Оксана Демченко - NZ
— Мама будет расстроена.
— Твой, как ты его упрямо называешь, полковник все проконтролирует.
— Эта сделка хотя бы для него — с наваром?
— Пожалуй. Я забираю все группу укуренных придурков из Грибовидной туманности, которые сели у вас в Розуэлле и бойко тут меняли детские игрушки вроде летающего крыла на реальные ценности — окислитель без ограничений, например, — буркнул Игль. — Ну и достали они ваши спецслужбы, между нами… Уроды. Позорят взрослый универсум. Жрут тут, врут и гадят.
Игль внимательно поглядел на спутника, уже покинувшего кемпер и упрямо запирающего бывший дом на замок.
— Интересный ты человек, Билли. Ни грамма сожаления о прошлом.
Они вдвоём зашагали по обочине, и все было тихо и чинно, пока Уильям не рассмотрел машину своего нанимателя.
— Черт, да вы ни хрена не разумны, — огорчился он, презрительно выпячивая челюсть. — Баварское ведро с болтами? Ты мог взять «Камаро» или толковый классический «Мустанг». Ты мог хоть раз пожить, как человек, и прокатиться на «Харлее». Ты видел «Бьюик» полковника — и после всего этого…
Презрительно морщась, Уильям сложился вниз, в кожаное кресло с хорошей боковой поддержкой. Занес железные ноги по одной через порог и, хлопнув дверцей, молча уставился на дорогу перед собой. Он отбыл в свою третью жизнь, не оглянувшись ни разу.
История седьмая, продолжающая шестую
Враг наш
Мне приснилось, что я, габбер-юнга Жук, плыву на пиратском корабле. Симпатичном, с надутыми парусами, попугаем и бочкой пороха. Я сижу на самом верху, упираясь копчиком в главную мачту. Пристроила к глазу подзорную трубу и осматриваю горизонт. А там бродят дикие большие медведицы и одомашненные малые с морфом на спине. Лают гончие псы. Чёрная, как дыра в космосе, братова жена злобно пинает туманную бегонию. И в сон пролезла, зараза… Из-за неё я проснулась. Хотела найти пиратский пистоль и пристрелить, но нащупала что-то другое, завизжала и очнулась.
Оказывается, я лапала дареный йорфами браслет, надетый на щиколотку Гюль. Сама наша навигаторша не спала, мирно сидела на краю кровати и, вероятно, беседовала с новым объектом воздыхания. В общем, романтика бурно цвела, пока я не включила сирену, неизбежным следствием чего явился Стоппер. С грохотом явился! Погнул, железяка агрессивная, люк каюты. Спросонья я завелась быстрее японского скутера и, взвизгивая, как упомянутый скутер на высоких оборотах, прочла железному чурбану лекцию об имущественных правах. В них я понимаю мало, но слова сыпались сквозь зевоту такие казенные — он приуныл и начал таращиться на вмятину, оценивая ущерб. Сгинул в шлюз вроде даже охотно, когда я приказала убраться с глаз и обозвала неплатежеспособным лузером.
— Отдохнула? — заботливо уточнил Дэй.
— Боишься, помру не по той причине?
— Просто интересуюсь, как прижилась плазма из вчерашнего напитка. Надо было тебя немного стимулировать. Сама сказала, другого шанса не появится. Так и есть, мы в целом — на месте.
Сегодня он был точно пиратский капитан. Я мысленно перевязала лоб Дэя банданой — ну, клейма не видно станет и шик появится. Будет говорить бабам, что наткнулся на рифы или что акула его слегка покусала. Гюль судорожно вздохнула. Сразу вспомнилось: мы, и правда, можем скоро помереть! Я села, поправила несминаемый костюм и погладила неунывающего морфа, он сегодня — мой добровольный капюшон.
— Мы в компактном звездном скоплении, занумерованном сто седьмым в каталоге миров древних, — сообщил Дэй. — До точки встречи с вероятным носителем голоса тьмы не более часа таким ходом. Если я верно вспомнил, это исследовательская станция. Небелковая. Надо оставаться в костюме полной защиты с включенной системой жизнеобеспечения отныне и до… до конца. Из катера мы выйдем, едва он приблизится к станции и начнет шлюзование. Иначе нельзя. Там очень сложные условия, мозг будет ложно их считывать. Не надо делать ничего. Я тут был, определенно. Разберусь. Просто не мешайте. Я настроил вас еще при первичном контакте, вы сможете слышать мои рекомендации при любых условиях. Прошу исполнять в точности. Это все.
— А Стоппер?
— Какой смысл обсуждать факторы вне возможности влияния? Он будет оберегать вас по мере понимания ситуации.
— Они не могли прислать менее железного идиота?
— Элемента, который ты называешь железом, в нем почти нет. Но я понял смысл термина. На системы с более гибким сознанием я существенно влияю, — нехотя признал Дэй. — Это было учтено.
Гюль повела плечами и пожаловалась шепотом, что ей снова холодно. В голове ватная тишина, звука тьмы нет, но самочувствие ухудшается. Я промолчала. Врать, что все хорошо, едва ли получится. Говорить правду не стоит, она никому не нужна и похожа на панику. Ноги не отнимаются, но и держать особо не желают. Стоппер приперся из шлюза, начал нудно бормотать про координаты и параметры. Возомнил себя капитаном и пробует подмять в подчинение навигатора. Пришлось наорать на тупое ведро. Он поблескивал линзами и повторял: «приказ некорректный». А я шумела, и от шума мне делалось чуть получше. Звук заполнял уши, сокращал вязкое, тянущееся резиной ожидание, в котором каждый следующий миг хуже предыдущего. Темнее. Мутнее. Ближе к обмороку, роняющему во власть чего-то исключительно нечеловеческого.
— Пора, — спокойно сказал Дэй. Встал и поддел нас обеих под локти. — Сима, поговори с моим конвоиром, он должен оказывать вам помощь в движении. Тяготение тут слоистое, я бы так упростил для тебя особенности объекта. Похоже на… хождение по кочкам в болоте.
— Стоппер, нам нужна постоянная опора. Поддержка.
Неживой милитарист отреагировал: образовал в теле поручни, справа и слева, для нас двоих. Так я первый раз увидела, что он — изменчив. Чем бы ни был его синтированный скелет, постоянной формы нет. То, что кажется жирноватым темным металлом, меняет форму, толщину, плотность, текстуру — и еще хрен знает что, мне не понятное и незаметное. Могу гордиться, мы идем с таким эскортом! Впереди плывет Дэй Вампирович, следом за ним мы, пристегнутые к продвинутому Терминатору. Тяготение катера вырубилось, до люка нас с Гюль волокло, как праздничные шарики.
Шлюз. Люк. Тьма снаружи, простеганная тусклыми отметинами звезд и штрихами бликов. По курсу громоздится нечто, поглощающее свет и растущее наподобие грозовой тучищи. И только Дэй — все тот же, глазам отрада. Бронзовые волосы, уверенные движения и безмятежность во взгляде — я знаю, с тех пор, как второй раз дала ему поживиться — именно знаю. И куда смотрит, и с каким выражением. Ему не страшно. Он знает это место, но возвращаться ему больно. Тут прошлое, оно всегда бьет злее любого Стоппера.
