ну и времена их, соответственно, в связи с этим подошли к концу. А наши, человеческие времена тогда еще и не думали начинаться. Скажу больше: динозаврам такая глупость, как люди, хотя бы даже и троглодиты пещерные, вообще в голову прийти не могла. Если бы кто-то стал им рассказывать про людей, они бы, пожалуй, забыли на время о необходимости вымирать, и принялись бы хохотать, уперев хвосты в бока. А хохот динозавров, это, скажу вам, не шуточки. От такого дела гигантские хвощи гнутся к земле, птеродактили сбиваются с намеченного курса и улетают на край света, а из океана выползают моллюски, чтобы посмотреть, что стряслось: уж не упал ли на Землю очередной метеорит? Ан нет, это просто динозавры веселятся. Бывает, ага.
