Кира Александрова - Принц Тёмный, принц Светлый…
— Доверься нам, малышка, — шепнул он, его ладонь скользнула на мой затылок, пальцы зарылись в цветные пряди, отчего у меня вырвался вздох. — Тебе понравится, вот увидишь.
Не сомневаюсь. Мне уже давно всё происходящее так нравится, что в голове не осталось ни одной связной мысли. Словно почувствовав, что сопротивляться не собираюсь, Олли чуть откинулся на спинку широкого дивана, так, что я оказалась почти лежащей на его груди. Халат при этом окончательно распахнулся, явив взорам мужчин рубашку Тёмного, прикрывавшего мои ноги где-то до середины бедра. От откровенного восхищения во взгляде Йена щёки запылали ярким румянцем, дыхание участилось, а сердце забилось неровно, с перебоями. Между тем Олли тихонько шепнул:
— Закрой глаза, девочка моя.
Мм, пожалуй, так действительно будет лучше. Голова кружилась, горло пересохло, в крови бушевал гремучий коктейль уж не берусь определить, из скольких чувств. Довериться?.. А чему, собственным желаниям, или братьям? На бёдра легли ладони — Йена, по всей видимости, — и медленно, осторожно, начали подниматься вверх, и одновременно руки Тёмного оказались на моей талии, потихоньку подтягивая рубашку. Пришлось вцепиться в лежащий подо мной халат, ибо первым порывом было одёрнуть край одежды обратно, несмотря на жаркие волны желания, прокатывавшиеся по телу. Ой, господи, что со мной творится-то… Кто бы подсказал, где у меня кнопка выключения мыслей? Ну вот зачем сейчас вообще задумываться о том, что происходит? Почему бы действительно не послать всё нафиг и просто получать удовольствие? Мне же НРАВИТСЯ происходящее!
…Зажмурившись, я прикусила губу, удерживая судорожный вздох — край рубашки оказался на талии, а Олли начал расстёгивать верхние пуговички. М-мамочки, сердце, решив, что в пятках ему скучно, подскочило к горлу, отчего у меня возникли проблемы с дыханием.
— Хочешь, не будем продолжать, — ласковый голос Тёмного заставил вздрогнуть и открыть глаза.
Чуть повернув голову, я посмотрела на него с плохо скрываемым раздражением и нервно рассмеялась.
— С-сам понял, что сказал? — о да, уже охрипла.
— Тогда не бойся, — он чуть усмехнулся, и я заметила в его пальцах зажатую прядь собственных волос. — Ага, я помню, как на тебя это действует, сладкая моя.
Между тем Йен добрался до единственной детали нижнего белья, и меня снова охватил секундный приступ паники. В тот же момент шеи коснулся пушистый локон, я охнула, выгнувшись, окунувшись в восхитительные ощущения, и послав к чёрту все страхи и сомнения. Кажется, никто действительно не собирается лишать меня девственности, но… хммм, удовольствие я всё-таки получу. Край сознания, ещё мужественно державшийся на плаву в том море эмоций и ощущений, захлестнувших меня, отметил, что кроме наполовину расстёгнутой рубашки на мне уже больше ничего нет. И фиг же с ним, всё к этому шло. Олли что-то тихо шептал, пока Йен медленно, явно растягивая удовольствие — господи, он меня с ума сведёт, честное слово! — целовал по одному пальчики на ногах. Ммм, вот гады, оба, просекли ещё одну мою бооольшую слабость! И неважно, что я сама недавно узнала о ней… С губ сорвался стон, пока тихий, но чую, это только начало.
…Оказывается, так легко, перестать думать о том, что меня касаются руки сразу двоих мужчин. Собственно, да наплевать, если от этого вместо крови по венам растекается огонь, а от наслаждения перехватывает дыхание. Светлый со знанием дела продолжал заниматься моими ножками, а Олли, снова закрыв мне рот поцелуем, легко пробежался пальцами по обнажённому животу. Ооооу, что ж ты со мной делаешь! Не совсем соображая, что творю, я слегка прикусила его губу, отметив, что пальцы спустились чуть ниже. Оторвавшись от меня, он тихо засмеялся.
— Какая ты страстная, малышка моя, мм…
Ага, сама себя не узнаю. Может, уже к самому главному хоть кто-нибудь приступит, а? Желание сжигало изнутри, срочно требуя утолить этот голод, и я, хмелея ещё больше от собственной смелости, не отрывая взгляда от янтарных глаз чёртова искусителя, хрипло прошептала:
— Слишком много говоришь, Тёмный!..
Смешок Йена, и его губы уже где-то в районе коленки. Блин, вы ещё соревнование устройте, кто быстрее доберётся, соблазнители! Ой, зря подумала… А я способна ещё думать, офигеть, как много во мне талантов!
Оллер успел первым. Реальность растворилась, а я снова зажмурилась, отдаваясь во власть ощущениям и умелым пальцам одного из братьев. Господи, и чего боялась, спрашивается! Ммм, двое однозначно лучше, чем один, буйная фантазия, подкрепляемая действиями Тёмного, тааакие картинки начала показывать, куда там фильмам для взрослых! Я куда-то улетала, практически перестав осознавать происходящее, осталось только чистое наслаждение, уносившее всё выше и выше, пока перед глазами не полыхнула яркая вспышка, и словно со стороны услышала собственный голос:
— Аааааа!..
Как же хорошо, божжже мой… Как будто заново родилась, честное слово. Когда тело перестали сотрясать волны удовольствия, и я уже способна была воспринимать окружающее, вернулись и ощущения. Руки Оллера нежно удерживали меня за талию, а ладонь Йена лежала на бедре, и его пальцы тихонько поглаживали всё ещё ну очень чувствительную кожу. Дёрнувшись, я открыла глаза, нервно облизнувшись.
— С-светлый, руку убери, а, ради всего святого!..
Он сидел рядом, облокотившись на спинку дивана, и не сводил с меня задумчивого и одновременно довольного взгляда серебристых глаз. Сердце потихоньку успокаивалось после безумной скачки, и как-то некстати проснулось смущение. Здрасьте, дорогое, где ж ты было, когда я тут умирала от сумасшедших ласк двух искусителей?! После драки как говорится, кулаками не машут, но я всё равно потянулась к рубашке, чувствуя, как щёки, да и вообще лицо, заливает краска. Ох… Йен перехватил мои запястья, не дав осуществить намерение.
— Маленькая моя, ну что ты? — нежно так, аж мурашки по коже.
От их взглядов хотелось поёжиться, я скрестила ноги, отвернувшись и уткнувшись куда-то в плечо Олли.
— Дайте в себя прийти, что ли, — глухо отозвалась, испытывая настойчивое желание хоть несколько минут побыть одной и переварить только что случившееся. Да кто ж меня куда отпустит…
— Тебе понравилось? — Йен убрал с моей щеки несколько локонов.
— А что, плохо слышно было? — о, ехидство прорезалось, значит, живём, возвращается способность адекватно мыслить.
Весёлое хмыканье Тёмного над ухом, лёгкий поцелуй в висок.
— Очень даже хорошо, — мурлыкнул он, — но мы так, на всякий случай интересуемся.
От возмущения я аж стесняться забыла. Не, это вообще что за намёки, я между прочим никогда притворяться и не умела!
