Дэвид Геммел - Волк среди теней
— Войско овечек? — спросила она, хихикнув.
— Войско овечек, — согласился он. — Не забывай, что разбойники благоденствуют только потому, что фермеры никак не могут объединиться против нас. А среди них найдется немало храбрых людей, умелых, закаленных. И я могу объединить их в силу, с которой придется считаться.
— Но тебе‑то какая выгода?
— Если я проиграю — никакой. А если выиграю? Весь мир будет моим, Лиза. Я буду его спасителем. Ты когда‑нибудь думала о том, чтобы стать царицей?
— Этого они не потерпят, — сказала она. — Как только война будет выиграна, они припомнят, кем ты был и ополчатся на тебя.
— Увидим. Но с этой минуты и дальше появится другой Даниил Кейд — добрый вождь, принимающий к сердцу нужды своих людей, понимающий их, Исчадия предоставили мне новую возможность, и будь я проклят, если не испытываю к ним благодарности.
— Но они обрушатся на тебя со всем своим жутким оружием.
— Верно, девочка, но им придется подниматься по Франклинскому перевалу, а его может удержать ребенок, вооружившись рогаткой.
— Ты правда думаешь, что это будет так легко?
— Нет, Лиза, — ответил он, внезапно став серьезным. — Это будет самым большим риском в моей жизни. Но ведь мои ребята все время твердят, что пойдут за мной хоть в Ад. Так вот, пусть и докажут, что не врали!
Шэнноу не мог уснуть. Он лежал на спине, подложив под голову седло, согревшись под одеялом, но в его мозгу мелькали и кружили образы: Донна Тейбард, Руфь и библиотека, Арчер и его призраки, но ярче и чаще — Аваддон.
Бросить ему угрозу в лицо было просто. Но ведь это же не вожак разбойников, укрывающийся в горном логове. Это полководец, царь, человек, командующий многотысячным войском.
Донна как‑то спросила его, почему он не боится вступать в схватку с целой шайкой, и он открыл ей простую истину. Уберешь вожака — обезглавишь остальных. Но верно ли это для данного случая?
Вавилон лежит на юго‑западе, примерно в шести неделях пути. А до Вальпурнахт, по словам Бетика, остается меньше месяца. Он не сможет спасти Донну, как не смог спасти Куропет.
Все, что ему остается, — отомстить. А ради чего?
Глаза у него щипало от усталости, и он закрыл их, но все равно сон не приходил. Колоссальность предстоящего давила невыносимой тяжестью. Наконец он погрузился в тревожную дремоту.
Ему приснилось, будто он идет по зеленому холму под теплым солнцем и слышит рокот морских волн, накатывающихся на невидимый берег, и топот лошадиных копыт по траве. Он сел под развесистым дубом и закрыл глаза.
— Привет, чужестранец, — произнес чей‑то голос.
Шэнноу открыл глаза и увидел, что перед ним, скрестив ноги, сидит высокий мужчина. Бородатый, длинные по плечи волосы заплетены в три косы, небесно‑голубые глаза, сильное лицо.
— Кто ты?
— Пендаррик. А ты — Шэнноу, Искатель.
— Откуда ты меня знаешь?
— Почему бы и нет? Я знаю всех, кто обитает в моем дворце.
На нем была светло‑голубая туника и плотный кушак, расшитый золотыми нитями. На боку — короткий меч с изукрашенной рукоятью, в которую был вделан Камень Даниила величиной с яблоко.
— Ты призрак?
— Интересный силлогизм. Я — то, чем был всегда, а тебя здесь, по сути, нет, — сказал Пендаррик. — Так кто же призрак?
— Это сон. Игры Арчера.
— Быть может. — Он обнажил меч и всадил его в землю. — Погляди на него внимательно, Шэнноу. Так, чтобы сразу его узнать.
— Зачем?
— Назови хоть игрой. Но когда увидишь его в какой бы то ни было форме, протяни руку, и он окажется в ней.
— Я не умею драться на мечах.
— Да. Но у тебя есть сердце. И ты ролинд.
— Нет. Я не принадлежу к твоим соплеменникам:
— Ролинды не раса, Шэнноу, это эссенция, сущность. — Пендаррик улыбнулся. — Твой приятель Арчер ошибается. Человек не рождается ролиндом и даже не становится им. Это то, что он есть, — или то, что он не есть. Это отделенность от других, одиночество, дар. Ты оставался жив до сих пор не только благодаря сноровке. Нечто руководит тобой изнутри. Ты заранее ощущаешь опасность и ссылаешься на инстинкт, но это — гораздо большее. Полагайся на него… и не забывай меч.
— Ты полагаешь, я могу победить?
— Нет. Я говорю тебе вот о чем: ты не просто одинокий воин, выступающий против немыслимого врага. Ты ролинд, а это важнее победы.
— Ты тоже ролинд?
— Нет, Шэнноу, хотя мой отец был ролиндом. Если бы мне выпала такая удача, мой народ не погиб бы столь ужасно. Всех их убил я. И потому привел тебя сюда. Никто не понимает суть силы Сипстрасси. Камень может исцелить, может убить. Но в основном он преображает, материализует мечты в реальность. Ты хочешь исцелить? Сипстрасси будет исцелять, пока его энергия не истощится. Ты хочешь убить — Камень сотворит и это. Но тут‑то и заключен ужас, потому что Камень будет питаться смертью, и его энергия возрастет. Он будет точить душу владеющего им, увеличивая зло в нем. И в конце?.. Мой народ мог бы поведать тебе о конце, Шэнноу. Мир чуть не погиб вовсе. Мы разорвали ткань времени и погребли наш мир под океаном. Но при всей трагичности в этом было одно благо: Сипстрасси тоже был погребен под толщей воды. Но теперь он вернулся, и впереди — ужас.
— Ты хочешь сказать, что мир снова упадет?
— Не позже, чем через год.
— Как ты можешь знать наверное?
— Или ты не слышал моих слов? Однажды я сам стал причиной. Я завоевал мир, создал империю поперек всех земель от Хечотла до Греции. Я отомкнул врата вселенной и одарил людей твоего мира мифами, которые они хранят по сей день — о драконах и троллях, о демонах и Горгонах. Все, что человек в силах вообразить, Сипстрасси создаст. Но в природе существует равновесие, которое нельзя изменять. Я оборвал нить, на которой держался мир.
Шэнноу увидел муку в глазах Пендаррика.
— Я не могу остановить зло. Я лишь могу убить Аваддона. Но придет другой, и изменить судьбу мира я не могу.
— Помни про меч, Шэнноу.
Солнце зашло, и тьма окутала Шэнноу, как одеяло.
Он открыл глаза и снова оказался в разрушающемся дворце.
Бетик возился с костром.
— У тебя отдохнувший вид, — сказал исчадие.
Шэнноу протер глаза и сбросил одеяло.
— Пожалуй, я поразведаю, нет ли где зелотов.
— Арчер говорит, что они ускакали на запад.
— Мало ли, что говорит Арчер!
— Поехать с тобой?
— Нет.
Шэнноу натянул сапоги, взвалил седло на плечо и вышел. Оседлав мерина, он выехал из города и три часа осматривал местность, примыкающую к горам, но нигде ничто не указывало на присутствие охотников. Сбитый с толку, он в некоторой растерянности вернулся в город.
Бетик добыл двух кроликов и, когда вошел Шэнноу, поджаривал их ушки на вертеле. Арчер спал у дальней стены.
