Павел Шумил - Этот мир придуман не нами
А теперь я родила рыжего сына. Что мне делать?
Меня уложили, рядом положили сына. И Марта распахнула дверь. Первым вошел мой папа, за ним — хозяин, дядя Трруд, мама Рритам, Шурр и Марр с Татакой. Багирру и остальных Марта не пустила.
— Покажите мне моего внука! — радостно начал папа, подходя к кровати. И замолчал, словно подавился. Я зажмурилась.
— Внучка? — спросил папа через некоторое время.
— Мальчик. Здоровый и крепкий, — это голос Марты. Зажмурилась еще сильнее. И почувствовала, как кто-то хочет забрать моего сына. Что делать? Не отдам! Не позволю! Свободной рукой перехватываю эту руку. И узнаю руку хозяина. Ему можно. Все можно. Отпускаю его руку и обреченно расслабляюсь. Что будет — то будет. Но глаза сами открываются. Хозяин прижимает сына к груди. Держит неумело, как все мужчины. И улыбается. Мой сын будет жить. Хозяин признал его. Что бы ни говорили остальные, мой сын останется со мной.
Папа внезапно перестал хмуриться, грустно улыбнулся и даже подмигнул мне. Неужели простил?
— Так бывает, редко, но бывает, — объясняет что-то лекарь. — Реже, чем один раз на полсотни. Рождается цветом не в отца, а в мать. В народе обычно говорят, что мать гуляла на стороне, но я убежден, причина другая.
— У нас есть способ точно установить, кто отец, — намекает Марта.
— Тогда действуй! — восклицает папа.
— Нужна капля крови отца.
Маленький начинает хныкать, и хозяин осторожно укладывает его мне на живот. Сдавливаю грудь, выдавливая капельку молока, и сую малышу сосок в рот. Распробовал, завладел соском и моментально успокоился. Такой маленький — и такой смышленый.
В комнате оживление у лабораторного столика. Все хотят сдать капельку крови. Даже папа, даже мама Рритам. Даже Татака! Пробирки заполняет Марта и отдает лекарю. Тот помечает тайнописью и записывает что-то на листке бумаги. Затем передает Марте по одной на исследование. Марта нумерует пробирку и опускает в нее щуп. Потом прополаскивает щуп в двух ванночках и переходит к следующей пробирке. Наконец, дело доходит до оглашения результатов.
— Начинаю, — говорит Марта. — Пробирка номер семь — родственников нет.
— Это Татака, — сообщает лекарь, сверившись со своими записями.
— Пробирка номер пять — родственников нет.
— Это Амарру.
— Пробирка номер четыре — родитель Миу.
— Это Владыка
— Пробирка номер два — отец младенца и сын пробирок номер один и номер шесть.
— Это Шурртх
— Пробирка номер три — сын пробирок один и шесть.
— Марртах.
И так — о каждой пробирке. Все точно сказала. Под шумок сразу не обратили внимания, а потом уставились на Шурртха.
Так это ты сделал Миу рыжего ребенка? — грозно спросил дядя Трруд. — Говори!
— Было один раз, — сознался Шурр.
Папа развернул Шурра к себе, выдернул с плеча клочок шерсти и подчеркнуто внимательно рассмотрел.
— Не крашеная. Мама черная, папа серый. В кого же ты, паразит, этакий пошел?
Все рассмеялись каким-то нервным смехом. Напряжение спало. И так, смеясь, вышли из комнаты. Остались только Марта — наводить порядок — и хозяин.
— Знаешь, Миу, учудила ты здорово, — тепло улыбаясь, сказал мне хозяин. — Все планы нам порушила. Но в глубине души я доволен. Сын останется с нами. Все эти игры у престола его не коснутся.
Мне так тепло сделалось… Даже не стала говорить, что хозяин опять ошибся. Как-нибудь потом скажу. Времени еще много — десять, а то и пятнадцать лет сын точно будет с нами.
В поселке новость, что у меня родился рыжий сын, приняли с радостью, и никто не удивился. Я рыжая и сын рыжий — обычное дело. А то, что хозяин признал своим, очень добавило ему авторитета. Девушки-артистки подарили расшитую узорами перевязь, чтоб носить сына перед грудью. Марта тут же обозвала эту перевязь слингом и повела в бытовой отсек. Там мы пришили к слингу пряжки, чтоб легко и просто снимался. А еще я узнала, что такое кенгуренок. Марта скачала с Земли технологическую карту и изготовила для меня один. Сказала, что после года кенгуренок будет удобнее. Я тут же побежала на улицу хвастаться. Молодые мамы захотели такие же. Пришлось мне вести всех желающих в бытовой отсек, скачивать технологическую карту слинга и "штамповать" слинги и кенгуренки. Теперь кенгуренки есть у всех.
Петр подарил детскую коляску на широких колесах. Но колеса, хоть и широкие, все равно в песке вязнут. Слинг удобнее.
Поскольку со строек меня дружно прогнали, на каналокопателе очень шумно для маленького, а на огородах с маленьким делать нечего, работа осталась только в Железном доме. Веду журналы учета обучения. Это — кто какие курсы изучил под шлемом, кто какой курс должен освоить вечером, чья очередь из новичков сидеть под шлемом днем. Ничего сложного. Вот помогать Стасу готовить новые курсы — сложнее.
А еще учусь вместе с Линдой и молодыми охламонами на координатора. Сыну, когда вырастет, мои знания очень пригодятся. Наука эта такая, что с виду все кажется просто. Основы под шлемом за один вечер проходим. Но потом идут упражнения, в которых надо найти оптимальное решение. Таких упражнений многие тысячи! В некоторых оптимальных решений несколько. А в некоторых — вообще нет. Это задачи-ловушки. Стас говорит, в жизни всякое бывает. А хозяин говорит, чем больше координаторов — тем лучше.
Неприятности тоже случились. Враждебные кланы как-то узнали, что я дочь Владыки. И многие видели, что беременна. А тут по базару пролетел слух, что я родила мальчика. В общем, шептуны раздули новость, и Совет кланов постановил, что я должна представить ребенка обществу. А Владыка должен принародно сказать, признает ли он внука наследником.
— А почему бы и нет? — задумался хозяин, — Покажем Таррсика, этим самым выведем его и Миу из-под удара.
Так и порешили. А мне стало страшно. Но Стас поклялся, что сумеет обеспечить безопасность в присутственном зале.
И вот я в соседней комнате ожидаю, когда меня позовут. На мне самый дорогой ошейник, а поверх одежды — простой темный плащ с глубоким капюшоном. И, конечно же, слинг с Таррсиком.
Девочки, мои подруги, устилают мягкими покрывалами открытую колыбельку, в которую я положу Таррсика. Колыбель специально была подготовлена еще вчера днем, и ночь простояла без охраны в пустой комнате. Мало ли кто захочет спрятать в простынях отравленную иглу, или просто капнет ядом на простыни. Поэтому за полстражи до моего выхода все белье подцепили кочергой и бросили в корзину, которую сожгут на дальнем дворе. А в колыбельку постелили новое.
Вбегает распорядитель, отдает команду. Четыре девочки подхватывают колыбельку и выходят первыми. Я опускаю капюшон, запахиваю полы плаща и иду следом. В коридоре к нам присоединяются стражники в парадных доспехах. Из-за капюшона вижу только ноги впереди идущих.
