Ярослава Кузнецова - Что-то остается
Потом она заворковала со Стуро об аблисах, как они живут, чем питаются, кроме молока, вина из молока да кровушки, причем тут мед, да как выглядят аблисские дома… Парень рассказывал и, по-моему, даже забыл в какой-то момент, что он — изгнанник и все это для него потеряно. Принялся сам расспрашивать в ответ…
В общем, я пошел готовить себе обед, и успел не только приготовить, но и съесть его. Вернулся в дом, и тут Альсарена спохватилась:
— Ой, мальчики, мне сегодня надо уйти пораньше.
— Так коза ж еще дрыхнет.
— Коза! — ахнула Альсарена, — О Господи… — и кинулась в закуток.
Я прошел за ней.
Та-ак.
Где, как вы думаете, изволила почивать монастырская Беляночка? Правильно, на койке. На бывшей моей койке. Твари они. Оба.
— Сейчас. Сейчас я ее подниму, — Альса сняла с плеча фибулу.
Здоровенная булавка — так вот чем она подняла меня, когда козявка удрал…
Слава богам, это было в сенях, и я попытался сделать перекат через голову — посшибал все и прочухался, не успев со сна принять ее за Рейгелара…
— Нет! — Стуро перехватил руку Альсарены с булавкой. Ну как же, бедной Белой Звездочке будет больно, — Не надо. Пусть спит.
— В общем-то… — пробормотала Альса и повернулась ко мне, — Можно она у тебя побудет? У меня в деревне важное дело… А завтра я рано-рано приду…
Я пожал плечами.
— Спасибо, Сыч! — барышня наша расцвела, — Я побежала, мальчики.
И действительно побежала.
Редда тронула носом мою руку. Ей тоже было странно, что на кровати ее опекаемых валяется посторонняя рогатая блондинка.
— Слушай, Стуро, давай ее снимем отсюда. Положим вон туда, а? — кивнул на бывшую свою подстилку у стола.
Бывшая моя койка, бывшая моя подстилка… Наводит на размышления, э?
— Она ведь не привыкла — на кровати…
Стуро согласился, и мы торжественно перенесли Белую Звездочку с койки.
Только козы в комнате мне не хватает.
Ладно, проснется — в сени выставлю. Отгорожу там угол…
Альсарена Треверра
Этот чертов двуручный меч! Он снился мне всю ночь напролет. Узкий, длинный, с колючей, прихотливо перевитой гардой. Словно спутанный куст чертополоха выбросил вдруг тонкий и прямой побег, но не цветок, а, скорее, шип. И металл, из которого это жуткое чудо сотворено — ирейское «черное зеркало».
Мне не раз приходилось наблюдать диковинки из страны огнепоклонников. «Черное зеркало» в их числе — особая редкость, а уж денег стоит совсем бешеных. Откуда подобная вещь у человека, называющего себя Сычом? Что за загадка? Почему он молчит? И зачем… Стоп, Альса. Хватит. Не торопи события. В конце концов все само прояснится. А не прояснится… ну и Бог с ним. Каждый имеет право на тайны. И на личную жизнь в том числе. Пф. Интересно, что мне скажут любимые мои родственники, когда я заявлюсь домой с подобными идеями?
Дверь была распахнута настежь. На истоптанном снегу у порога валялся мусор — обрывки ремней и веревок, измочаленные тряпки, щепки и козьи катышки. Что-то шуршало и двигалось в сенях.
— Сыч, эй! Доброе утро!
В дверях, пригнувшись, возник Мотылек. Он щурился, прикрывая глаза ладонью.
— Здравствуй… э-э… здравствуй.
Я подошла.
— Уборка? Это хорошо. Сейчас помогу. А где Сыч?
— Ушел. Гулять. С Белой Звездочкой.
— С кем?
— С Белой Звездочкой. С козой. Он сказал, что… э-э… Она хочет есть. Что она поищет себе пищу в лесу. Что он поищет вместе с ней. Ветки, кора… мхи… как это? Вечнозеленые. Под снегом.
Мотылек дернул плечом и улыбнулся. Я заставила себя не пялиться на клыки. Я посмотрела в сторону леса, куда удалились Сыч и коза в поисках вечнозеленых мхов. Много нового узнаю я о себе, когда они вернутся.
— А я решил, э-э… навести порядок, — продолжал Мотылек, — Тут немножко грязно. Белая Звездочка немножко попортила вещи. Она хотела есть. Она испугалась. Чужой дом… ночью почти не спала, — Мотылек смущенно помялся и добавил, понизив голос: — Сыч… немножко рассердился.
Ага. Надеюсь, он немножко не свернул козе шею в ближайших кустах.
— Я принесла корм, Мотылек.
— Корм?
— Еду для козы. Вот, видишь?
Показала ему холщовый мешочек, полученный сегодня утром от Титы-скотницы. Тита, несмотря на все мои уверения, беспокоилась о судьбе любимицы. Как-никак, Беляночку назначили утолять вампирский голод, вечером домой не вернули — есть над чем задуматься, а?
Мотылек схватил мешочек с кормом.
— Хорошо. Да, хорошо. Я боюсь, в лесу очень мало… вечнозеленого.
— Я помогу тебе убраться. Только папку в дом отнесу.
Да, коза, судя по всему, тут основательно похозяйничала. Что-то погрызла, что-то порвала, что-то испачкала.
Как-то неловко получилось с этой козой. Но не могла же я ее притащить к Омеле? И так сложностей приключилось больше чем достаточно. У околицы меня встретила Мелисса и увязалась чуть ли не до самого Бессмарага, рассказывая про отекающие ноги, одышку и боли в пояснице. Слава Богу, ее забрал возвращающийся из монастыря на своей тележке Нерег Дятел. Переждав, пока они отъедут, я двинулась следом, но долго еще скрывалась по кустам и огородам, пока наконец у Омелы во дворе не столкнулась с Норвом, которому надоело ждать и он, злой как черт, уже собрался уходить.
Потом мы как-то умудрились прослушать звон к вечерней молитве, вследствие чего я опоздала не только к молитве, но и к закрытию ворот. От объяснений с Вербой (а, может, и с самой Этардой) меня спас ключик от потайной дверцы. Потом мне пришлось выслушивать упреки Ильдир и едкие замечания Леттисы, а утром получать нагоняй от Титы, уже оплакавшей и похоронившей свою обожаемую Беляночку. Теперь означенная Беляночка превратила дом человека, называющего себя Сычом-охотником, в хлев, и в этом тоже виновата я.
В темных сенях шаркал метлой Мотылек. Я положила на стол свою сумку и двинулась на помощь.
— Давай мне метлу, Мотылек. А сам возьми лопату и собери мусор на какую-нибудь тряпку. Потом вынесем со двора. Это что? А, снегоступы… были. Погоди их выбрасывать, пусть Сыч взглянет, может, что-то можно поправить.
Снегоступы были сплетены из ивовых прутьев, и Беляночка, Белая Звездочка, очень славно их обработала. Кроме того, она объела кожаные крепления у лыж и изрядно попортила веревочную сеть. Не считая всяких мелочей, вроде порванной в клочья одежды и изжеванных пушных шкурок, годных теперь только на прихватки для кастрюль.
Мы с Мотыльком собрали мусор в распоротый мешок и вынесли в расщелину за домом, куда и сбрасывались всякие отходы. Потом аккуратист Мотылек принялся махать метлой по снегу перед крыльцом, уничтожая следы осквернения. Я же, не придумав, чем бы еще можно было помочь, просто присела на ступеньку.
