Николай Грошев - На пути к Лабиринту Теней (Рождение кровавой легенды-2) (СИ)
Сам Армадон искренне верил в это. Сегодня он был счастлив и можно сказать, с комфортом расположился на вершине самого Блаженства. Армадон совсем недавно был назначен Посвящёнными, настоятелем этого монастыря. Он! Годы и годы шедший к этой своей мечте, от простого послушника, до магистра и, наконец, настоятеля собственного прихода. Пускай маленького и на отшибе, но всё-таки. У него всего тридцать послушников, десяток служек (служки - простая прислуга при храме, не имевшая права носить даже коричневый балахон, хотя и доказавшая после многочисленных проверок, приверженность Истинной и Единственной Вере). Тем не менее, они у него есть. Он магистр и настоятель. И он был уверен, что достиг этого лишь благодаря Господу. Грозный Каил жестоко карал (пусть славится его светлое имя вечно!), но и милости его были не малыми.
Маленький храм, в глухих местах – вроде бы немного радости, но лишь для непосвящённых. Вокруг храмов нередко вырастали самые величественные из городов, построенных людьми. Конечно же, построенных с соизволения и милости Единого Бога. А в Валлии, сие считалось обычным делом. Сами монахи способствовали таким начинаниям, всеми доступными способами. Крайне редко выстроенное Орденом святилище, со временем пустело и забывалось. Чаще маленький храм, уже через несколько десятков лет становился центром большого города. Конечно, не такого внушительного как три главных города Валлии: Кельт, Корд и собственно Валлия, но, тем не менее, города. И Армадон прекрасно сознавал, что со временем, и вокруг его храма вырастет город, может не шибко большой – десять-пятнадцать тысяч человек, но и это уже совсем не мало. Ведь власть в городе Валлии (за исключением Корда) может принадлежать только одному человеку: настоятелю и магистру. А что может быть слаще, чем власть над людьми? И разве может быть более важное в жизни дело, нежели обращение грешников, язычников и еретиков к свету Истинной Веры в Единого Бога Громовержца Каила? И пусть части из них придётся пройти смертное очищение на алтарях посвящённых Каилу или сгореть в святом огне костра, зажжённого рукой монаха – эта участь куда лучше, нежели жизнь в неверии, в служении Злу. Ведь эти не спасённые Души не попадут к Небесному Трону Каила. Их посмертная участь куда страшнее очистительного Святого костра…
Мечты Армадона об всяческих подозрительных кострах и непонятно чем грешных людях, мог бы оборвать один грамотный или не очень грамотный, совершённый спьяну набег бандитов или варваров. Мог бы, но только не будь это монахи Валлии.
С ними подобные финты не могли пройти гладко. Последователи Каила, были не просто фанатиками режущими безвольные жертвы. Что бы стать слугой при храме, достаточно было убедить монахов в искренности своей веры. Что бы стать послушником, это было мало. Требовалась искренняя вера, поверхностное знание пары Священных книг и умение хотя бы смутно толковать их. Но не только. Каждый послушник, должен был доказать на деле, что он в совершенстве владеет каким-либо одним видом оружия (кулачный бой так же считался видом оружия). Не засчитывалось только мастерство лучника, пращника, метателя копий и тому подобных. Для этих целей монахи предпочитали держать наёмников. Кроме того, приоритет отдавался способности тихо, незаметно и быстро, в пару движений, убить двуногого. Соответственно, чем дальше по иерархической лестнице Ордена, тем искусней должен был быть монах. Считались лишь две дисциплины: богословие и воинское мастерство. Так что, толстых монахов в Ордене практически не было. За исключением пары стариков среди Посвящённых. Позволить себе растолстеть мог лишь седой престарелый монах. И вот эти ребята – ставшие магистрами, уже были не просто искусными мечниками, копейщиками и так далее, они являлись профессиональными убийцами. Правда, убивали лишь по необходимости. Для защиты себя, собратьев, либо на алтарях. А вести войны и карательные кампании предпочитали руками наёмников, коим дозволялось быть язычниками, еретиками и которым, конечно же, было запрещено посещать храмы. Им и в городах жить запрещалось. Только за городской чертой. Наёмников это, кстати, вполне устраивало. По большей части. Слишком хорошо платили монахи, что бы наёмник рисковал шкурой ради сомнительного удовольствия жить в городе полном Истинно Верующих. И особенно, если в таком городе мелькали плащи серого или небесного цвета.
Эти ступени посвящения получали лишь настоящие мастера, как боевых искусств, так и богословия. Их боялись и уважали. Десяток наёмников дважды подумал бы, прежде чем напасть на монаха в чёрном балахоне. Сутки раздумывал бы над тем стоит ли мстить за оскорбление, полученное от серого балахона. А уж синий цвет, предпочли бы закидать стрелами с безопасного расстояния, а ещё лучше сразу убежать от него подальше. Но надо признать, население страны, да и наёмники трепетали пред монахами не только из-за их специфических умений и почти звериной жестокости, когда дело касалось искоренения инакомыслия. Приверженцы культа Каила, были справедливы на свой манер, в рамках своего культа и своим верующим частенько помогали безвозмездно, порой вытаскивая их буквально из могилы.
Так, хорошо известно было предание о монахе Далатоне. Пример из далёкого прошлого, когда власть монахов была ещё не так крепка. Он путешествовал и нёс Святые Слова о Истинной Вере в Единого и Единственного Бога. Далатон двигался в своём путешествии к одному из пяти городов, стоявшему почти на границе с Валлией – Кэтли. Город полный разношёрстного народа и адептов многих и многих ересей и вероисповеданий. Он и сейчас был таким этот городишко. Один большой притон, в котором и властей вроде бы нет. Город-государство. Но легенда гласила, что Далатон до Кэтли не успел дойти. В одной деревеньке он решил провести ночь. Конечно, проповедовал. Конечно, клеймил грешников. А по утру на улицах деревеньки появились новые гости. Древесные коты с белыми без зрачков глазами, числом в пять штук и столько же Охотников. Ребята пришли по делу – понасиловать, поубивать, да пограбить, в общем, ничего особенного. Монаха трогать не стали, предложили просто убраться, по добру по здорову (тогда монахи ещё не воевали с Охотниками и иногда даже торговали). Далатон ответил весьма оригинально: двумя плавными, почти нежными движениями ладоней, убил двух древесных кошек, в тот миг подозрительно обнюхивающих его балахон. Подозрительность кошек объяснялась просто, едва они погибли, из-под балахона возникли два коротких, чуть искривлённых меча. Далатон положил и кошек и Охотников. Сам он получил такие раны, что умер уже на утро, но деревеньку спас от разорения. А ведь мог спокойно уйти и остаться в живых. Легенда – утверждали многие, всего лишь легенда. Да только она была правдива. За тем исключением, что Далатон в действительности сражался не с пятью Охотниками и пятью кошками, а с тремя кошками и тремя Охотниками. Тем не менее, религиозный фанатик отдал жизнь за этих людей – язычников и безбожников. Почему? Дело в том, что за время пребывания в деревеньке ему удалось обратить в Истинную Веру, двух молоденьких девушек. Он погиб именно за них. За жизни всего лишь двух верующих он отдал свою. Далатон носил чёрный балахон.
