Александр Прозоров - Заговорщик
– К чему нагонять-то? Вроде, все ясно, как в аквариуме. У вас политика, у меня война. Дождусь холопов и поеду османов бить.
– А мне не подсобишь?
– Прости, Даниил Федорович, – покачал головой Зверев. – Говори, чего хочешь, доказывай, что угодно, но истреблять душегубов я отправлюсь все равно.
– Так и я туда же еду!
– Куда? – от неожиданности даже не сообразил Андрей.
– Османов бить.
– Помочь мне хочешь?
– Нет, – мотнул головой боярин. – То есть да… То есть, нет… – И, окончательно запутавшись, рубанул рукой: – В общем, по царскому поручению.
– Э-э… – Зверев так ничего и не понял. – По царскому поручению… Куда?
– Османов бить.
– Так ведь государь… Ой, прости Бога ради, Даниил Федорович. Заходи в дом, пивка со мной выпей, рыбкой закуси. Чего на пороге стоять?
Перейдя в трапезную и запалив свечи, бояре уселись рядом за столом. Андрей налил гостю шипучего пива, придвинул ближе лоток с заливным линем и блюдо мелких копченых уклеек.
– Сделай милость, Даниил Федорович, повтори еще раз, о чем ты мне поведать хотел?
– Пусть даст Бог здоровья государю нашему, Иоанну Васильевичу, и долгие лета, – начал боярин Адашев, прихлебнул пива, очистил одну рыбку и продолжил: – После твого ухода, Андрей Васильевич, государь немало слов изрек о своеволии княжеском и о твоем сему примере. Он велит одно, ты творишь другое, он приказывает, ты все поперек. И где тут воля царская? Кто на Руси правитель? Гневался, в общем. Однако же опосля дал мне поручение особое, тайное, как липу доверенному и немало ужо знающему. Он ведь нам с тобой, княже, изрядно тогда рассказал. Зачем же лишним людям тайну открывать, коли уж надежный боярин средь доверенных оказался?
Зверев кивал в ответ, ожидая, когда гость перейдет к сути дела.
– Тут и поручил мне государь дело важное сотворить, о коем никому иному знать не положено.
– А я?
– Ты и так… – отмахнулся Адашев. – Стало быть, поручение таким будет. Надобно нам в Угличе пятнадцать стругов от корабельщиков принять. Опосля от купцов по уговору товар мы забрать должны, на склады тамошние завезенный. И отплыть вниз по Волге до Царицына.[28] Там через Калачинский волок корабли на Дон перетащить и казакам с рук на руки передать.
– Ну, вы спохватились! – Зверев глянул на запястье, где у него уже много-много лет не было никаких часов. – Сейчас конец сентября. На Волге к началу декабря лед уже устанавливается. Когда ты все это успеешь? Раньше не могли вспомнить?
– Пока лето и тепло, княже, – перешел на шепот боярин, – казаки донские на османов нападают, в походы ходят, татар крымских бьют. Посему припас им надобно перед самым Покровом передавать, когда они в остроги свои возвертаются. Дабы забота царская прилюдно проявлялась. Ну, и чтобы не пропало ничего, пока атаманы и рати в нетях гуляют.
– Что-то не слыхал я про подвиги сей братии, – покачал головой Зверев.
– Так и государь сим недоволен! – кивнул Адашев. – Нам поручено недовольство его донести, что слабо они ворогов веры христианской беспокоят. Нет деяний таковых, чтобы султан османский и хан крымский в печали впали горестные. Наказ мы должны дать казакам сил не жалеть и зря хлеба царского не проедать.
– Мы – или ты, боярин?
– Дык, княже, – залпом осушив кубок, стукнул им о стол гость. – Как сие все государь до меня довел, я враз про тебя и вспомнил. Ты ведь немало судов по Волге сплавил, когда Свияжск строил возле Казани, опыт имеешь знатный. Опять же, Андрей Васильевич, ты ведь туда, на юг собрался – османов бить. Отчего бы тебе со мною вместе делом сим не заняться?
– И что Иоанн?
– Сказывал, своеволен ты больно и на дело сие согласия не дашь. Но коли будет мое такое везение, так он запрещать помощь твою не намерен.
– Казаки… – потер лоб Андрей. – Казаки на Дону… Не помню.
– Дык и как же ты упомнишь, коли государь токмо привечать их там начал? Хлеб и иные припасы шлет, дабы зимой не голодали, припасы огненные, свинец и зелье. Увечных принимает, в монастыри русские им уходить можно. Дуван в селениях русских дозволяет продавать. Мыслю, как крепость супротив волока поставили, так с ними сговариваться и начади. Кто из людей безродных и отважных вере православной себя без остатка предает и по стопам Господа нашего пойти готов, того Иоанн повелел от всех грехов прошлых, долгов и обетов освобождать, сыска не вести и суду не подвергать. Так и сказал: «С Дону выдачи нет!».
– Еще бы! – Теперь князь Сакульский понимал своего царя как никогда. Освоение Дона – это изрядное расширение русских земель на юг. Освоение Дона – это разрубание на две части татарских степей, это надежная граница между Крымским ханством и присягнувшими России народами Кавказа, Поволжья, приволжских степей. Правда, насколько помнил Зверев, официально берега Дона принадлежали Османской империи. Если Иоанн не хотел войны – русские подданные, тем более с оружием, здесь появляться никак не могли.
– Так ты согласен, Андрей Васильевич?
– Не в службу, а в дружбу… Раз уж я все равно еду резать османов, почему бы и не стать твоим попутчиком? Вдвоем дорога веселее. Вот только время… Пахо-ом!
По коридору загрохотали сапоги, в трапезную влетел холоп:
– Звал, батюшка?
– Звал… Выпей пива кубок за здоровье гостя нашего, да иди меня в дорогу собирать. В Углич отправляюсь. Ты пока остаешься. Как холопы из княжества доберутся, приведешь их туда ко мне.
– Я тебя одного, Андрей Васильевич, не отпущу, – сразу ощетинился дядька. – Ты последний из Лисьиных остался, я за тебя отвечаю.
– Отпустишь, – хмыкнул Зверев. – Мне, кроме тебя, главным оставлять некого. Так что желания побоку, делай, что говорят.
Углич за минувшие годы нисколько не изменился. Чуть не вплотную к окружающим его монастырям подступал глухой, непролазный бор. Строят, строят в городе корабли, рубят дома, крепости и целые города – а лес все стоит, как заколдованный, ни на ствол не уменьшаясь.
Андрей, не заезжая в город, свернул к причалам, что тянулись вдоль берега Волги. Не доходя ста саженей до черных дубовых стен со множеством двух-трехъярусных шестигранных башен, он окликнул хорошо одетого мужика, который чего-то ожидал возле глубоко осевшей ладьи:
– Здрав будь, мил человек! Не подскажешь, где тут струги шьют для казенной надобности?
– Агария Удота мастерская? Так на том берегу она, бояре. Под городом перевозчика брать надо и за слободу туда дальше плыть.
– Он самый, – кивнул Адашев. – В грамотах от Удота расписка лежит.
– Значит… Значит, нам туда. Холопы пусть покупателей на коней ищут, нам они ныне без нужды. Не промахнутся?
– Может, завтра? – посмотрел на солнце Даниил Федорович. – День скоро кончится.
