Хьюарт Барри - История Камня
Бежать было некуда, да и поздно. В ложбину ворвались лошади, мчащиеся полным ходом, за ними летела боевая колесница, и я безусловно предпочел бы загадочных разноцветных монахов мрачным лицам, глядевшим на нас. Король Ши Ху осадил лошадей своей боевой колесницы, а Золотые Девушки облизали полные губы.
— Мы сожалеем, что придется отказаться от света вашей мудрости, Ли Као, — нежно сказал король. — Стоит послушать слова человека, который с легкостью увез из нашего замка моих особых людей, но, к сожалению, в нашей повозке есть место только для Лунного Мальчика и Утренней Печали.
Он собирается убить нас, решил я. С его точки зрения мы были обычными ворами, которые украли ценные вещи из его сокровищницы, а воров надо убивать.
Самое лучшее — упасть на колени и начать бить поклоны, и я быстро бухнулся на землю.
— Конечно Ваше Величество не хочет заявить, что эти молодые люди — его рабы? — сказал Мастер Ли тоном человека, начинающего интересный научный спор. — Лунный Мальчик и Утренняя Печаль даже не ваши подданные, и, возможно, вправе сами решать, что им делать и куда идти.
Я, стоя на коленях, бил подбородком о бамбуковый шест, дальний конец которого постепенно скользил к граблям, которые я принес среди других инструментов. Еще два чи, подумал я, около шести поклонов.
— Нео-Конфуцианец безусловно скажет, что поскольку Лунный Мальчик и Утренняя Печаль родились крестьянами, у них нет никаких гражданских прав, — размеренным тоном продолжал Мастер Ли. — Но Ваше Величество слишком высоко стоит на всеми эти нео, и безусловно не собирается решать судьбу людей даже не выслушав их самих.
— Ли Као, правитель, сидящий на троне, способен принимать решения не обращая внимания на мнения других, — ответил Ши Ху.
На его губах появилась слабая печальная улыбка. Он перевел глаза на Золотых Девушек, и те наложили стрелы на тетивы своих луков. Я опять ударил подбородком, и ручка граблей проскользнула в пустой конец шеста. Грабли лежали прямо перед ведущей лошадью боевой колесницы. Я прыгнул на ноги, схватил шест и изо всех сил махнул им. Грабли попали в незащищенный живот лошади, она заржала, отпрыгнула, копыта взвились в воздух.
Я стегнул следующую. Лошади бесновались, но Золотые Девушки готовы были стрелять по ним и по нам, и я почувствовал, как рука Мастера Ли схватила меня за пояс, бросился вперед и вниз, и пополз между копытами, пока не очутился под повозкой. Мастер Ли потерялся по дороге. Я попытался приподняться, упершись в дно повозки плечами и ногами. Спина захрустела, но мне удалось приподнять повозку с одной стороны, а огромный вес короля закончил дело. С громким треском она опрокинулась, лошади превратились в клубок дергающихся ног, а я ползал между ними, пока Золотые Девушки скакали вокруг, пытаясь найти куда выстрелить. Нужно было добраться до короля и взять его в заложники прежде, чем девицы доберутся до меня, и Ши Ху уже ждал. Не потеряв своего обычного достоинства он спокойно сидел на земле, напоминая огромного Будду, с ножом в руке и улыбался.
Я услышал резкий треск в рукаве Мастера Ли, летательный нож выскочил из потайных ножен прямо ему в руку, и почти немедленно раздался оглушительный вой, когда нож, едва не отхватив мне ухо, вонзился в ладонь Короля Чао. Король ругался на неизвестном мне языке, его нож лежал на земле. В следующее мгновение я прыгнул на него, схватил рукой за горло и прижал его собственный нож к шее сзади.
Золотые Девушки завыли как разъяренные пантеры. Но не решаясь стрелять, они с замечательной точностью выстроили круг вокруг нас. Король обратил на меня не больше внимания, чем на какого-нибудь надоедливого комара. Он аккуратно вытащил нож Мастера Ли из ладони и отбросил его в сторону; потом, даже не взглянув в мою сторону, махнул массивной рукой и отправил меня вслед за ножом. Вот теперь стрелы смотрели прямо мне в сердце.
— Хватит, — сказал король, спокойным, но властным тоном, и стрелы опустились. Он с трудом поднялся на ноги, подошел к Лунному Мальчику, державшему на руках Утреннюю Печаль, и опустился на колени. Из груди девушки торчала стрела.
Золотая стрела, направленная прямо в сердце, и, с холодом в груди, я понял, что она мертва.
— Кто это сделал? — прошептал король. — Никто из моих девушек не может выстрелить с перепугу. — Огромная голова поднялась. Все Золотые Девушки склонили голову, встретив его взгляд, все, кроме капитана. В ее орлиных глазах горел непокорный огонь, но кто может смотреть на солнце? Ее глаза опустились, губы задрожали. По щеке скатилась слеза.
— Мен Чан, неужели тебе так больно? — тихо спросил король. — Ты должна была сказать об этом нам, моя девочка. Ревность — ужасное чувство. Она превращает булавочные уколы в страшные раны, но сейчас, почему? То, что мы любим Утреннюю Печаль, совсем не означает, что тебя мы любим меньше.
Мастер Ли тоже встал на колени рядом с Утренней Печалью и от удивления дернул головой. — Я не верю своим глазам, но она еще дышит, — сказал он.
Мое сердце запрыгало как пестрая форель на сковородке.
— Если она выживет, то будет жить до тех пор, пока на нее не упадет гора Юн-тай,[44] — прошептал Мастер Ли.
Его рука нащупала стрелу, как будто он хотел выдернуть ее. — Нет, — резко сказал король. В первый раз за все время он взглянул на меня, и в первый раз я осознал, одна из золотых стрел попала мне в левое бедро. Широкий, обагренный кровью кончик вышел наружу. Протащить такую стрелу через тело означало убить раненого.
Я обломал головку стрелы, вытащил древко и отбросил его в сторону, потом подбежал к Утренней Печали и обломал часть древка с перьями, торчащую из ее груди. И затаил дыхание, когда Мастер Ли медленно стал проталкивать древко внутрь… Моя рука обнимала тело Утренней Печали снизу, и наконец я почувствовал, как кончик пробил кожу. Еще одно усилие Мастера Ли, я схватил стрелу и вытащил ее из тела.
Утренняя Печаль все еще дышала. Мастер Ли аккуратно перевязал рану. Я услышал приглушенные всхлипывания и решил, что это Утренняя Печаль, но ошибся. Плакала Мен Чан, капитан стражниц. Утренняя Печаль попыталась открыть глаза, но не смогла.
— Тай-тай, ты больна? — прошептала она. — Хочешь, я спою тебе, Тай-тай? Иногда боль уходит, когда слышишь песню.
А дальше случилось то, что потрясло нас всех. Мы много раз слышали, как поет Утренняя Печаль. Но так она не пела никогда. Она пела, пытаясь успокоить боль старой дамы, которая подобрала ее, дала ей кров и имя. Из ее губ и сердца выходило настоящее чудо.
Я не в состоянии описать ее песню, но другие сказали, что это напоминало магический звук Лунного Мальчика смешанный со сверкающей живописью Принца Лиу Пао. У меня слов не было.
