Илья Гутман - Наследник Звёзд
— Апион! Апион, что с тобой случилось? — изумился Джумаш.
— Да ничего, — отдышавшись, произнёс я. — Просто кошмар приснился. Как будто я ходил по горам, вдруг солнце погасло, меня обхватили какие-то змеи, и я не могу пошевелиться.
— Не может быть, — выдохнул Джумаш.
— В чём дело, — изумился я.
— Этот ночной кошмар снится помимо прочих снов каждую ночь всем гэнни-джунцам старше двенадцати лет. Именно он сопутствует божественному клейму, это — часть проклятия нашего народа.
— Но как же я смог увидеть этот кошмар? — спросил я, — я же не гэнни-джунец.
Хотя в голову уже пришёл вариант ответа: из-за повышенной чувствительности к всемирному информационному полю.
— Я не знаю, — пожал плечами Джумаш.
— Может быть, оттого, что я приехал сюда, я и увидел кошмар, прописанной в эгрегоре страны. Проще говоря, люди видят гэнни-джунский кошмар только в Гэнни-Джуне.
— Нет, Апион, — ответил Джумаш. — Гэнни-джунцы видят такие кошмары не только у себя на родине, но и в других странах. А чужеземцы, живущие у нас, никогда его не видели. Может, ты был в прошлой жизни одним из наших?
— Может быть. Но что же теперь делать? Неужели меня теперь всегда будут мучить подобные сны?
— Нет, — ответил Джумаш, доставая из-за пазухи небольшую бутылочку. — Это — настойка травы мертвосплюна. Выпьешь на ночь, и спи как убитый: кошмары отступят от тебя. Как и все остальные сны. Ты будешь спать так крепко, что не увидишь ни одного сна.
— Значит, всякий гэнни-джунец обречён либо на жизнь без снов, либо на вечные кошмары?
— Да, друг мой.
Карета продвигалась всё дальше, к столице. По пути встречались аулы местного населения. Большинство зданий составляли обычные строения кочевников, которые можно быстро собрать, погрузить на телегу, и поехать дальше — шатры. В центре поселений всегда находился шатёр, над входом которого висел череп буйвола — как рассказал Джумаш, в такой постройке всегда жили шаманы. А крупный шатёр, над которым висела катана, принадлежал вождю. Кочевникам Гэнни-Джуна было свойственно разделение власти на духовную, власть шамана, и военную, власть вождя, называемого ханом.
— Джум-Баллом и другими городами тоже управляют ханы, только они не военные вожди, как в племенах, а аналоги князей Мойрении, — произнёс Джумаш. — Акжар-хан, правитель всего Гэнни-Джуна — потомок династии ставленников царей Мойрении. Он не настоящий хан, вроде тех, что были Бахар-хан и Бареш-хан. Хотя номинально Гэнни-Джун больше не принадлежит Мойрении, Акжар-хан лоялен мойренским князьям. Даже крещение принял. Настоящий хан — лидер кочевников, однако, какой же ты кочевник, если ты осел, а тем более родился в городе? Несмотря на наши названия, гэнни-джунские города были построены мойренскими оккупантами. И до сих пор у большинства жителей столицы родной язык — мойренский.
— А у тебя какой родной язык, Джумаш?
— Гэнни-джунский. Я — истинный кочевник, и происхожу из рода шаманов. Но я решил стать не шаманом, а магом. В поисках магов я пошёл в Джум-Балл, где выучил основы мойренского языка и познакомился с Урджаром, магом Огня. Урджар обучил меня азам пиромантии, и я направился в Солнцеградскую академию, где успешно прошёл испытание.
— А как зовётся твоё племя?
— Уштобе. Именно из нашего племени вышел Бареш-хан, и наше племя больше всех сохранило верность его культу. Ибо мы знаем, что Бареш-хан после смерти стал богом — и что вскоре он вновь примет человеческий облик — и вернётся в наш мир.
— Как я понимаю, главные в этом культе — шаманы? Надеюсь, твои родители не отреклись от тебя после того, как ты заявил, что станешь магом?
— Нас было двое братьев: старший, Осибай, и младший — я. Согласно нашей традиции, хотя бы один сын шамана и шаманки должен стать «Внимающим Духов» — так у нас зовутся шаманы. А желательно, чтобы стали все. Осибай хотел стать шаманом, а я — нет. Поначалу родители устроили скандал. Но всё обошлось мирно: Осибай стал очень сильным шаманом и превзошёл в мастерстве общения с духами нашего отца, и тот решил, что одного Внимающего Духов, достаточно, если он так силён — и разрешил мне покинуть Уштобе, чтобы стать магом.
* * *Повозка подъехала на версту к кирпичным вратам Джум-Балла, столицы Гэнни-Джуна. Я сделал рукой знак Джумашу, и тот остановил карету. Я направил длань на кондоров, и нечисть, запряжённая в карету, попадала зажаренной на землю. Джумаш понукнул двух лошадей, и повозка тронулась дальше, ко вратам.
Когда наша дипломатическая миссия доехала до входа в город, врата открылись, и нам навстречу вышло двое местных стражников в кольчугах. По счастью, инквизиторов при входе в город не было. Джум-Балл сильно напоминал города Мойрении, за исключением того, что на его белых вратах красовались местные орнаменты. И дома Джум-Балла выглядели точно так же, как и мойренские городские постройки, то есть так же, как и вестландские дома Эпохи Мрака. Не могут же городские здания выглядеть как гэнни-джунские шатры, — отметил я. — А собственных городов до этого кочевые племена не строили.
— Кто такие? — спросил один из узкоглазых стражников.
— Дипломатическая миссия от Солнцеградского княжества, — произнёс я, показав привратнику бумагу. — Надеюсь, вы умеете читать?
— Нет, не умею, — ответил гэнни-джунец. — Мой напарник Ахрам тоже. Как-то руки не доходят научиться.
— Что же, мужики, когда будет время, купите себе буквари и подтяните грамотность, — сказал я, кинув стражникам по серебряной монете. — Полезный навык, в жизни пригодится.
— Уж как-нибудь купим, друг! Проезжай!
Повозка заехала в город, и я продолжил осмотр столицы. Помимо домов мойренского типа я увидел множество лавок, принадлежащих совершенно различным торговцам: как местным гэнни-джунцам, так и смуглым кедмийцам, очень похожих на мизрахимов, и бледнолицым мойренцам. В северо-западной части города возвышались фиолетовые башни квартала магов, и там же находились многие храмы мойренских богов. Впрочем, найти их можно было по всему городу. Как и минареты кедмийских храмов Единого Бога. Но вот незадача: в столице Гэнни-Джуна я не заметил ни одного местного храма!
— Ищешь наши храмы, Апион? — догадался Джумаш по моему взгляду. — Что же, их отсутствие вполне естественно. Местные язычники не имеют общей религии, у каждого племени есть свой бог. И поэтому каждая семья имеет свой собственный домашний алтарь, посвящённый родовому или племенному богу. Даже у нас, гэнни-джунцев, обращённых в мойренскую веру — магов и их почитателей. Хорс, которому я служу — небесный бог, а Бареш-хан — бог нашего племени.
