Кассандра Клэр - Draco Dormiens
Родителям, ребенок которых Магид, предлагается зарегистрировать его в Министерстве при рождении; он никогда не регистрировал тебя. Я сомневаюсь, что кто-нибудь знал об этом, кроме Люция и самого Волдеморта. Различные орудия предсказания, которыми я пользовался сам, показывали, что в Хогвартсе есть еще Магид, но я никогда не знал, кто это.
Драко притих, вспоминая, как отец сказал ему в то утро: «Лорд Тьмы возлагает на тебя такие большие надежды, Драко».
— Откуда вы знаете? — спросил он Дамблдора. — Откуда вы знаете, что я Магид?
— Этот меч, к примеру, — произнес Дамблдор, указывая на то место, где он лежал на коленях Драко. — Это — очень могущественный волшебный объект, Драко. Только Магид может коснуться этого меча. Затем тот факт, что Люций сделал Эпициклический амулет из твоих зубов, когда ты был малышом. Он использовал его, чтобы контролировать тебя и твою мать, это правда, но это также позволяло ему черпать немного из твоей силы Магида. Это делало его намного более сильным волшебником, чем он был бы иначе.
Драко и Гарри оба вытаращились на директора, а Гермиона спросила, — Профессор Дамблдор?
— Да?
— Это причина, почему Многосущное зелье так подействовало на Гарри и Драко… Это потому что они Магиды?
— Прекрасная догадка, Мисс Грейнджер. В некотором-то смысле, верная. Многосущное зелье действовало так долго потому, что мистер Малфой пожелал этого.
— Что Люций сделал? — обалдело спросил Гарри.
— Он меня имеет в виду, идиот, — ответил Драко. — И я ничего такого не делал! — добавил, глядя на Дамблдора.
— Делал, — подмигнул Дамблдор. — У меня хватает смелости предположить, что между тобой и Гарри всегда было, скажем так, соперничество…
— Он мне завидует, если вы это имеете в виду, — влез Драко.
Гарри вытаращил глаза.
— Действительно, — продолжал Дамблдор. — У меня такая теория. Когда вы выпили Многосущное зелье, мистер Малфой, и оно превратило вас в Гарри, вы немедленно узрели преимущества этой ситуации. Быть Гарри. Жить его жизнью. Видеть то, что видел он. Узнать его тайны. Твой отец учил тебя искать слабости противника и использовать их в своих интересах, не так ли?
Драко побледнел.
— Я…
— Профессор, — запротестовал Сириус.
Дамблдор не обратил на них внимания.
— Он учил тебя и другим вещам, — продолжал он также спокойно. — Видеть зло, когда предлагают добро, игнорировать тех, кто ниже тебя по рождению и подлизываться к вышестоящим.
Ценить только сиюминутную наживу и удовлетворение своих интересов.
— Я никогда… — сказал Драко слабо. — Никогда нарочно…
— Я сказал, он учил тебя, — ответил Дамблдор. — Я не сказал, что ты научился. Я думаю, были и другие преимущества для тебя в том, что ты был Гарри. Ты всегда думал о Гарри, как о человеке, которому доброта и другие хорошие качества даются легко. Будучи же Гарри, ты мог следовать своим лучшим побуждениям, которые, будучи в своем теле, ты упорно подавлял. Ты мог быть хорошим. Храбрым. Героем. — Он посмотрел на Драко, очень внимательно, поверх очков. — Я не говорю, что ты хотел, чтобы действие зелья продлилось, ни один обыкновенный волшебник не мог бы этого сделать. Нет, просто ты использовал свою энергию, энергию Магида, чтобы оно работало. И, как я понимаю, это был другой Магид, который снял с тебя это заклятие.
Драко таращился на Дамблдора с открытым ртом.
— Можно мне спросить, Профессор? — тихо произнесла Гермиона.
— Да, мисс Грейнджер?
— Если Драко и Гарри Магиды… почему у Гарри это никак не проявилось? И почему у Драко это не проявлялось до сих пор?
— Эта черта не проявляется обычно до поздней юности. Это может произойти случайно, или под влиянием некоторых стимулов.
— Каких, например? — с любопытством встрял Гарри. Он не был уверен абсолютно, но на секунду ему показалось, что Дамблдор смутился.
— Сильных эмоций определенного вида, — сказал директор. — Опасность тоже действует.
Вообще-то, в давние времена, если ребенок-Магид не проявлял никаких особенных способностей до восемнадцати лет, Министерство посылало его сражаться с драконом или еще каким-нибудь монстром.
Гарри выглядел взволнованным.
— Я уже встречался с драконом, и все равно никаких признаков того, что я Магид, Профессор…
— Все в порядке, Гарри, — жизнерадостно сказал Дамблдор. — Мы дадим тебе два года сроку, а потом скормим тебя Василиску.
Гарри глянул на Дамблдора. Он был уверен, что тот шутит. Так ведь?
— Я поговорю с вами обоими об этом позже, — объявил Дамблдор. — Я боюсь, что если мы задержимся здесь еще, то у Мадам Помфрей найдутся сильные слова для меня.
Гермиона улыбнулась Драко, вставая.
— Я приду завтра.
Гарри положил меч на кровать Драко, где тот мог его достать, если захочет.
— Пока, Малфой.
— Есть ли шанс, Профессор, — спросил Гарри, когда они вышли из комнаты, — что мои способности Магида появились из-за крови Годрика Гриффиндора?
— Старый Годрик Ворчливый, как мой партнер Николя Фламель называл его? — весело сказал Дамблдор. — Я сомневаюсь, Гарри. Он не был Магидом. Вовсе нет. Великий воин — да. Очень храбрый. Всегда кричал. Так он пугал своих врагов, понимаешь, своим военным кличем.
— А я думал, своим мужеством и блестящей тактикой.
— Нет, — ответил Дамблдор. — Это все его кличи, правда.
Сириус и Дамблдор направились к кабинету директора поговорить, а Гермиона и Гарри, оба ужасно уставшие, медленно пошли к Гриффиндорской башне. Они остановились пред портретом, и Гермиона повернулась к Гарри.
— Ты доволен, тем, что ты Магид?
— Конечно, — ответил Гарри. Он выглядел изможденным, под глазами были черные круги. — Уж поверь мне.
Она посмотрела на него, и вдруг поняла, что в выражении его лица что-то изменилось. Она не могла прочитать его — а ей всегда удавалось это раньше. Она думала, что знает все оттенки эмоций на его лице, в голосе, но теперь… что бы он ни чувствовал, он скрывал это от нее.
— Гарри, о том, что произошло…
— Нет, — отрезал он.
Она остановилась.
— Что, нет?
— Нет, я не хочу говорить с тобой сейчас, — ровно сказал он.
— Но…
— Давай угадаю, — он повернулся к ней, таким злым она его еще не видела, — ты придумала чтото, что причинит мне еще больше боли. И не можешь подождать до завтра, потому что весело смотреть на выражение моего лица.
Гермиона была в шоке.
— Гарри, прости…
— Я не хочу говорить об этом сейчас, — повторил он. — Я не знаю, почему ты напоминаешь мне об этом. Может хочешь еще раз сказать, как я ранил тебя, как мое поведение разрушило все шансы с тобой. А потом ты пойдешь флиртовать с Малфоем, так же, как и тогда. Потому что, видимо, то, что он делает, не разрушает все его шансы с тобой.
