Пирс Энтони - На коне бледном
Зейн решился. Он и так уже заслужил вечное проклятие за то, что наделал. Терять ему нечего. В конечном итоге все пациенты в палате — его клиенты.
Он добрался до комнаты, где размещались технические службы отделения, и отключил все аппараты.
Свет в палате погас. Ни одна из систем не работала.
Сразу же начался переполох. Какой-то сестре удалось на ощупь добраться до комнаты техобслуживания, но там стоял Зейн. Ее руку сжали костлявые пальцы скелета. Девушка пронзительно закричала.
— Такой же ужас испытывают ваши пациенты, — сказал ей Зейн. — Полужизнь-полусмерть.
На сей раз он доведет дело до конца.
7. КАРНАВАЛ ПРИЗРАКОВ
Через несколько дней, управившись с накопившейся работой, Зейн снова зашел к Луне. На сей раз при виде его на лице девушки появилась улыбка.
— Входи, Зейн. Я буду готова через минуту.
— Готова?
— Ты ведь приглашал меня, помнишь? Посетить какое-нибудь любопытное местечко, чтобы не было скучно.
На самом деле ему хотелось продолжить беседу, но Зейн не стал упоминать об этом. Правда, в чем-то она оказалась чересчур уж откровенной, а мысль о том, как Луна расплатилась с демоном за услугу, до сих пор не давала покоя. Но время все лечит. Постепенно потрясение от ее истории и неуверенность в своих чувствах прошли, и Зейн надеялся на лучшее.
Да и какое он имеет право в чем-то упрекать Луну после того, что сделал в больнице? И на Земле, и в Чистилище этот случай сочли скандальным.
Пока девушка одевалась, Зейн рассматривал картины. Великолепно! Она намного превосходит его в мастерстве и таланте. Яркий сочный колорит, тонкая передача особенностей ауры. Трудно поверить, что человек, чья душа недавно была внесена в реестр осужденных на вечные муки, способен создать такое.
Дочь мага все больше нравилась ему. Зейн не мог найти ответа на вопрос, почему маг хотел, чтобы они познакомились? Во всяком случае, не из-за сходства характеров или общего интереса к аурам!
Наконец появилась Луна. Девушка выглядела просто потрясающе. Раньше наряд просто помогал ей стать привлекательной, выделиться; теперь она полностью преобразилась. В волосах сверкал ярко-синий топаз, а туфельки украшали зеленые изумруды. Но прелесть камней — ничто по сравнению с красотой их владелицы.
— Ну, как я выгляжу? — кокетливо произнесла она.
Зейн насторожился.
— Я думал, ты не питаешь ко мне никаких чувств. Чего ради так стараться?
Девушка состроила гримаску:
— Я поведала тебе. Смерть, о самых тайных и ужасных грехах, и ты меня не отверг. Это чего-нибудь да стоит.
— Все дело в том, что я сам ничуть не лучше! Какое право я имею осуждать тебя? По крайней мере, ты хотела помочь отцу, а я…
— Хотел помочь матери, — подхватила Луна. Они нашли необходимую для обоих формулу, объясняющую и оправдывающую сближение таких, казалось бы, разных людей. — Мы оба запятнаны. В любом случае, пока не узнаем, что задумал отец, нет смысла что-то менять. Скажу честно, ты не тот мужчина, которого я выбрала бы, будь моя воля.
— А ты не та, для которой я предназначен.
— Думаешь, здесь виден перст нашей общей знакомой, Судьбы?
— Не просто думаю, а знаю. Она организовала мое назначение, сделав так, что нить жизни оборвалась как раз, когда мой предшественник проявил беспечность. Думаю даже, что она подстроила «случайную» встречу с Молли. Именно так в мои руки попал пистолет, без которого ничего бы не получилось. Не знаю, исполнила она завет твоего отца или поступила по своему разумению.
— Только глупец верит женщине, — с серьезным видом произнесла Луна. — Особенно Судьбе!
Зейн улыбнулся:
— Значит, я глупец. Все-таки я доверяю ей. Лахесис помогла мне освоиться. По правде говоря, я ничуть не жалею о своей прежней жизни. Я понимаю, конечно, что Смерть из меня вышла тоже самая заурядная…
— Если ты прав, не хотела бы я столкнуться с незаурядной! — негромко сказала Луна. — Вспомни больницу! Да и в беспорядках в Майами чувствуется твоя рука.
— Никаких беспорядков не было. Но ты права, это типичный пример моего стиля работы. Одних я отпускаю, когда могу, других забираю, хотя их время еще не наступило, с третьими бесполезно трачу уйму времени, ведя душещипательные беседы, чтобы облегчить переход в мир иной. Пресс-центр Чистилища, наверное, единственное место во Вселенной, где искренне рады каждому новому моему подвигу. Не представляю, чем там пробавлялись по части юмора, пока не появился я!
— Ты чересчур порядочный и по-детски доверчивый человек.
— Но уж с тобой-то я могу быть именно таким.
— Нет.
— Нет? Не понимаю!
— Надень плащ Смерти, — вдруг резко произнесла Луна.
Зейн удивленно посмотрел на нее:
— Ну, не знаю… Я ведь не на работе. Не люблю смешивать личное с…
— Хочу, чтобы сегодня у меня было свидание со Смертью.
Девушка просительно заглянула Зейну в глаза, улыбнулась. Он не смог устоять, хотя прекрасно понимал, что все это просто игра.
— Я оставил вещи в машине. Ты действительно хочешь, чтобы тебя увидели в компании со скелетом?
— Ну, это меня не тревожит. Люди не замечают Смерть, пока она не придет за ними.
Не совсем так, хотя в основном верно. Луна взяла Зейна под руку, они подошли к Морт-мобилю.
Ночь выдалась темная, собирался дождь. Зейн достал плащ с капюшоном, перчатки, сапоги и натянул на себя.
— Теперь ты выглядишь по-настоящему элегантно, — заметила Луна. — Подумать только, каким привлекательным может быть хорошо одетый скелет! Ну-ка, поцелуй Смерти!
— Но мое лицо стало…
Ничего не слушая, девушка прижалась к нему и поцеловала в губы.
— Ох, ты был прав, — засмеялась она, отшатываясь. — Настоящий череп! «Увы, бедный Йорик! Здесь были губы, которые я целовал!» Как смешно!
Луна провела рукой по лицу, словно смахивая песок.
— Большинству людей свидание со Смертью не доставляет особого удовольствия, — произнес Зейн, немного встревоженный ее поведением. Что на уме у этой девушки? — Видела бы ты письма, которые я получаю!
Она лучезарно улыбнулась, словно услышала что-то приятное.
— Конечно, давай посмотрим! Может, ты еще и отвечаешь на них?
— Да, — смущенно признался Зейн. — По-моему, иначе будет нечестно. Никто не станет искать Смерть, тем или иным образом, без веской причины.
— Как трогательно! Ты очень славный! Покажи какое-нибудь послание!
Он открыл бардачок, достал лист бумаги и включил свет в салоне. Аккуратный, типично детский почерк: как правило, человеку требуется немало лет, чтобы сделать свое письмо неряшливым и неразборчивым.
Дети почему-то чаще обращались в высшие ведомства — по крайней мере к нему. Наверное, их вера отличалась большей искренностью и наивной непосредственностью.
