Катерина Шишканова - Янтарин
Совершенно пустяковая рана, скорей, даже царапина — не то что мёртвый, тут и не всякий живой почешется. Однако мертвяк взвыл неожиданно звонким мальчишеским голосом. Пустые глаза полыхнули привычной для фениксов огненной радужкой. И угасли. Закатились под лоб, мальчишка дёрнулся и упал к ногам замершего Гельхена.
— Чтоб тебя, — ахнул наёмник и обернулся к принцессе, — Фелиша! Фелль, ау!
Он шагнул к девушке, встряхнул за плечи, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Эй, очнись давай!
— Он умер? — тихо шепнула принцесса. В глаза так и не взглянула — всё смотрела на распростёртого мертвяка. Нет, мёртвого феникса.
— Угу. Двести лет назад. Приди в себя!
— Но я не хотела…
Хлясь! Щека запылала от пощёчины.
Глаза из тёпло-медовых стали холодно-прозрачными.
— Ещё раз… — зло прошипела она, хватая мужчину за грудки. Меланхолии как не бывало. Гельхен усмехнулся, чувствуя как тлеет под хрупкими девичьими пальчиками его рубаха.
…значит, не от страха, а от гнева? Странно, обычно огонь — это защитная реакция. Любопытно, любопытно… И проблемно. Потушить гнев куда проще страха…
— И что тогда? — он надменно усмехнулся, разжал пальцы. — Ну что ты, соплячка, можешь мне сделать?
Из ладоней хлынуло пламя. Хорошо хоть успел вовремя вывернуть руки и огонь полоснул за скалу, опалив и без того чёрный комель ели и урчащих на некотором отдалении тварей. От тех, кто не успел отскочить, остались знакомо дымящиеся кучки пепла.
— Отлично! Вызови дракона. Здесь водится один.
— Что? Зачем?! — озадаченное выражение на лице сменилось удивлением и даже возмущением.
— Потому что он нас спасёт! Как ты собираешься выбираться? — он осторожно развернул взбугрившиеся ожогами ладошки, подул и волдыри стали быстро исчезать.
— А…
— Я что, больной, против тридцати выступать?
Оставшиеся твари кружили на расстоянии, невнятно урча, но не решаясь подойти ближе.
— Скоро они обратно полезут, памяти у них хватает минут на пять. Давай же!
— Как? — побледневшие губки жалко скривились.
— Откуда я знаю? По имени позови, посвисти, что там ещё у вашего племени практикуется?
— Я эту гадину на трибушетный выстрел к себе не подпущу!
Любопытно: Фиона не могла дождаться, когда познакомится со своим драконом. Потом, правда, долго ревела, когда оказалось, что не может найти с этой скотиной общий язык. Но когда научилась понимать, радости не было предела, даже Янтарин сделал счастливый кувырок, подмяв под свою тушу пару молодых тисов. Правда, кувырок он делал, когда ловил неугомонную девицу с верхушки одного из тех самых тисов, куда принцесса какого-то лешего забралась, а потом сорвалась вниз…
— Далековато лететь, — задумчиво заметил Гельхен, придвигаясь к самому обрыву. — Где ты его видела?
— Что? Откуда ты…
— Брось, ущелье не настолько широкое, чтоб разминуться с этой тварью.
— Ну ладно, где-то возле каменной дорожки.
— Прямо под нами. Отлично. Зови.
— А вот шиш!
Ладони опять опасно раскалились, въедаясь жаром в запястья наёмника. Гельхен заскрипел зубами, но отвлекать не стал — лучше ещё раз в мертвяков фугануть. Да и дракон уже должен был почуять самоуправство феникса, интересно, почему до сих пор не объявился, скотина упрямая. Ничего, скоро придётся оторвать свою крылатую задницу от земли, хе-хе… Но Фелиша успокоилась сама. Разжала пальцы и отступила к пропасти.
…тьфу, дьявол!.. так и знал, что успокоится…
— Зови этого чёртового дракона!
Она упрямо вскинула подбородок, но возразить он ей не дал — схватил за плечи, рывком притянул к себе и впился губами в её губы. Знакомая волна жара прокатилась от ёкнувшего сердца вверх по венам, по горлу, туда, где клокотал готовый вырваться наружу то ли стон, то ли хрип.
Секунда, вторая. Оловянные глаза Фелль закрылись, руки неуверенно скользнули к широким плечам, пальцы впились в кожу. Мучительно, невыносимо и… так природно, так законно, словно для этого и была создана вселенная — для одного только мига.
…когда же?..
Неожиданно её лицо вспыхнуло жаром, самым обычным, не плавящим кожу, но ткань на рукавах наёмника захрустела и стала чернеть под горящими ладонями. Её собственная одежда высыхала клочками. Принцесса окуталась едва заметным облачком пара.
…пора…
— Только не ори…
Её глаза недоумённо моргнули. Гельхен криво улыбнулся, провёл пальцами по её пылающему лицу. Земля под ногами быстро высыхала, хрупая трещинами.
Сзади запыхтели.
— Гельхен…
Она подалась вперёд. Он наклонился. Вздохнул и… толкнул девушку со скалы.
Фелиша не помнила, как сорвалась, белое лицо Гельхена тут же скрылось за надвинувшейся скалой. В ушах заломило от ветра.
Что она кричала и кричала ли, принцесса не знала — её ослепил яркий свет, наконец-то прорвавшийся из-за горизонта. Солнечная вспышка расплескала золото по всему Кулан-Тару. Вспыхнула и… нет, не погасла, как должна была бы, а, отразившись от приближающейся земли, отбилась огненной стрелой. Вспыхнула муаровой чешуёй, распахнула перепончатые крылья.
Золотой дракон изогнулся всем телом, ловя спиной падающую девчонку. Вывернулся, чтоб не располосовать её об игольчатый гребень. Крылья взмыли вверх, придерживая с боков потерявшую ориентацию принцессу. Она пошатнулась, склонилась к гребню и бездумно ухватилась за один из шипастых выростов. В тот же миг крылья пришли в движение и захлопали с удвоенной энергией, тормозя набравшее скорость тело, штопором несущееся к земле. Задние лапы гулко бухнулись о землю, вгрызаясь в неё когтями. Дракон отчётливо зашипел от боли, приседая. Фелиша кубарем скатилась с его спины, ляпнулась на четвереньки в грязь рядом с валяющимся мечом наёмника. Дракон повернул к ней точёную морду, по-птичьи склонил её на бок, словно прислушивающаяся собака. Красивая голова поблёскивала на солнце. Фелиша прищурилась — вокруг глазниц рваной сетью залегли белые тонкие шрамы, точно кто-то пытался добраться до драконьих глаз.
В тот единственный раз, когда мать взяла её с собой на Кулан-Тар, чтоб познакомить со своим крылатым другом, шрамов не было.
…жаль что всё-таки не сдох…
Принцесса схватила меч.
— Только сунься, — тихо предупредила она.
Дракон оскалился, но тут же спрятал клыки и отступил на шаг. Ещё немного подумал и лёг, осторожно поджимая отбитую заднюю лапу. Одно крыло плотно прижал к тяжело вздымающемуся боку, второе, повреждённое в недавней драке, расправил, стараясь не касаться порванной перепонки. И всё так же задумчиво уставился на ощетинившуюся чужим оружием девчонку.
