Фриц Лейбер - Мечи и черная магия
Речь Мышелова звучала страстно, он сам верил во все, что говорил, даже не замечая явных противоречий. Четыре головореза пожирали его глазами с восхищением и не без страха. Руки их непроизвольно немного разжались.
Однако Кровас, откинувшись в кресле и улыбаясь тонко и зловеще, холодно произнес:
– В нашем Цехе опьянение является не извинением глупости, а лишь поводом для более сурового наказания. Но мне прекрасно известно, что у вас, нищих, дисциплина хромает. Поэтому я снизойду до того, чтобы объяснить тебе, ничтожный фантазер, следующее: мы, воры, очень хорошо понимаем, что, находясь за кулисами, держим в своих руках Ланкмар, Невон, да и вообще всю жизнь – ведь что она такое, если не алчность в действии? Однако, если мы признаем это в открытую, нам придется взять на себя тысячу скучных обязанностей, которые сейчас выполняют за нас другие, и, кроме того, будет нарушен еще один глубинный закон жизни – закон иллюзии. Разве уличный торговец сластями показывает тебе свою кухню! Разве блудница позволяет обычному клиенту смотреть, как она штукатурит свои морщины и подтягивает отвисшие груди с помощью хитроумных приспособлений из прозрачной ткани? Разве фокусник выворачивает перед тобой свои потайные карманы? Природа действует тонко и незаметно для глаза, у нее на вооружении и крошечное мужское семя, и укус паука, и мельчайшие споры безумства и смерти, и камни, рожденные в неведомых недрах земли, и молчаливые звезды на небесах – а йод, воры, следуем ее примеру.
– Это все весьма поэтично, сударь, – перебил Фафхрд со скрытой злой насмешкой: гениальный план Мышелова произвел на него очень сильное впечатление, и теперь ему было больно, что Кровас так легко отмахнулся от него и тем самым оскорбил его друга. – Теневое правление имеет свои положительные стороны, но, – тут Фафхрд сделал хорошо рассчитанную паузу, – удержится ли оно, когда Цех Воров встанет перед лицом врага, намеренного расправиться с ним, перед лицом заговора, имеющего целью смести Цех с лица земли?
– Это еще что за пьяное блекотание? – выпрямившись, осведомился Кровас. – Какой заговор?
– Самый что ни на есть тайный, – ухмыльнувшись, ответил Фафхрд, очень довольный тем, что может отплатить этому спесивцу его же монетой, и решивший, что будет вполне справедливо, если король воров попотеет немного, прежде чем Влана получит его голову. – Мне ничего о нем не известно, кроме того, что многих магистров Цеха ждет нож, а тебе не сносить головы в первую очередь!
Фафхрд ощерился и сложил руки на груди, поскольку стражники едва держали его; в одной из ладоней он легко сжимал свой длинный костыль (он же меч), который свободно висел вдоль тела. Однако Северянин тут же помрачнел: острая боль пронзила его подвязанную ногу – она затекла и теперь напоминала о себе.
Подняв кулак, Кровас привстал с кресла, словно собираясь отдать какую-то жуткую команду – к примеру, растянуть Фафхрда на дыбе. Мышелов тут же затараторил:
– Невидимая Семерка – так называют их главарей. Никто из рядовых заговорщиков не знает, как их зовут, однако поговаривают, что в Семерку входит по одному предателю из отделений Цеха Уул-Хруспе, Кварч-Наре, Илтхмаре, Горбориксе, Тизилинилите, далеком Кираае и самом Ланкмаре. Их вроде бы снабжают деньгами восточные купцы, жрецы Вана, степные волшебники и половина мингольских главарей, легендарный Квармалл, Аартские Убийцы из Сархеенмара и ни больше ни меньше, как сам Царь Царей.
Несмотря на презрительные, а чуть позже злобные замечания Кроваса, головорезы, стоявшие рядом с Мышеловом, прислушивались к словам своего пленника с любопытством и уважением и по-прежнему лишь слегка придерживали его. Красочные разоблачения и мелодраматическая манера Мышелова приковали все их внимание, тогда как сухие, циничные, философские слова Кроваса пролетали мимо ушей.
Тут в комнату влетел Христомило; по всей вероятности он двигался быстрыми мелкими шажками, так как его мантия совершенно не колыхалась.
При его появлении находившиеся в комнате воры в той или иной степени испытали потрясение. Все, затаив дыхание, не сводили с него глаз, а Мышелов и Фафхрд почувствовали, как задрожали державшие их грубые руки. Даже выражение самоуверенности и вселенской скуки на лице Кроваса сменилось с трудом сдерживаемой тревогой. Цехового колдуна явно скорее боялись, чем любили – как его работодатель, так и те, кто извлекал выгоду из его искусства.
Не обращая ни малейшего внимания на реакцию, вызванную его появлением, Христомило, изобразив на своих тонких губах улыбку, остановился у кресла Кроваса и склонил затененное клобуком крысиное лицо в едва заметном приветствии.
Кровас протянул руку к Мышелову, призывая его к молчанию.
Потом, нервно облизнув губы, резко спросил у Христомило:
– Ты знаешь этих двоих?
Тот решительно кивнул.
– Они только что исподтишка таращились на меня, пока я занимался делом, о котором мы говорили. Я бы их шуганул и сказал бы кому надо об их появлении, но не мог прервать заклинания, пока кипела реторта. Один из них северянин, другой, судя по лицу, откуда-то с юга – из Товилийса или его окрестностей, скорее всего. Оба моложе, чем сейчас выглядят. По-моему, это внештатные наемные убийцы, из тех, что нанимает Братство, когда у них наваливается много работы по охране и сопровождению. Очень неуклюже изображают из себя попрошаек.
Фафхрд зевнул. Мышелов с сожалением покачал головой, стараясь убедить присутствующих, что чародей попал пальцем в небо.
– Это все, что я могу о них сказать, не прочтя их мыслей, – заключил Христомило. – Может, принести лампы и зеркала?
– Пока не надо. – Кровас ткнул указательным пальцем в сторону Мышелова. – Откуда тебе стало известно все, о чем ты тут трепался – о Невидимой Семерке и прочем? Отвечать быстро, прямо и без словоблудия!
Мышелов бойко затараторил:
– На Бардачной поселилась новая куртизанка, зовут Тьярья – высокая, хороша собой, но горбатая, что как ни странно, нравится многим клиентам. Недавно она ко мне воспылала – то ли потому, что мы оба увечные, то ли из жалости, что я такой молодой, а уже слепой – она-то в это верит! – а может, это сочетание заводит красотку, точно так же, как ее кривая спина возбуждает некоторых клиентов. Ну вот, а один из ее покровителей, торговец по имени Мурф, недавно приехавший из Клелг-Нара, обратил внимание на мой ум, смелость и тактичность, а также на те же качества моего приятеля. Он принялся нас прощупывать и в конце концов заявил, что мы, должно быть, ненавидим Цех Воров за то, что он держит в руках Цех Нищих. Чувствуя, что у нас появился шанс помочь вам, мы ему подыграли, и неделю назад он записал нас в ячейку из трех человек, которая находится на периферии заговорщицкой сети, сплетенной Семеркой.
