Денис Юрин - Проклятие дома Ортанов
Граф первым покинул карету, выскочил из нее, едва лошади остановились, и, бросив на ходу слугам «Мерзавку вниз!», почти бегом направился к дубовой двери. Танва опешила, она по привычке не сразу сообразила, что этот приказ относился вовсе не к ней, а касался стонавшей под ногами вампирши. Любознательность все-таки взяла верх над страхами, и, перед тем как выйти, белошвейка попыталась снять намотанную на голову пленницы тряпку. Девушка хотела увидеть лицо, хотела убедиться, что они не ошиблись, но из ее попытки не вышло ничего путного – пропитавшаяся какой-то вязкой жижей материя намертво прилипла к лицу пленницы. Слабенький рывок привел лишь к тихому чмокающему звуку, как будто кто-то раздавил каблуком жабу, и новому приступу утихших было стонов.
– А ты сильнее, сильнее дерни, только потом сама кожу от тряпки отдирать будешь! – раздался за спиной девушки назидательный голос одного из охранников. – Ну-ка, девонька, пропусти, и шла бы ты в дом! Мы сами займемся кровососом!
Сказавший это был настоящим мужчиной, его слова не расходились с делом. Белошвейка вдруг ощутила, как сильные руки стиснули с обеих сторон талию, подняли ее вверх, вытащили из кареты и поставили на мостовую. При иных обстоятельствах девушка непременно бы закричала и стала дрыгать ногами, в надежде попасть каблуком башмака в то самое место, каким представители сильного пола почему-то кичатся. Однако сейчас Танва вела себя тихо и даже не думала о том, чтобы оказать мало-мальское сопротивление. Во-первых, охранник переставил ее аккуратно, его пальцы наверняка даже не оставили синяков на чувствительной женской коже, а во-вторых, белошвейка уже привыкла, что мужчины Дома Ортанов люди серьезные: без надобности на обнаженных девиц не глазеют и руки не распускают зазря.
Не став дожидаться, пока ее внесут в распахнутую дверь, Танва перешагнула порог странного дома; странного, поскольку изнутри он выглядел совсем иначе, чем снаружи. Хлипкая развалюха с гниющими стенами на самом деле была маленькой цитаделью, которой хозяин зачем-то придал довольно невзрачный вид. Еще в прихожей девушке показалось, что она попала не в обычное жилище, а в одну из башен городской крепости. Толстые стены из ровно и аккуратно положенного кирпича походили на несокрушимый горный монолит. Обилие холодного оружия на стенах и пищаль в коридоре, нацеленная точно на дверь, лучше всяких слов говорили, что обитатели маленького укрепления готовы ко всему, даже к штурму их убежища королевскими войсками или городской стражей.
Хозяин дома тоже мало походил на мирного учетчика, если он когда и посещал склад, то только какой-нибудь арсенал. Широкие плечи и испещренные узлами жил руки; густая борода, доходившая чуть ли не до пояса, и пристальный взор, каким мужчина ростом чуть пониже Вернарда соизволил осматривать незваную гостью, не смутили Танву. Рядом с ним стояли еще двое вооруженных мужчин.
– Граф в подвал отправился, ступай вниз! Нечего тебе по дому шляться! – властно произнес напоминавший с виду кузнеца учетчик, преграждая девушке путь в основные покои дома и указывая толстым и таким же крепким, как стальной прут ограды, перстом на прикрытую, но не запертую дверь, из-за которой слышалось какое-то монотонное гудение и сквозило холодом.
Так уж случилось, что в последние дни белошвейка часто посещала подвалы и подземелья, однако она еще никогда не видела подземного этажа дома, спланированного и построенного, как длинный извилистый коридор с десятком обитых цельными листами железа дверей по обе стороны. Спустившись, Танва какое-то время стояла, пытаясь сообразить, в какую же из дверей ей постучать и не стоит ли вообще вернуться наверх, где можно было спокойно дождаться оставившего ее в карете графа. Пусть недружелюбный хозяин не пустил ее внутрь дома, однако в ее распоряжении еще оставалась прихожая, крыльцо и улица. Если бы Тибар пожелал ее видеть, то смог бы позвать, торчать же здесь, в холоде и сырости, девушке уж больно не хотелось.
Танва наверняка еще долго простояла бы, раздумывая, как ей поступить, чтобы и время провести чуть приятнее, и не вызвать недовольства вельможи. Но ей неожиданно пришли на помощь, притом люди, от которых она ничего хорошего как раз и не ожидала. Сзади послышался шум, Танва оглянулась и увидела, как двое охранников волокли по лестнице обмякшее тело уже не стонавшей и даже не шевелившейся вампирши. Виколь бесспорно была изящной женщиной, и ее красивое тело всяко не было тяжелым, однако мужчины не перекинули ее через плечо и не взяли за руки да ноги, а избрали для переноски плененного врага рода человеческого и Дома Ортанов совсем не гуманный способ. Один шел впереди, освещая дорогу факелом, второй тащил женщину за ноги, абсолютно не беспокоясь о том, что голова пленницы стукалась о ступеньки. Когда спуск был завершен, белошвейка мельком бросила взор на пленницу. Обмотанная вокруг ее головы тряпка была пропитана кровью, однако характерного багрового следа на ступеньках почему-то не осталось.
– Чего застыла?! Специально, что ли, под ногами путаешься?! – недовольно проворчал охранник с факелом, отстраняя девушку и освобождая спуск для тащившего тело товарища.
– Я ж впервые здесь, а куда идти, не объяснили, – честно призналась девушка.
– Куда, куда? Прямо, вот куда! Иди по коридору, сама все увидишь…
Сердитый охранник был прав. Стоило лишь девушке завернуть за первый поворот, и она увидела приоткрытую дверь. Из комнаты за нею доносились голоса, один из них был ей хорошо знаком, ведь это был голос Тибара.
* * *У него было зелье, чудесное снадобье, созданное лучшим умом королевства, да и всего мира, магистралом Анвером Анкторибом, оклеветанным и казненным более сорока лет назад. Уж сколько раз инквизитор пил мутную жидкость из серебристой фляги, и каждый раз она спасала ему жизнь. По собственному опыту миссионер знал, что произойдет, как только он пригубит флягу: сначала ему будет плохо, а затем очень хорошо. Таков уж парадокс мироздания, за все нужно платить, а кто не хочет – тот в конечном итоге расплачивается!
Всего пара глотков, и гортань обожгла горечь, через несколько секунд взор помутнел, а очертания предметов расплылись, потом у миссионера закружилась голова, и ему захотелось выть от жуткой ломоты в суставах. Едва не разрываясь, слабое человеческое сердце бешено колотилось в часто вздымающейся груди, и выпившему снадобье казалось, что его мышцы перекручиваются, разрываются и выворачиваются наизнанку. Инквизитор терпел, его пальцы вцепились в доски стола, а рот от напряжения открылся, обнажая два ряда ровных, крепко сжатых зубов. Охотник за нежитью сдерживал крик, который вот-вот мог прорваться наружу, а его затуманенный разум вел обратный отсчет. Перетерпеть боль оставалось не так уж и долго, а затем перестройка организма будет завершена, и на целые сутки наступит сладостная эйфория. Внешне ничуть не изменившись, он превратится в могущественное существо, имя которому Человек, Человек с большой буквы! Его руки станут сильными, ноги быстрыми, глаза зоркими, слух чутким, а тело необычайно подвижным. Он сможет залечивать раны, от которых умирает обычный смертный, а если нежить оторвет или откусит от него целый кусок, то на этом месте вырастет новый орган или конечность.
