Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип

Мэнтон расхохотался. Ответил Топхам.

– Не знаю, какой дичи вы начитались, но мы людей не пытаем.

– Это правда? – Элис снова воззрилась на Хаммонда.

– Конечно. Пытки запрещены английскими законами.

Прежде чем кто-нибудь из присутствующих успел отреагировать, Элис встала и быстро прошла к двери. Бен, обычно сдержанный и даже ленивый, прекрасно умел и напугать: он оскалился и щелкнул зубами на деймонов обоих гостей. Те замешкались, Элис распахнула дверь и вышла из кабинета.

Джанет испуганно уставилась на нее из-за стола. Казначей, мистер Стрингер, тоже был тут и возился с какими-то письмами. Элис успела сказать:

– Джанет… мистер Стрингер… будьте свидетелями… – прежде чем Топхам догнал ее и схватил за руку.

– Элис, что… – начала секретарша.

Казначей изумленно смотрел на нее, его деймон перепархивал с одного его плеча другое. Мгновение спустя Элис размахнулась и влепила Топхаму крепкую пощечину. Джанет ахнула. Бен и два чужих деймона набросились друг на друга, рычали и кусались. Топхам развернул Элис и заломил ей руку за спину.

– Скажите людям! – крикнула она. – Всему колледжу скажите! Всем на улице! Меня арестовали за…

– Довольно! – рявкнул Мэнтон, выходя к ним и хватая Элис за вторую руку, несмотря на ее отчаянное сопротивление.

– Вот как теперь в колледже обстоят дела, – Элис кивнула в сторону Хаммонда, – при этом человеке. Вот что он допускает. Вот как он хочет…

– Элис Лонсдейл! – взревел Мэнтон, перекрывая ее вопли. – Вы арестованы за то, что мешали офицеру исполнять служебный долг…

– Они Лиру ищут! – выкрикнула Элис. – Вот кто им на самом деле нужен! Скажите всем…

Щелкнул замок, твердый металлический край врезался в запястья. Ее заковали в наручники. С железом драться бесполезно, и Элис утихла.

– Доктор Хаммонд, я протестую… – обратился казначей к выходящему из кабинета магистру.

Топхам тем временем взял Бена на цепь, прикрепленную к длинной и крепкой дубинке, обитой кожей. Какое унижение для деймона! Он стал драться, рыча, скалясь и щелкая зубами, но дело свое Топхам явно знал – действовал умело, привычно и безжалостно. Бену пришлось подчиниться. Правда, если Топхам рискнет снять цепь, мало ему не покажется, в этом Элис не сомневалась.

– Раймонд, все это очень печально, – обратился магистр к казначею. – Прошу у вас прощения. Я глубоко ошибался, когда думал, что все можно решить тактично и мягко.

– Но зачем же применять силу? Это неслыханно! Миссис Лонсдейл – член нашего штата, она при колледже уже много лет!

– Это не просто полиция, мистер Стрингер, – встряла Элис. – Это…

– Вывести ее вон! – распорядился Мэнтон.

Топхам потащил ее, но она уперлась.

– Скажите всем! – прокричала она. – Всем, кого знаете! Джанет, скажите Норману и Барри…

Топхам так ее дернул, что она потеряла равновесие и упала на пол. Бен бесновался на цепи, клацая зубами в дюйме от горла Мэнтона.

– Раймонд, ко мне, на минуточку… – распорядился Хаммонд.

Это было последнее, что услышала от него Элис. Магистр обнял казначея за плечи и увел в кабинет. А последним, что она увидела, было перекошенное от ужаса лицо Джанет. Потом ее ужалила в плечо игла, и она потеряла сознание.

Вечером, едва освободившись от служебных обязанностей, секретарша Джанет вскочила на велосипед и помчалась по Вудсток-роуд к повороту на Уолверкот. Аксель, ее деймон-белка, сидел в корзине на руле, замерзший и напуганный.

Джанет не раз бывала в «Форели» вместе с Элис и другими друзьями. Что значили ее последние слова, Джанет поняла сразу же: Норманом и Барри звали двух павлинов, живших при пабе. Первые Норман и Барри утонули во время великого наводнения, но их наследники носили те же имена – миссис Полстед решила, что это сэкономит кучу времени.

Джанет промчалась через Уолверкот и дальше, в Годстоу, изо всех сил крутя педали. В сад «Форели» она влетела изрядно запыхавшись.

– У тебя прическа в беспорядке, – заметил Аксель.

– Ох, ради бога! Прекрати ворчать.

Она пригладила волосы и вошла в паб. Час был ранний, и в баре сидела всего пара человек, болтая о чем-то у огня. Миссис Полстед вытирала стаканы и приветливо улыбнулась ей.

– Нечасто ты к нам заглядываешь в последнее время, – сказала она. – Свободный вечер?

– Мне надо сказать вам что-то очень срочное, – едва слышно выдохнула Джанет.

Посетители у камина не обратили на нее внимания.

– Идем в зал на террасе, – кивнула миссис Полстед и сама двинулась вперед.

Их деймоны, белка и барсук, шли за ними.

Как только дверь за ними захлопнулась, Джанет выпалила:

– Элис Лонсдейл! Ее арестовали!

– Что?!

Джанет все рассказала.

– Когда ее уводили, она крикнула: «Скажи Норману и Барри!» – и, ясное дело, она не павлинов имела в виду, а вас с Реджем. Ох, я не знаю, что делать… Все так ужасно.

– Ты думаешь, это ДСК?

– Да, никаких сомнений.

– И магистр ничего не сделал, чтобы их остановить?

– Да он на их стороне! Он им помогал! Но теперь уже весь колледж знает про Элис, и все просто в бешенстве. Как в тот раз, когда Лиру выселили, а потом она исчезла. Но тут же все равно ничего нельзя сделать, да? Никаких законов он не нарушил… но бедная Элис! Правда, она от души врезала одному из этих…

– Представляю себе! Нашей Элис под горячую руку лучше не попадаться. А казначей? Что он сказал?

– Когда после разговора с магистром он вышел из кабинета… Ох, не знаю даже, как сказать… В общем, он был раздавлен. Сам не свой. Иордан теперь превратился в жуткое место! – в отчаянии воскликнула Джанет.

– Там давно пора устроить большую уборку, – кивнула Бренда. – Поедешь со мной?

– Куда?

– В Иерихон.

Джанет и Бренда вскочили на велосипеды и покатили вдоль канала, мимо Порт-Медоу, к верфи, через пешеходный мостик и дальше по Уолтон-Уэлл-роуд до Иерихона.

Бренда знала Ханну Релф почти с тех же давних времен, что и ее сын, и понимала, что та захочет узнать о случившемся как можно скорее. У миссис Полстед были свои соображения о том, что за секреты объединяют Малкольма и Ханну, хотя она никогда их об этом не спрашивала. Ханна знает нужных людей, она найдет, с кем поговорить, кого предупредить… кто сможет помочь.

Она свернули на Крэнем-стрит и остановились как вкопанные. У дома Ханны стоял антарный фургон, какой-то мужчина грузил в него картонные коробки. Пока они смотрели, он успел совершить две ходки в дом и каждый раз выходил с кучей коробок и папок.

– Это один из тех, что приходили сегодня утром, – в испуге прошептала Джанет.

Женщины пешком дошли до коттеджа, ведя велосипеды за руль. В третий раз вынырнув из дверей с грузом, Топхам обернулся и увидел их. Наградив их свирепым взглядом, он запер фургон, но ничего не сказал и снова скрылся в доме.

– Пошли, – скомандовала Бренда.

– Куда? Что мы будем делать? – всполошилась Джанет.

– Навестим Ханну. Совершенно обычное дело.

Миссис Полстед решительно вошла в калитку и прислонила велосипед к низенькой садовой стене. Ее деймон-барсук, широкомордый и тяжелый, встал у ее ног. Бренда позвонила. Джанет с опаской выглядывала из-за ее спины.

Изнутри доносились голоса: в основном мужские, но голос Ханны они тоже слышали. Мужчины говорили на повышенных тонах, Ханна – как обычно. Бренда позвонила еще раз и посмотрела на Джанет, а та посмотрела на нее. Бренда была крепкой дамой лет пятидесяти, в твидовом пальто, которое было ей маловато. Лицо ее было спокойным и решительным. Сейчас она была очень похожа на Малкольма, которым Джанет уже давно и молча восхищалась.

Дверь отворилась, и на пороге появился еще один человек, который, видимо, всем тут командовал.

– Да? – холодно спросил он.

– Вы кто такой? – в ответ спросила она. – Мы пришли к моей подруге, Ханне. Вы что, для нее работу по дому делаете?

– Она сейчас занята. Приходите в другой раз.