Анджей Сапковский - Последнее желание
Лютик откашлялся, подтянул брюки.
— Интересно, — сказал он, почесав лоб под шапочкой, — как ты приступишь к работе, Геральт? Никогда еще не видел тебя в деле. Полагаю, тебе кое-что известно о ловле дьяволов. Я пытаюсь припомнить древние баллады. Была одна о дьяволе и бабе, непристойная, но забавная. Понимаешь, баба…
— Отстань ты со своей бабой, Лютик.
— Как хочешь. Я только думал помочь, ничего больше. А к старым байкам надо относиться уважительно, в них — мудрость поколений. Есть, например, баллада о парне по имени Дурында, который…
— Прекрати. Пора браться за дело. Зарабатывать на еду и тюфяк.
— Что ты собираешься предпринять?
— Пошурую немного в конопле.
— Оригинально, — фыркнул трубадур. — Хоть и не очень.
— Ну а как бы начал ты?
— Интеллигентно, — напыжился Лютик. — Ловко. С облавы, например. Выгнал бы чертяку из зарослей, а в чистом поле догнал бы его на лошади и заарканил. Что скажешь?
— Очень оригинальная идея. Как знать, может, и удалось бы ее осуществить, если б ты пожелал принять участие, потому что для такой операции нужны по меньшей мере двое. Но пока воздержимся. Для начала я хочу разобраться, что представляет собой этот черт. А значит, надо пошуровать в конопле.
— Эй, — бард только теперь заметил, — а где твой меч?
— А зачем он? Я тоже знаю балладу о чертях. Ни баба, ни парень по имени Дурында мечами не пользовались.
— Хм… — Лютик осмотрелся. — Что, лезть в самую середину?
— Тебе не обязательно. Можешь возвращаться в село и ждать меня там.
— Э, нет, — возразил поэт. — Пропустить такую оказию? Я тоже хочу увидеть черта, убедиться, действительно ли он так страшен, как его малюют. Я спросил, обязательно ли продираться сквозь коноплю, если есть стежка.
— Верно, — Геральт прикрыл глаза рукой. — Есть. Воспользуемся.
— А если это чертова тропа?
— Тем лучше. Не придется много ходить.
— Знаешь, Геральт, — толковал бард, следуя за ведьмаком по узкой, извилистой тропинке в конопле, — я всегда думал, что «черт» просто такая метафора, придуманная, чтобы было чем ругаться. «Черти взяли», «Черт с ним», «Черт знает что» и так далее. Так мы говорим на простом языке. Низушки, видя приближающихся гостей, говорят: «Снова кого-то дьяволы принесли». Краснолюды, ежели у них что-то не получается, причитают: «Дюввел хоел», а скверный товар называют «дюввелшайсс». А в Старшей Речи есть такая поговорка: «A d’yeabl aep arse», прости за современный акцент, что означает…
— Я знаю, что это означает. Перестань болтать, Лютик.
Лютик замолчал, снял украшенную пером цапли шапочку, помахал ею и вытер вспотевший лоб. В зарослях конопли стояла тяжелая, влажная, душная жара, которую еще больше усиливал висящий в воздухе аромат цветущих трав и сорняков. Тропинка слегка вильнула и сразу за поворотом закончилась небольшой вытоптанной полянкой.
— Глянь-ка! — сказал Лютик.
В самом центре полянки лежал большой плоский камень, на нем — несколько глиняных мисочек. Между мисочками стояла почти полностью догоревшая сальная свеча. Геральт видел прилепившиеся к лепешкам расплавившегося жира зерна кукурузы и бобов, а также другие косточки и семена.
— Так я и думал, — проворчал он. — Ему приносят жертвы.
— И верно, — сказал поэт, указывая на огарок. — И ставят черту свечку. Но кормят его, как видно, зернышками, словно чижика какого. Ну и хлев! Все липкое от меда и дегтя. Что…
Дальнейшие слова барда заглушило громкое блеяние. В конопле что-то запрыгало и затопало, а затем из путаницы растений вылезло самое поразительное существо, какое Геральту доводилось видеть.
У существа были вылупленные глаза, козьи рога и борода, и росту в нем было чуть больше сажени. Губы, подвижные, рассеченные и мягкие, тоже наводили на мысль о жующей козе. Нижнюю часть его тела по самые раздвоенные копытца покрывали длинные, густые, темно-рыжие волосы. Кроме того, у него был длинный, оканчивающийся метелкой хвост, которым оно энергично размахивало.
— Ук! Ук! — гукнул чудик, переступая копытцами. — Ну чего надо? Прочь! Прочь! На рога возьму! Ук, ук!
— Тебе что, козел, когда-то по заду поддали? — не выдержал Лютик.
— Ук! Ук! Бе-е-е-е! — заблеял козерог. Трудно было сказать, что это: подтверждение, отрицание или просто блеяние искусства ради.
— Замолчи, Лютик, — проворчал ведьмак. — Ни слова больше.
— Блеблеблебле-е-е-е! — яростно забулькало существо, при этом верхняя губа у него широко разошлась, являя желтые конские зубы. — Ук! Ук! Ук! Блеублеублеубле-е-е-е!
— Запросто! — кивнул Лютик. — Шарманка и звонок — твои. Когда пойдешь домой, можешь прихватить.
— Перестань, язви тебя, — прошипел Геральт. — Ты все портишь. Прибереги для себя глупые шуточки…
— Шуточки!!! — рявкнул козерог и подпрыгнул. — Шуточки, бе-е-е, бе-е-е! Новые шутники объявились, а? Шарики железные принесли? Я вам покажу шарики железные, стервецы, ук, ук, ук! Пошутить приспичило, бе-е-е? Получайте свои шуточки! Получайте свои шарики! Ну, получайте.
Существо подпрыгнуло и резко взмахнуло рукой. Лютик взвыл и уселся на тропинку, схватившись за лоб. Существо заблеяло, замахнулось снова. Мимо уха Геральта что-то просвистело.
— Получайте ваши шарики! Бе-е-е!
Железный шарик диаметром с дюйм хватанул ведьмака по плечу, другой ударил Лютика в колено. Поэт скверно выругался и кинулся бежать. Геральт, не ожидая больше, прыгнул следом, а шарики свистели у него над головой.
— Ук! Ук! Бе-е-е! — подпрыгивая, кричал козерог. — Я вам покажу шарики! Шутники засранные!
В воздухе просвистел очередной шарик. Лютик выругался еще противнее и схватился за ягодицу. Геральт прыгнул вбок, в коноплю, но не увернулся от снаряда, который угодил ему в лопатку. Следовало признать, черт кидался весьма прицельно и, казалось, располагал неисчерпаемым запасом шариков. Ведьмак, кружа меж растений, снова услышал торжествующее блеяние и тут же свист нового шарика, ругань и топот. Это Лютик улепетывал по тропинке.
А потом наступила тишина.
4— Ну, знаешь, Геральт, — Лютик приложил ко лбу охлажденную в ведре подкову. — Такого я не ожидал. Какое-то рогатое чучело с козьей бородой, такой косматый болван, а погнал тебя, словно сопляка какого. А я получил по лбу. Глянь, какая шишка!
— Ты шестой раз показываешь. От этого она меньше не становится.
— Благодарю за сочувствие. А я-то думал, рядом с тобой буду в безопасности!
— Я не просил лезть за мной в коноплю. А вот держать за зубами свой болтливый язык — просил. Не послушался — теперь терпи. Молчи, если можешь, они идут.
