Ведьмина ночь (СИ) - Лесина Екатерина

— Первые двадцать участниц получат особо ценные подарки, а те, кто будет отмечен, — приглашение на ужин…

— Чем отмечен? — поинтересовалась я.

На меня зашипели.

И девицы как-то вот… плотнее придвинулись друг к другу. И взгляды у них стали очень недружелюбными.

— Затопчут, — сказала Свята со знанием дела.

Это да.

Если только затопчут. А платья жаль. Пусть я на самом деле замуж выходить не собираюсь, но ведь красивое. Раньше, когда я с Гришкой жила, я представляла себе нашу свадьбу. Это же как раз нормально, мечтать. И платья рисовала. И выбирала кафе, чтобы недорогое, но домашнее и уютное…

Я потрясла головой.

И пропустила момент, когда над площадью, усиленный колонками, пронесся медный звон. И девицы, как одна, ломанули куда-то вперед.

Быстро.

Яростно.

Так, будто… будто от результатов этого забега жизнь зависит.

— Побежали, что ли, — Свята приподняла юбки. — Главное, вперед не высовываться… или тебе на ужин надо?

— Не надо.

Я, чувствую, за этим ужином и не сдержусь, выскажу, чего думаю.

— Тогда двинулись, — сказала Свята и припустила бодрой рысцой.

Вот точно, спартакиада… мелкие поганцы. Или не только мелкие, чувствую, без чьей-то опытной направляющей руки не обошлось.

А еще княжич.

Историк.

Гад он белобрысый и только… через первую туфлю я переступила, вторую обошла. Туфли были красивыми, изящными и на тонких каблуках-шпильках.

С узким мыском.

И еще одна, отделанная стразами. Или это не стразы? Чувствую, урожай счастливых туфель соберется немалый. А чуть дальше обнаружилась и девица в белом платье. Она сидела на тротуаре, под красной ленточкой и, обхватив колено, рыдала.

— Что случилось? — я остановилась. Забег мне все равно не выиграть, а вот ей явно помощь нужна. — Что-то болит?

Она приподняла руку. Разодранный чулок.

И снятая кожа, повисшая на тонком лоскутке. Крови много, выглядит рана тоже жутковато, хотя на самом деле не опасна.

— Шрам бу-у-удет… — взвыла девица.

— Не дергайся, — этот заговор я выучила одним из первых. И сила откликнулась легко, ушла в ранку, что вода в песок. — Свята, не жди меня, я… как-нибудь соберусь.

А ведь таких много будет.

Упавших. Расшибшихся. И ладно, если просто содранной кожей дело обойдется, но ведь можно и руку сломать, и ногу. И что серьезнее.

Я огляделась.

А на нас смотрели, с той стороны ленты, кто-то даже снимал видео, чем разозлил неимоверно.

— Не больно… — девица всхлипнула.

— Кожу надо расправить. Но это в больничке. Дойти сумеешь?

Она кивнула и встала, опираясь на мою руку.

— И туфля… потерялась, — всхлипнула она. А ведь совсем молоденькая с виду. Лет шестнадцать-семнадцать. Хотя… в правилах ведь написано, что совершеннолетние допускаются, стало быть, восемнадцать ей есть. Просто личико такое вот, кукольное, с детскими чертами. А платье на ней сидит… вот как на мне, явно чужое. — Платье порвалось. А оно из проката… и туфли… я Маринке обещала, что верну, а тут…

Слезы хлынули из глаз.

— Идем, — я взяла её за руку и решительно приблизилась к ленте. Люди почему-то попятились, кроме одного парня того характерного облика, который навевал на мысли об иной крови. — Ты…

Я указала на него.

— Иди сюда.

Возражать тот не решился. Подошел. Опять рыжий? И черты лица такие вот, семейно-узнаваемые.

— Вот, — я подтолкнула девицу в спину. — Проводи к больнице или там просто врача найди. И вообще проследи… кто тут отвечает за безопасность?

— Мир…

— Передай, чтобы готовились. Таких много будет… затейники.

Девица только моргнула.

А парень, окинувши её превнимательным взглядом, хищно улыбнулся и на руки подхватил. Кто-то засвистел, кто-то захлопал… а я что? Дистанция себя не пробежит.

К счастью, упавших больше не было. Точнее они сами вставали. Или находились желающие помочь. Кого-то окружали подруги, или родня, или просто знакомые. А вот туфель упавших меньше не становилось.

Я рысцой добежала до конца улицы, свернув налево, куда указывала стрелка. И перешла на шаг. А смысл выкладываться, если и без того безнадежно отстала. Правда, идти старалась быстро и с видом горделивым.

Кто-то свистнул вслед, но я на это внимание не обратила.

Потом улица снова вильнула… сколько их будет? Надеюсь, про выносливость это шутка была… а вот и лужа, и грязная девушка рядом с раздражением срывающая фату. А за углом, опершись на стену, стояла другая, целая…

— Помочь? — с надежной поинтересовалась я.

Вот надо было первую в госпиталь проводить. И плевать, что не знаю, где этот госпиталь расположен. Главное, повод-то какой свалить с этого забега!

Она помотала головой и рявкнула…

Нецензурно.

Да уж.

А вот еще одна… и не одна, троица медленно брела, прихрамывая и поддерживая друг друга. На меня они поглядели едва ли не с ненавистью. Я даже на другую сторону улицы перешла, а за поворотом обнаружила, что отставших невест много больше. Кто-то ковылял, кто-то стоял, глотая воздух, кто-то что-то рассказывал, махая руками.

— Да отстань ты… — донеслось до меня. И только тогда я заметила девочку, которая бродила от одной невесты к другой.

— Эй, тебя как зовут? — я подошла к малышке.

Лет пять с виду, может, чуть больше.

— Лета, — сказала она, вытирая ладошкой слезы. В руке девочка держала палочку от мороженого. — Шарик улетел… а я потерялась.

— Чудесно… то есть, плохо, но мы все поправим. Ты приехала или тут живешь?

Если из местных, то адрес скажет, и все.

— Приехала… мы с мамой пошли. А потом… потом… шарик! Улетел!

Я присела и взяла девочку за руки.

— Тише. Мы обязательно найдем твою маму. Ты же знаешь, как её зовут?

Кивок.

— И свою фамилию?

Еще один кивок.

— Вот и отлично. Мы сейчас найдем кого-нибудь…

Должна же в городе полиция быть.

—…Мира, — всплыло в голове имя. — И попросим его найти твою маму. Хорошо?

Я оглянулась и почти сразу выцепила в толпе рыжую макушку. А вот интересно, они когда форму меняют, то масть остается? Если так, то… рыжие волки — это забавно.

— Привет, — парень сразу подошел к нам, будто только того и ждал. — Помочь?

— Помочь, — согласилась я, подталкивая малышку поближе. — Маму потеряли… точнее потерялись.

Он наклонился.

А Лета спешно спряталась за моими юбками, явно не желая знакомиться ближе.

— Эй, я не страшный, — сказал парень. — Сейчас…

Он достал телефон.

— Мне нужно твое фото, — пояснил он. Но девочка только головой замотала.

— Что не так?

— Он не человек! — громким шепотом сказала она, чуть высунувшись из-за юбок. — Он волк!

— Рысь вообще-то, — парень, кажется, ничуть не обиделся.

— Ты мальчик.

— И что?

— Рысь — это девочка, — пояснила Лета.

— А я — рысь-мальчик.

— Так не бывает!

— Хочешь, кисточки покажу?

— Какие?

— На ушах!

Лета высунулась чуть больше.

— У рысей ведь кисточки. А у волков нет. Если у меня кисточки, то я кто?

Девочка задумалась. А потом дозволила:

— Покажи.

Он улыбнулся еще шире, и во рту блеснули клыки. Рысь? В самом деле? Нет, волки… хотя, что я о метаморфах знаю, кроме того, что на луну они не воют и через пни не прыгают.

Парень тряхнул головой и уши его вытянулись, да и лицо чуть поплыло, изменилось. А ведь частичная трансформация — это признак немалой силы.

— Потрогать хочешь? — из-за клыков его речь стала слегка невнятною.

— Хочу!

— Тогда меняемся? Твое фото взамен на погладить?

— Соглашайся, — шепнула я. — Расскажешь потом, что рыся гладила.

А что, если мальчик, то как его назвать. И Лета мечтательно прищурилась.

— Вадька не поверит…

Фото он сделал и отправил кому-то. А потом наклонился, подставляя уши. И тоже зажмурился, когда девочка их погладила…

— А знаешь, — сказал он, глядя на нее желтыми кошачьими глазами, — что на самом деле оборотни не дают себя трогать людям. Неприятно это… а если приятно, значит, это суженая.