Александра Лисина - Мэтр
Хлоп — и нет мухи.
— Но так не бывает! — окончательно растерялся барон. — Мухоловка должна быть маленькой!
Естественно. По крайней мере, в книгах по некромантии именно так и написано про пассивные атакующие заклинания первого уровня. Другой вопрос, что мы уже давно вышли из возраста первокурсников, поэтому хотя бы из уважения к себе просто обязаны были придумать что-то новенькое.
Я с растущим интересом присмотрелся к ближайшему могильщику.
Гм. Какое интересное у него строение зубов — чем-то напоминают мои, только на обратной стороне каждого зуба имеется множество крохотных щербинок, помогающих удерживать судорожно бьющуюся добычу. А на верхних клыках, как я и предполагал, обнаружились такие же крохотные канавки для стекающего сверху яда. Да, точно. Вон те припухлости на деснах и есть ядовитые железы. А значит, я был абсолютно прав насчет способностей этого уродца.
— Не подскажете, какое животное вы взяли за основу для этих созданий? — спросил я, увидев все, что хотел.
— Лису, — машинально отозвался огорошенный барон, глядя, как постепенно опадают мои «макроподы», после работы которых от его могильщиков в буквальном смысле остались рожки да ножки.
— А медведя не пробовали? Или хотя бы росомаху?
— Зачем?
— Чтобы не возиться с размерами. Заклинание преобразования отнимает слишком много времени и требует намного больше сил, чем ритуал прямой трансформации. Если бы вы скрупулезно читали труды мэтра Валоора, то обратили бы внимание на то, что в экспериментах на животных он доказал обратную зависимость затрачиваемой на преобразование энергии от исходной массы тела испытуемого.
— Это ошибочное утверждение, — опомнился коллега, зачем-то решив со мной поспорить.
Я усмехнулся:
— С чего вы решили?
— Оно противоречит всем законам природы.
— Ваше существование тоже противоречит законам природы. Тем не менее вы все еще ходите, пытаетесь рассуждать и делаете те же самые ошибки, которые допускали при жизни.
— И в чем же я ошибся, по-твоему? — ощетинился некромант, наконец оторвавшись от созерцания гибели своих созданий.
— До появления людей нашей с вами профессии нежити почти не существовало, — вежливо пояснил я. — Природа просто не додумалась бы создать такое непотребство, да еще и в таком количестве. Однако человек, вернее, наши с вами далекие предки почему-то сочли себя умнее ее. Поэтому со свойственной им самоуверенностью взялись за крайне неблагодарное дело, в результате чего самая разная нежить широко распространилась по всем странам. И с каждым годом она отвоевывает для себя все большее пространство. Причем, заметьте, сейчас это происходит уже без нашего непосредственного участия.
— Ну и что? — с нескрываемым подозрением осведомился барон.
— Вы не считаете, что с течением времени наша роль заметно изменилась? И вам не кажется забавным, что теперь вместо того, чтобы активно плодить новую нежить, гильдия занялась ее уничтожением? Тогда как создание новых экземпляров превратилось в увлечение престарелых чудаковатых мэтров, которые ищут острых ощущений?
— Глупости! — отрезал барон, даже не задумавшись. — Мы всегда будем стоять выше остальных магов! Умение возвыситься даже над собственной смертью делает нас избранными!
Я скептически хмыкнул:
— Да ну? А мэтр Валоор считал иначе.
— Мэтр Валоор давно мертв! — привычно оскалился некромант, и я хмыкнул снова. На этот раз — не скрывая насмешки.
— Возможно. Но это не значит, что я позволю вам использовать его дневники в личных целях. Кстати, где вы их спрятали, если не секрет?
Барон гнусно ухмыльнулся:
— Там, где ты никогда не найдешь!
— Ой. Только не говорите, что вы их съели, — внезапно забеспокоился я. — Мне бы очень не хотелось потом ковыряться в ваших кишках в поисках бумажных обрывков. А еще, говорят, некоторые особо изобретательные личности придумали прятать древние свитки внутри своего собственного тела. Отдавая почему-то предпочтение нижнему его «этажу» и, видимо, полагая, что там эти знания лучше сохранятся. Правда, я искренне надеюсь, что вам не пришло в голову оскорбить покойного магистра подобным деянием, и еще меньше хотел бы заглядывать во все ваши, простите, естественные отверстия, рискуя замараться их неаппетитным содержимым. Признаться, я слишком ценю свою обувь, чтобы сбивать ее о ваш жесткий, костлявый и крайне малопривлекательный зад, поэтому…
— Тва-а-арь!!! — вдруг заорал во весь голос барон, покрывшись крупными синюшными пятнами. — Я тебя прокляну!!!
— Какое будет страшное несчастье. — Я всплеснул руками, немедленно приняв скорбный вид, а потом совсем грустным голосом добавил: — Вот только, к моему глубочайшему сожалению, проклятие на смерть срабатывает на некроманте лишь один раз. И я его уже пережил, так что боюсь, ваш благородный посыл уйдет в никуда. Что же делать?
— Ты умрешь!
— Конечно, конечно. Сейчас только мантию подтяну и честно приготовлюсь умирать.
— Я сделаю из тебя чучело и повешу на стену своей гостиной!
— Да зачем бы вам там сдалась такая уродливая тварь? — сдержанно удивился я, выудив из кармана сомнительного вида чахлый стебелек. — Вы только посмотрите на меня: страшен, как ночной кошмар; зубаст, как южный клыкоскал; когтист; глазаст; и вообще у меня дурная наследственность! Представляете, что будет с вашим замком, если кто-нибудь возьмет и сдуру оживит мое чучело?!
От избытка чувств я взмахнул рукой и нечаянно выронил пожухшее растеньице. Словно только и дожидаясь этого, его подхватил порыв холодного ветра и, пронеся над двором, играючи швырнул в сторону кучкующихся возле противоположной стены зомби.
Стебелек, мягко качнувшись, закружился над головой одной из служанок, так же легонько коснулся ее макушки, затем перелетел на соседа, клюнул несильно в темечко, задел еще чье-то плечо, на мгновение задумался, заставив зомби удивленно склонить к нему головы, а потом с оглушительным грохотом взорвался, выворотив с мясом часть наземной плиты, опалив камни жарким пламенем, раскидав во все стороны сразу десяток мертвяков и в довершение всего просыпавшись на остальных целым градом осколков.
— Виноват, не уследил, — сокрушенно вздохнул я и, встретив бешеный взгляд барона, развел руками, совершенно не заметив, как от этого незатейливого движения из рукавов вылетело целое облако чахлых травинок. Увидев это, некромант хрипло зарычал и едва не заметался по всему двору, расшвыривая своих окосевших, охромевших и оставшихся без конечностей зомби. Но потом вдруг опомнился, расплылся в злорадной ухмылке и, набрав воздуха в грудь, что было мочи дунул.
