Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
— Пригласи сюда Адама.
Последний из Митто явился через несколько минут.
— Адам, Конор готов, — тихо сказал ему Дэви. — Он более не опасен. Он, наконец, принял Бездну, начал своё служение ей. Он на пороге превращения в Высшего. Он сейчас разбил зеркало…
Вампир кивнул.
— Теперь я хорошо вижу его пустоту! Я выловил образы из этого колодца: обмен кровью и договор с Высшим, особая подготовка агентов-Низших…
Адам кивал, как заведённый. Дэви улыбнулся и закончил:
— Всё из-за одного: Избранного.
— Вы полагаете, Конор нашёл его? Кто он?
— Это скрыто. Имя и внешность ограждены защитой Высшего, с которым у Конора договор. Я не могу разбить её незаметно для заговорщиков.
Адам недоумённо молчал.
— Я не стану этого делать, Адам. Конор требует отдать ему, ни много ни мало, половину мира: мир дня! Низший бросил мне вызов — что ж, я принял его. Ex ungue leonem — пусть сокровище достанется сильнейшему! Избранный погубит Конора, как во все века создателей убивали их творения. Когда Бездна пожрёт Низшего, я получу Дар… А Она скоро пожрёт его!
Кривая усмешка на мгновение исказила молодое лицо вампира, в голосе появились знакомые ноты несогласия:
— Вы решили не торопиться, Господин…
Краткая усмешка Дэви была зеркальным отражением усмешки Митто.
— Да, Адам. Низший зарвался и должен пасть. То, что Конор творит сейчас в столице, сойдёт за объявление войны. Число Низших уже в несколько раз превышает установленный мною предел, а дикари Доны с радостью отдают каплю своей крови новым кандидатам. Я мог бы сейчас же убить его, дневного паразита смертных, но это не уничтожит сплетённую им сеть. Пусть владыку Низших погубит собственное творение! Я же тем временем посмотрю, как далеко простёрлись его интересы.
Владыка остановился перед большим срединным зеркалом, тронул рукой трещину, оставленную взглядом Низшего. Оказалось, она змеится до нижней рамы. Дэви присвистнул:
— Ого! Голод уже заставил его убить… и не один раз.
— А кто этот Высший, с которым Конор связал себя договором?
— Ставлю на Гектора Долуса. Адам, можешь идти. Оставьте меня все, — велел он слуге, когда молодой вампир ушёл.
— Господин, Хиам Калькар ожидает аудиенции.
— Не сейчас. Скажи ему, что он получит своё задание в ночь Большой Охоты.
Дэви остался один.
Он вновь был неспокоен. Столетие за столетием Владыка наблюдал, как все интриги его бессмертных противников оборачиваются против них самих. Дэви же делал лишь то, что было угодно Бездне… и побеждал. Играющие против него: глупые, смешные, играли против Бездны и в Ней в конце концов исчезали. Но сейчас Бездна молчала. Она не поощряла его и не возражала ему.
Он колебался. Немногие знали, что будет потом, чем станет инициация Избранного для Владыки. Дэви ревниво оберегал эту тайну столетия, и сейчас она была известна лишь нескольким, бывшим в доме Седьмого Бала Карды. Их не стоило бояться. Кто из них, рабов Бездны, осмелился бы бросить вызов Владыке? Однажды он как Алитер войдёт в Дар, переродится… Так будет.
Только сам Владыка не чувствовал себя готовым. И теперь он понимал, что не был готов десять лет назад… и не будет готов никогда. Двухсотлетний бессмертный всё ещё был слишком человеком. Сейчас следовало остаться в Карде, вновь собрать группу и установить личность Избранного, но вместо этого Дэви объявил Большую Охоту и готовился к дальнему путешествию!
Он вновь в постыдной слабости отпустил воспоминания и вернулся в ночь гибели Алитера…
…"Александр Дэви — Владыка carere morte!" — Дэви кажется, эта фраза всё ещё звенит в опустевшем зале.
Седьмой Бал Карды завершён. В доме Алитера остались бессмертные. Смертные все ушли, а вот служителям Ордена в большинстве своем уйти не удалось, и новое оружие вампиров — Великий насыщается сейчас их кровью. А новому Владыке уже грезится, что завтра carere morte очистят от охотников Корону, а послезавтра Карду, смахнут свой главный страх — быть убитыми, — как метла паутину…
И вновь незаметно подошедший Гедеон Вако отвлекает Дэви.
— Я назвал вас Владыкой, милорд, перед гостями Бала, но только завтра объявлю это старейшим, — молвит он.
— Почему не сейчас? Время до рассвета есть. Завтра я хочу заняться очисткой Короны.
— Не торопитесь, Господин. Впереди вечность. К тому же вам ещё предстоит испытание, которое покажет старейшим, достойны ли вы быть Владыкой вампиров.
— Что за испытание?
— Не могу сказать, милорд. Я поклялся. Но вы узнаете скоро. Сегодня.
Тогда Дэви возвращается домой.
Он входит в замок своих родителей и проходит в свои покои. Его с супругой комнаты расположены в левой из двух центральных башен, куда утром заглядывает солнце, и все окна сейчас закрыты женой в ожидании своего бессмертного господина.
Спит ли она? Дверь в её спальню призывно отворена на полпальца, но света в комнате нет. Вампир прислушивается и улавливает быстрый стук сердца бодрствующего человека. Вампир прислушивается ещё… — Слишком быстрый стук! Она взволнована… напугана? Кто обидел её?
Не переодевшись, в том же бальном костюме, он заходит в спальню супруги и теперь понимает, что ошибся. Жена, сидящая на постели спиной к нему, поворачивается, и он видит спящее у неё на руках обряженное в кружева крохотное дитя. Их четырёхмесячный сын. Стук его сердца Дэви слышал в коридоре.
Тёмные волосы женщины распущены, гладкой волной они спускаются ниже талии — последняя её краса. Лицо и тело страшно исхудали, глаза обвела кругами бессонница. Тонкие губы обветрены, будто она блуждала где-то под холодным ветром.
Краткий вежливый поцелуй. Они не виделись почти неделю и могли бы позволить себе более тёплые ласки, если б смертная не сторонилась поцелуев лишённого смерти.
— Бал окончен? — спрашивает жена, едва он отстраняется. — Город волнуется, я чувствую.
— Хозяин Дома Бала погиб.
Она не ахает потрясённо, он напрасно ищет признаки хотя бы удивления на её лице. Когда она облеклась в доспех этого страшного равнодушия?
— Алитера убили охотники? — переспрашивает она. — Орден празднует победу?
— Нет.
Он тихо рассказывает, что произошло. Говорит об инициации и странной крови инициируемого, о гибели Алитера, о Великом вампире, способном убить охотника, даже не коснувшись. Жена внимательно слушает, но её лицо не меняется. Каменная маска! Из них двоих она сейчас больше напоминает carere morte.
— Алитер мёртв, — без выражения говорит она, когда муж заканчивает. — Что ж, это очень хорошо.
Малыш вдруг всхлипывает и заливается плачем. Жена вскакивает. Она кружится по комнате, вновь убаюкивая сына, а вампир провожает их неприязненным взглядом. Этот ребёнок, зачатый в последний месяц его смертной жизни, родная ему кровь, — тревожит его. Он — бьющаяся точка света, разрастающаяся с каждой пульсацией. В нём почти нет пустоты, на вкус он должен быть настоящим эликсиром жизни, слишком крепким даже для carere morte. Это дитя — родная кровь! — совсем чуждо Дэви и страшит бессмертного.
