Александр Прозоров - Люди меча
Он уже хотел дать телохранителю команду выкинуть его прочь, но торговец успел поднять оружие над головой и низким голосом предложил:
— Вы только взгляните на них, господин епископ! Это лучшее оружие во всей Швеции. Клянусь святой девой, сам король Густав Ваза покупает клинки для своей охраны только у меня.
— Что ты сказал? — вскинул голову священник.
— Это лучшие клинки во всей Швеции, господин епископ… — купец низко поклонился, ухитрившись при этом вскинуть мечи еще выше.
— Что ты сказал?! — во все горло прокричал хозяин замка.
Торговец попятился, но было поздно: Флор метнулся вперед, и прижал лезвие палаша к его горлу:
— Прикажете убить его, господин епископ?
— Нет! — рассмеялся бывший правитель здешних земель. — Нет, отпусти его! Купец, я разрешаю тебе взять любую вазу в этой комнате, и убирайся отсюда как можно скорее, пока у меня опять не испортилось настроение…
Торговый гость стрельнул жадным взором на фарфоровое изделие далеких китайских мастеров, но на подобную наглость не решился и схватил то, что попроще — большой золотой кубок с шарообразным расширением внизу, после чего, поклонившись, шустро исчез: как сквозь пол провалился.
— Флор, убери отсюда всю эту мерзость, видеть ее больше не могу! Нет, увези в город и продай. А деньги раздели между охраной и слугами. Чтобы больше ни единой вазочки в моем замке не появлялось!
— Благодарю, господин епископ, — приложив руку к груди низко поклонился начальник стражи.
— Все, убирай… — священник прошел мимо него, поднялся в свои покои, подошел к настежь распахнутому окну.
Как он мог! Как он сам не догадался! Это же так просто! Шведский король Густав Ваза, оторвавший свою страну от Римской Церкви, конфисковавшие ее земли… Он и сам по себе достоин кары — а тут еще эти русские… У них нет никаких войск в северных землях: царь Иван ведет тяжелые затяжные войны с Оттоманской империей, вынужден прикрывать южные рубежи от набегов мусульман, прикрывать русским щитом множество новых подданных на Кавказе. Он никогда не воюет на севере, и войск у него здесь нет. И если Швеция нападет на русские рубежи, где язычники возьмут силы для противостояния им?..
Священник довольно расхохотался и щелкнул пальцами:
— Демон!
— Я всегда здесь, смертный, — прозвучал из окна женский голос.
— Отправляйся в Стокгольм. Король Густав Ваза должен немедленно начать войну с русскими.
* * *Король Густав не спал, и даже не дремал, хотя сидел в своем любимом кресле. Он любовался на огонь, пляшущий в камине. Удивительное зрелище того, как пламя поглощает очередное полено, после чего, словно хищник, утоливший первый голод, успокаивается, оседает, синеет и неторопливо догрызает обратившуюся в угли добычу, завораживало, не позволяло оторвать взгляд, подумать о чем-нибудь другом. Правитель страны время от времени даже собственноручно нагибался к сложенной возле кресла охапке мелко поколотых дров и подбрасывал по паре полешек в очаг.
Стукнула дверь. Трое слуг внесли в помещение легкий стол из темной вишни, трехрожковый подсвечник, стул. Повинуясь жесту пажа, поставили их возле окна. Густав Ваза, покосившись в ту сторону, мелко, по-старчески захихикал:
— Наступает весна, Улаф?
— Да, ваше величество, — низко склонился паж.
— А скажи-ка, мой мальчик, зачем ты носишь эту штуку? — король тыкнул желтым тощим пальцем ему в низ живота.
Молодой человек был одет в обычный дублет на толстой стеганой ватной подкладке, с вышивками на груди и плечах, несколькими продольными разрезами, которые скреплялись посередине небольшими пряжками с ярко-алыми рубинами. Внизу, естественно, находился толстый пескоуд.
— Я понимаю, зачем она нужна мне, — затрясся от смеха король. — Но зачем ее носишь ты? Неужели у тебя нет своего?
— Русские опять потревожили наших рыбаков возле мыса Арносари, порвали сети и били смертным боем.
— А как же наши молодцы? — крякнул Густав. — Смотрели и плакали?
— Сказывают, лодку им одну поломали изрядно, улов отобрали. Но это наши воды!
— Да ты пиши, пиши, мой мальчик, — откинулся на спинку кресла старик. — Ты знаешь, что нужно писать.
«Мы, Густав, Божию милостию свейский, готский и вендский король, гнев свой сдержать не можем и тебе, наместнику вельможнейшего князя, государя Ивана Васильевича попрекаем…» —
скрипя пером вслух проговаривал паж.
— Да, попрекаем! — вскочил со своего места король. — А ну, Якоба Брагге ко мне, немедленно!
Паж, вскинув голову, несколько мгновений переваривал услышанное, потом вскочил, кинулся бежать. Король, сделав несколько твердых шагов, остановился перед окном, скинул запирающие ставни планки, распахнул окно и, широко расставив ноги, замер, вглядываясь в серый морской простор.
Когда в покои вошел адмирал и склонился в поклоне, Густав Ваза даже не повернул головы, жестким тоном рявкнул:
— Мне надоели эти ежегодные свары, Якоб! Надоели уже давно! И особливо противно то, что я, король, монарх державы сильной и прочной, вынужден каждый раз переписываться с новгородским наместником, словно я мелкий стряпчий, недостойный общаться с московским царем.
— Да уж, ваше величество, это неправильно, — вынужденно признал моряк.
— Я хочу, Якоб, раз уж я не могу разговаривать с царем, как брат с братом, вовсе перестать разговаривать. А чтобы избавить нас обоих от темы для споров, приказываю тебе, адмирал, немедля выйти к Невской губе, и запереть для русских выход в море.
— Но ваше величество… — облизнул мгновенно пересохшие губы адмирал. — Но… Мы не можем перекрыть выходы в море с этой стороны. Залив мелководен, наши лоймы и шнеки станут садиться на мели там, где смогут проскользнуть рыбацкие лодки…
— Значит, — удивленно повернулся к моряку король — Значит, поднимитесь вверх по Неве и перекройте подходы к ней с той стороны!
— Там стоит новгородская крепость, ваше величество.
— Так захватите ее!
— Слушаюсь, ваше величество, — адмирал развернулся, дошел до дверей, но там внезапно остановился, снова повернувшись к королю: — Простите, ваше величество, но Швеция не готова к войне. Ополчение не собрано, войска стоят здесь, под Стокгольмом и восток страны пуст, плана компании нет.
— Ты хочешь, Якоб, чтобы ради покоя наших ополченцев, не желающих выползать из постелей, я кланялся в ноги каждому новгородскому горожанину?
— Простите, ваше величество, — правильно понял ответ адмирал и вышел прочь.
В тот же миг король осел, и паж еле успел подхватить его и дотащить до кресла.
