Кирилл Алейников - История оборотня
Дело в том, что Николаев за Глаз Лизарда должен перевести на некий счёт некую сумму долларов, и лишь при успешном переводе этих денег я получу артефакт. Рискованно, конечно, но что поделаешь.
– Transfer completed successfully, – удовлетворённо рыкнул Диерс, а затем достал из-за пазухи маленький кругляш синего цвета, как две капли воды похожий на восточный оберег. У меня дома над входной дверью висело нечто подобное – подарок бывшей девушки, – ультрамариновый диск с белым кругом в центре. – That's your toy[15].
Я поймал на лету артефакт и со скепсисом в глазах повертел его на руках.
– А ю шёр итс фин тзет ай нид?[16] – недоверчиво спросил я у Диерса.
– Lizard Eye, right? – лыбился негр. – So this is it. Don't worry, it's not an imitation, dude! It's true![17]
Я недоверчиво фыркнул, но решил, что всё равно не смогу в данный момент определить, подлинный ли артефакт, или же фикция. Нацепив Глаз на цепочку вместе с подарком Кати – темным оберегом, я козырнул Диерсу:
– Ладно, обезьяна, ай камин бэк ту Раша[18]. Бывай.
Сказав это, я тут же подумал, каким, собственно, образом собираюсь добраться до аэропорта. Более того, мне придётся ночь провести на территории Соединенного Королевства, ведь рейс 668 обратно будет только утром.
Диерс, видимо, прочитал мои мысли, поэтому окликнул:
– Not so fast, man![19]
Я напрягся. Обычно в американских боевиках после подобной фразы героя хотят убить, убить, дабы завладеть его имуществом или деньгами, которые он миллионами носит в своем чемоданчике.
– Какие-то проблемы, черножопый? – тихо спросил я и тут же повторил по-английски: – Эни праблемс?
Негр хищно скалился, готовый, казалось, разразиться смехом в любую секунду. Наконец, когда я уже начал недоумевать, чего это он, собственно, вытаращился, Диерс сказал:
– Брат, а ты расист!
Сказал на чистом русском таким будничным тоном, что я не сразу понял, на каком же языке он выразился. А когда всё-таки понял, то чуть не повалился с ног от изумления.
– Так ты знаешь русский! – одними губами вымолвил я, потрясенный, что здоровенный негр с рожей отпетого подонка может меть разговаривать как простой русский Иван.
– Ты два раза назвал меня черножопым, а также придурком и обезьяной, – не меняя тона, продолжал Диерс. – Позволь узнать, что я для этого сделал?
– Я... кхм, ты это, прости, я не хотел...
– Если бы не хотел, то не стал. Но не бери в голову, я почти не обиделся, pax vobiscum[20].
– Но почему?..
– Спокойно, мэн, всё идёт так, как должно идти. Ты получил Лизард Ай, я получил деньги. Но деньги не играют никакой роли. Главное – доставить артефакт в целости и сохранности по назначению.
– То есть как это деньги не играют никакой роли? – сильно удивился я.
Физиономия Джонатана Диерса расплылась в такой ухмылке, каких мне ещё не приходилось видывать. Проворно перемещаясь в тёмной комнате, напрочь игнорируя возможность включить свет, чернокожий сатанист не сводил с меня глаз, так что казалось, будто в воздухе плавают лишь его белоснежные зубы да круглые глаза размером с пятирублевую монету. Чеширский кот, ей-богу...
– Тебя ведь зовут Винтэр? Так вот, Винтэр, не стоит меня бояться, я не собираюсь причинять никакого вреда твоей персоне, а наоборот.
– Что наоборот? – скривился я. В голове вертелась мысль сожаления, что мое оружие, разобранное по случаю перелёта во избежание ненужных осложнений на таможне, по-прежнему пребывает в разобранном виде.
– Я здесь, чтобы помочь. Мне понятно удивление и недоверие в твоих глазах. Честно говоря, будь я на твоем месте, то не медля больше ни секунды достал бы пушку и потребовал самых исчерпывающих объяснений. Но, к сожалению для тебя и моему облегчению пистолет в разобранном виде расфасован по внутренним карманам твоей модной куртки.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть пистолет, и он разобран?
– Да ведь это элементарно! – чернокожему здоровяку Диерсу, очевидно, надоело стоять, и он безошибочно упал в кожаное кресло, разместившееся аккурат за его спиной. – Я, по правде сказать, много чего знаю. И вот об одном из своих знаний хочу тебе поведать, или, другими словами, поделиться информацией. Ты чего стоишь?
Немного помедлив, я уселся во второе свободное кресло напротив негра.
– Дело в том, мой дорогой русский друг, что вокруг нас ведётся сложнейшая многоходовая игра, в которой задействованы – часто помимо воли – десятки тысяч персонажей, в том числе я и ты. – Диерс сцепил пальцы в замок и многозначительно умолк. Скорее всего, он ждал какой-то реакции с моей стороны, но так и не дождавшись, продолжил: – Ты наверняка слышал историю о Коллапсе? В ней сказано: если победит Зло, вселенную постигнет коллапс, настолько стремительный, что никто даже не почувствует его начала. Материя и энергия перестанут существовать, вольются в бесконечно малую точку, а после произойдет новый мир, возникнет совершенно иная вселенная, и что она будет представлять, ignoramus et ignorabimus[21]. Точь-в-точь то же самое произойдёт, коли верх одержит так называемое Добро. Одним словом, куда бы не склонилась чаша весов, результат нас ждёт одинаковый. И ничего не сделаешь contra rem[22], ведь так задуман сей мир, такие правила написаны для этой вселенной.
Не секрет, что мир, в котором мы живём, полярен; жизнь представляет борьбу двух противоположностей: свет и темнота, добро и зло, тепло и холод, плюс и минус, жизнь и смерть, звук и безмолвие, лево и право, вход и выход... Я могу перечислить триста сорок девять таких смысловых пар, но ни один dublicitas casus[23] в отдельности, ни все вместе они не могут дать чёткого представления механизма вселенной, не могут дать ответ, что же, чёрт возьми, положено в основу коллапса, что является катализатором разрушения, ибо человек, демон и астер всего лишь ничтожнейшие былинки, не способные постичь даже самих себя. А ведь вселенная – это ни что иное как сам Всевышний! Мезон, протон, электрон, фотон, молекулы и атомы, звезды и галактики, излучение, энергия, материя, время и пространство in spirito suo[24]. Всевышний есть свет и тьма, добро и зло, он суть всё, что мы чувствуем или можем когда-нибудь почувствовать. Глупо думать, будто где-то в чертогах Актарсиса Господь Бог восседает на своём Небесном Троне и непосредственно руководит политическим курсом Царствия. Точно так же глупо считать, что где-то в Яугоне есть некое демоническое божество, сопоставимое с Господом, ибо Всевышний – это и Актарсис, и Яугон, и Земля. Он есть всё. Понятия «свет» и «тьма», «добро» и «зло» настолько размыты, что часто границы между ними не найти, как бы ни хотелось. Но, тем не менее, парадоксальность ситуации заключается в том, что победа, полное поглощение одной противоположности другой противоположностью приведёт к fucking game over[25] для всех нас. А ведь астеры и демоны не просто какие-то бесформенные сгустки дерьма, а существа, обладающие разумом и жизнью. И, как любые живые и разумные существа, они хотят и дальше оставаться таковыми.
