Наталья Бульба - И осталась только надежда
А вот второй….
— Лорд Элильяр просил передать, что готов уступить все.
Легкость в общении, ирония, которая не бросалась в глаза, но, тем не менее, была заметна. Великолепная выправка, но… с той небрежностью, которая прячет под собой хорошую школу придворного этикета. Приятен наружностью, не юнец, но младше меня лет на двести.
И… последняя мысль показалась мне несколько запоздалой. Не заметить черты, присущие нашему роду!
— Как твое имя, воин? — ухмыльнулся я, давая понять, что его тайна мною разгадана.
— Лорд Себастьян Тер» Арен.
— Здравствуй, племянник. — Я шагнул ему навстречу, раскрывая объятия. Видя впервые, я не мог не ощутить присущей ему открытости. Это импонировало, заставляя отбросить воспоминания о другом родиче, которого я жаждал вычеркнуть из своей жизни. — Я рад видеть тебя на своих землях.
— Благодари за это отца, — ничуть не стесняясь присутствия даймонов, он от всей души похлопал меня по спине (и у кого только научился), а когда я закряхтел, давая понять, что еще один удар и ему придется отвечать за мою раннюю кончину, отступил назад, продолжая насмешливо улыбаться. — Мама передает тебе слова своей любви.
Вопреки желанию, справиться с горечью нахлынувших воспоминаний я не смог. Тот год, когда старшая сестра стала женой правителя темных эльфов одного из соседних миров, оказался для нашей семьи трагичным. Очередной заговор против отца закончился смертью наследника, тут же лишив легкости мою жизнь.
— Она все так же хороша? — Мы продолжали разговор в коридоре. Несмотря на то, что Элильяр проявил к нему доверие, а я испытал симпатию, позволить ему войти в комнату сына я не мог. Надеюсь, он поймет, чем вызвана подобная предосторожность.
— Кроме личного послания для тебя, у меня с собой еще и ее портрет. — И, кивнув не дверь, добавил: — Мы ждем тебя.
Он уже скрылся за поворотом, а я все смотрел ему вслед, сводя воедино его появление, присутствие отца и Закираля. Один Элильяр неплохо вписывался во множество версий происходящего, а вот вместе с ялтаром….
Эти загадки не сбили ни моего настроения, ни настроя. Жизнь вновь расставляла приоритеты, отодвигая на второй план то, что еще вчера казалось незыблемым. Я нес ответственность за свои земли, своих подданных, но… разве нужно мне было все это, потеряй я Леру или детей?
Ответ был очевиден. Я готов был без всякого сожаления отказаться от власти, но лишить себя тех, кто был дороже самого себя — нет, это было выше моих сил.
— Папа! — Когда я вошел, Вэон завтракал, угрюмо посматривая то на тарелки, то на наставника.
Знакомая картина. Довольно интенсивные для его еще не до конца сформировавшегося тела тренировки требовали особого питания. Многие блюда из тех, что являлись обязательными, до сих пор вызывали у меня отвращение.
Моя улыбка стала для него разрешением выйти из-за стола. Недовольство старого воина, который когда-то надзирал над детишками Саражэля, я стойко проигнорировал.
Подхватив его на руки, шепнул в самое ухо, словно мы с ним были заговорщиками:
— Я был у мамы.
Я не видел его лица, но ощутил и то, как напряглось его тельце, и как он судорожно сглотнул, не смея задать свой вопрос.
— Она просила сказать, что очень тебя любит и… — я чуть помедлил, пытаясь понять, насколько я верю тому, что собирался сказать, и вынужден был признать — я не собирался лукавить ни ему, ни себе, — все будет хорошо. Они с Амалией скоро вернутся домой.
Его руки крепче обхватили меня за шею, а на щеке, к которой он прижался, стало влажно от слез, которые он стеснялся мне показать.
Я был значительно старше, когда стоял у кровати умирающего брата и из последних сил прикусывал губу, чтобы не разрыдаться от отчаяния, которое сжимало мое сердце. Отец был рядом, но казался настолько отрешенно спокойным, что я сравнивал себя с ним и стыдился своей слабости. До тех пор, пока он не подошел ко мне, ни слова не говоря, прижал к себе и сказал, не обращая внимания на то, что в комнате мы были не одни.
— Это глупость, что воины не плачут. Плачут! Плачут собственным сердцем, своей душой. Не от жалости к самим себе — провожая тех, кто был дорог. А потом берут в руки оружие и идут в бой, сражаясь и за себя и за ушедших. Сейчас ты — воин и твои слезы — это слова любви, которыми ты благословляешь его путь за грань, но как только жизнь покинет его тело, ты станешь будущим правителем. И вот тогда слез уже не будет. Ты просто сделаешь все возможное и невозможное, чтобы покарать его убийц.
Брат ушел, не увидев ни того, как рыдал я, прижавшись лицом к его безвольной руке, оплакивая несправедливость судьбы, одним ударом лишившей меня не только близкого мне существа, но и будущего, в котором венец правителя надевал не я, ни того, как сжимал стоя у окна кулаки Элильяр.
В истории темных эльфов еще ни одна попытка переворота не каралась с такой жестокостью, как эта.
Во время казней лордов я стоял рядом с отцом. Не плача и не отводя взгляда.
Сейчас, чувствуя, как вздрагивает Вэон, не в силах справиться со своими эмоциями, я только крепче прижимал его к себе. Его время быть сильным еще не пришло.
В отличие от меня, наставник сына так не думал. В чем-то, наверное, он был прав. Если я, за нас с Лерой, мог позволить ему ощутить себя ребенком, то его задачей было заложить в этого мальчика то, что поможет ему стать будущим правителем.
— Мой лорд, — в глазах воина не было укоризны, но была решительность, — наследного принца ожидают на занятиях.
Спорить с ним я не стал, как и сам Вэон. В свои годы он уже знал, что такое ответственность.
Вывернувшись из моих рук, вытер поданным мною платком лицо и, все еще вздрагивая, начал застегивать камзол, который я помог ему надеть.
— Ты заберешь меня после ужина? — Пытаясь казаться спокойный, спросил он у меня.
— Обязательно! — заверил я и, понимая, что мой поспешный уход больше похож на бегство, вышел за дверь, оставив его наедине со смятением, в которое его поверг. В его короткой жизни это было уже второе серьезное испытание, через которое ему придется пройти до конца.
Войдя в собственную гостиную и остановившись на пороге, вопросительно вздернул бровь, адресуя свое удивление новоприобретенному родственничку. Хотелось бы, конечно, уточнить у отца, что именно здесь происходило в мое отсутствие, но он стоял у окна и оборачиваться, чтобы приветствовать своего правителя, явно не собирался.
Поразительное единодушие! Остальные на этот факт тоже вроде как не обратили внимания. Включая Арх» Онта, князя Аль» Аира и Ксандриэля, которых здесь, по имевшимся у меня сведения, быть не должно было.
