Позывной «Хоттабыч» 4 (СИ) - "lanpirot"
— Не слышал такой, — буркнул профессор, но постепенно светлея лицом. — Значит, это твои так называемые фокусы? Но как это вообще возможно? Я не чувствую вашей связи с этим жаренным петухом-Кадавром! Я не чувствую всплеска Некроэнергиии! Да я вообще ничего не чувствую! А ведь я Некромант с довольно сильным Даром! — не без «ложной скромности» заявил он. — Да еще и с ученой степенью! И рангом Магистра!
Эх, как его задело! Не каждый прохфессур с ученой степенью может допустить саму мысль, что ему может утереть нос дремучий русский старикан с четырьмя классами церковно-приходской школы.
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам... — процитировал я ему незабвенные строчки из «Гамлета».
— Шекспир хорош, — согласился со мной профессор. — Но это ничего не объясняет…
— Друг мой, Иоахим, — я панибратски обнял барона одной рукой за шею, — я же пытаюсь тебе помочь, взглянуть на проблему с другой стороны. А ты уперся рогом в землю и ничего слушать не хочешь! Давай-ка мы с тобой еще выпьем по одной и пойдем, посмотрим на результаты твоих неудавшихся опытов.
Профессор покосился на мою руку, но ничего не сказал по поводу такого фамильярного отношения к его напрочь аристократической натуре. Но ему очень хотелось узнать мой секрет, поэтому он был готов пойти и на большие уступки, чем такое запанибратское отношение к своему раздутому до непомерных величин супер-пупер-эго. Это я легко прочел в его одурманенных непомерным возлиянием алкоголя мыслях. Эти мысли прорывались даже через выстроенную в его голове Ментальную Защиту. Набрался сегодня этот козлина знатно — он практически перестал себя контролировать.
— Выпьем… — судорожно кивнул барон, хватая стопку. — А после я покажу тебе, старик, чего я сумел достигнуть…
Встретившись глазами с командиром, я подал условный знак, что клиент дошел до кондиции, и в очередной раз наполнил стаканы шнапсом. Набравшемуся в зю-зю барону уже было пофиг, что пить, а о закуске он вообще не вспоминал. Молодец, командир, отлично подготовил Некроманта к дальнейшему использованию!
Мы выпили еще по одной, а затем и еще по одной, ну и, собственно, приняв еще по одной «на посошок», я помог фон Эрлингеру подняться с места, поскольку самостоятельно встать на ноги он не смог. Навалившись друг на друга, и образовав более-менее устойчивую конструкцию, мы, покачиваясь, направились к выходу из столовки. Перебравшись через порог, я заметил краем глаза, что командир тоже покинул свое место и отправился следом за нами.
Выйдя на улицу из административного корпуса, я вздохнул с облегчением — свежий воздух немного взбодрил мои чрезмерно напитанные алкоголем мозги. Что скрывать, выпить пришлось немало, и даже моя чудовищная регенерация с трудом справлялась с отравлением организма производными этилового спирта.
Борон тоже немного посвежел, но ненадолго. Пока мы двигались по направлению к больничному бараку [2], в котором располагалась его лаборатория по созданию и испытанию новейших экземпляров Некросуществ, он пару раз успел основательно проблеваться.
[2] На территории Заксенхаузена существовал больничный барак, где проводились медицинские эксперименты над людьми. Лагерь снабжал медицинские учебные заведения Германии анатомическими демонстрационными объектами.
И каждый раз, как его скручивал очередной рвотный спазм, я терпеливо ждал рядом, поддерживая сложившегося пополам барона под руку, чтобы тот не воткнулся носом в утрамбованную землю. Но, как бы то ни было, а рвотные процедуры оказали благотворное действие на пьяного Некроманта, и он, наконец-то, сумел добраться до своего рабочего места.
Деактивировав довольно навороченную Магическую Защиту раза, наверное, с пятого, фон Эрлингер, пьяно и глупо улыбаясь, пригласил нас войти в его святая святых — лабораторию прикладной Некромантии, о чем и гласила табличка на дверях: «Labor für Angewandte Nekromantie. Der Eingang nur für das Personal».
— Ага, только для персонала, значит? — проходя внутрь помещения следом за бароном, прочитал я предупреждение.
Забежавший в лабораторию следом за мной командир успел оценить навороченность Защитных Заклинаний и Конструктов, охраняющих доступ в секретную часть от незваных гостей, какими, собственно, и являлись мы с Александром Дмитриевичем.
«Видал? — мысленно осведомился у меня командир. — Хрен бы мы с тобой такую Защиту самостоятельно вскрыли! Некоторые формулы даже мне, с моим-то опытом безопасника, даже видеть не доводилось!»
«А, вынесли бы все к хренам, если б приспичило, — беспечно отмахнулся я. — И дело с концом!»
«Времени бы много потеряли, — не согласился Головин, — она же еще на сигнализацию подвешена. Пришлось сначала с лагерной охраной разбираться. А если еще и подкрепление к ним прибудет? Лучше незаметно действовать, так сказать, без шума и пыли!»
«Ну, мы так и так знатно пошуметь решили… Да и пыли, думаю, тоже добре будет, когда все закончится — за неделю не осядет!»
«Это уже последствия, — возразил командир. — Главное сейчас все, на что ты способен, хорошенько оцени… И это, Хоттабыч, если появятся хоть малейшие сомнения, что не вытянешь — тормози! Придумаем еще диверсию!»
«Принял, командир! — понятливо отозвался я. — Действую осторожно и наверняка!
— Ух, ё! — выругался я, когда с ходу оказался в просторном помещении лаборатории Некромантии, сплошь заставленной многочисленными «разделочными» столами, с покоящимися на них «остатками» незавершенных исследований фон Эрлингера. Мертвечиной разило так, что я с непривычки даже вдохнуть нормально не смог! Смрад буквально висел в воздухе. Липкий, тягучий и вполне осязаемый, хоть ножом его пластуй. Я обернулся к командиру, оценить его состояние — Александр Дмитриевич держался молодцом, не единый мускул не дрогнул. Но я реально чувствовал, как его буквально выворачивает наизнанку и какими усилиями ему приходится все это сдерживать.
После нескольких судорожных вдохов мне неожиданно получшело: пропал запах и дышать стало легче. Я сначала не понял, в чем дело. Но когда командир молча изобразил что-то пальцами на левой половине своего лица, догадался, что включилось Проклятие Кромки, и мой внешний вид с левой стороны теперь не слишком презентабелен. Поэтому я заблаговременно развернулся к профессору «рабочей стороной», старясь лишний раз не светиться своими мертвячьими метаморфозами. Поскольку в лаборатории царил полумрак, а барон был накачен шнапсом в полное говнище, я надеялся, что он пока ничего и не заметит. А потом ему будет уже похрен!
— Простите, господа… у меня тут немножко не убрано… — Слегка невнятно произнес барон, едва двигая языком. — Очередная партия претендентов в неофиты-Некромансеры еще не прибыла… а мне попросту не-е-екогда… — Барон поскользнулся в луже подсыхающей гнойно-кровавой массы, растекшейся по зеленому кафельному полу возле одного из прозекторских столов, в которой уже деловито копошились опарыши.
Я не успел удержать барона от падения, но гадский поц неожиданно проявил «чудеса эквилибристки», несмотря на разъехавшиеся ноги, он каким-то чудом умудрился не сесть задом в эту дурно пахнущую лужу, схватившись за край стального желоба-кровостока. Как говориться, опыт не пропьешь. Да ему, наверное, можно еще и глаза завязать — все равно «дорогу» найдет!
— Нашел проблему, твое баронство, — хмыкнул я, стараясь не слишком разевать рот, из которого высовывали острые игольчатые зубы, — запрячь пару-тройку заключенных — враз все до блеска отскоблят!
— Э-э-э, найн-найн, господа Маги! — Профессор остановился и «погрозил» нам с командиром указательным пальцем. — Секретность… ик… и еще раз… ик… секретность! В этой лаборатории куется буд.. ик… ищ… ее… — И барон замолчал, продолжая судорожно вздрагивать при икании.
— Будущее? — переспросил я, запуливая в фон Эрлингера Малым Заклинанием Исцеления, чтобы избавить его от икоты.
